Он накрыл руку Руби своей рукой:
— Я же не отказался, а просто сказал, что подумаю. Вот и думаю — все зависит от тебя.
— В чем дело? — вскинулась Руби.
Он сжал ее ладонь, но она не ответила. Взгляд ее сделался настороженным, она переминалась с ноги на ногу.
Он широко улыбнулся:
— Приглашая женщину на торжественную церемонию, я жду от нее больше радости!
— Значит, вот оно что! — Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего. — Почему?
Не такой реакции он ожидал, когда вдруг решил взять ее с собой. Он совершенно забыл о церемонии, но, как только Пол напомнил о ней, идея показалась замечательной.
— Потому что я хочу, чтобы ты поехала со мной. — Не дожидаясь ответа, он поспешил добавить: — Я хочу, понимаешь, хочу, чтобы нас с тобой видели вместе.
Руби вырвалась, отошла от него, скрестила руки на груди.
— А если я откажусь?
— Почему? — Он ничего не понимал.
Она закатила глаза:
— Не знаю, может быть, потому, что не хочу, чтобы все знали о… — она взмахнула руками, — о том, что между нами происходит!
— А как по-твоему, что между нами происходит?
Она пожала плечами:
— Нам хорошо вместе… какое-то время.
Он покачал головой:
— Как ты можешь? За последние несколько недель я провел с тобой больше времени, чем проводил в жизни с другими женщинами!
Она снова закатила глаза, но он не обратил на нее внимания; кровь в нем закипала от злости. За что она так с ним?
— Я рассказал тебе больше, чем кому бы то ни было. Я раскрылся перед тобой… больше, чем собирался.
Даже с Эстеллой он не был так откровенен.
Она смотрела в окно сквозь крошечную щель между занавесками.
— Тебе нелегко пришлось, — ехидно проговорила она, видимо сдерживаясь из последних сил. — А мне просто повезло оказаться рядом. Я — отвлекающий момент.
— Это просто слова, — возразил он. — Они не имеют никакого смысла… во всяком случае, теперь. После того утра, когда ты влетела ко мне в комнату, готовая на себе тащить меня на съемку.
Руби продолжала, не слушая его:
— В тяжелую минуту невольно доверяешься тому, кто оказался рядом…
— Ты навообразила себе невесть что, — перебил ее он. — И сейчас сама не понимаешь, что говоришь.
— Нет. По-моему, как раз понимаю, — возразила она, отступая еще дальше. — С самого начала все было несерьезным. И таким осталось.
— Руби, сознайся… Ты сама боишься серьезных отношений, поэтому стараешься не думать о том, что творится перед самым твоим носом! Я тоже думал, что серьезные отношения не для меня, но больше не могу притворяться, будто ничего не происходит. И не буду.
Руби покачала головой, по-прежнему избегая его взгляда.
— Неделю назад, на пляже, ты сказала, что тебе никто не нужен. Я тебя понял. Я все понял. Но я не похож на мужчин из твоего прошлого. Я тебя не брошу.
Она развернулась к нему. В ее глазах он заметил грусть.
— Интересно, как у тебя получится?
— Что — не бросить тебя?
Она кивнула:
— Да. Какие у тебя планы после фильма и после церемонии награждения?
Дев замолчал. Он пока не думал о будущем. Твердо знал только одно: Руби нужна ему.
Она растянула губы в улыбке:
— Попробую угадать… Мы вместе поедем к тебе, в Беверли-Хиллз.
— Наверное… — начал он, думая, что в этом что-то есть.
— И я буду там работать?
Дев понимал, что разговор ничем хорошим закончиться не может, но уже ничего не мог изменить.
— Не знаю. Я живу в Голливуде. Поэтому…
— Значит, я должна найти там работу.
Он провел рукой по волосам.
— Руби, черт подери… я пригласил тебя только на церемонию награждения. Вот и все. Не обязательно планировать каждую секунду нашего совместного будущего.
— Ни о чем таком я тебя и не просила, — отрезала Руби. Пройдя мимо него, как мимо пустого места, она распахнула дверь.
Он не мог отпустить ее вот так, поэтому в два прыжка оказался у двери, перегородив ей выход.
— Руби, для меня все, что происходит, тоже в новинку. Сам не знаю, что я делаю! — Он с трудом усмехнулся. — Да, наверное. Но… пока я знаю только одно: с тобой мне хорошо. По-особому хорошо, не так, как со всеми. Я никогда так хорошо себя не чувствовал. Только не говори про моего отца! — Она плотно сжала губы. — Руби, я не могу описать, что я чувствую, но я не готов все бросить. И тебя не отпущу!
Она посмотрела на него в упор. Ее карие глаза стали почти черными.
— А ты постарайся описать, что ты чувствуешь… и почему не можешь меня отпустить, — сказала она так тихо, что ему пришлось наклониться к ней, чтобы расслышать.
— Постараться… описать? — До него не сразу дошел смысл ее слов.
— Да, — кивнула она. — Опиши, что ты чувствуешь… ради чего ты просишь меня пожертвовать свободой, независимостью, любимой работой, образом жизни, который замечательно мне подходит.
Любовь.
Вот что она имела в виду. Можно ли назвать то, что он чувствует, любовью?
Мысли у него в голове путались; он не мог прийти ни к какому разумному выводу. Он никогда и никому, кроме самых близких родственников, не говорил о любви.
Можно ли полюбить человека, которого знаешь так мало?
В голове всплыли картинки их совместного времяпрепровождения. На пляже, в постели, на съемочной площадке. Они разговаривали, смеялись, любили друг друга.
Он откашлялся.
— Я никогда не просил тебя ничем жертвовать ради меня.
Руби толкнула дверь и, не говоря ни слова, ушла.
А Дев не мог заставить себя произнести слова, способные ее вернуть.
Руби быстро возвращалась к себе, отвечая по пути на вопросы коллег и разбираясь с мелкими неприятностями.
Голос у нее звучал совершенно нормально. Как обычно. Да и с чего ей вести себя иначе?
Она понимала, что у них все дошло до конца.
Их интрижка закончилась.
Интрижка… Вот именно, самое подходящее слово.
Руби впилась ногтями в мякоть ладоней. Нет. Никакая это не любовь.
А ведь она надеялась, что он произнесет это слово. Какая она дура, как заблуждалась! И потом, она должна злиться на него. За то, что он не понимает, как далеко она зашла и как важна — жизненно важна — для нее независимость.
Она ни за что не бросит работу и свою кочевую жизнь. Ни за что… и уж точно ни для кого.
У двери кабинета она остановилась. Внутри переговаривались ее подчиненные. Когда она вошла, они даже не подняли голову. Все привыкли к тому, что она постоянно уходит и приходит.
Все было точно так же, когда она уходила. Как будто Пол не вызывал ее к себе и как будто она не летела к трейлеру Дева, чтобы отчитать его за бестактность.
