– К сожалению, не часто.
– Значит, собаки не твои.
– А чьи же? – удивился он.
– Энтони. Ты для них гость. – В голосе ее звучала грусть.
– Но у них есть дом и еда, – возразил он.
Лиз молчала. Возможно, Джек прав. Но если бы он уехал и оставил ее одну, то никакие самые вкусные блюда, приготовленные Энтони или поваром Джека, ее бы не утешили.
– Завтра мы поедем на ранчо, – сказал Джек, – а после состязаний – ко мне на виллу.
– На виллу? – переспросила Лиз. – У тебя есть вилла?
– Ты была там.
– Ты хочешь сказать?..
– Ты угадала, – Джек, улыбаясь, смотрел на нее, – это моя вилла.
– А Моника?
– Ей хотелось к морю, и я разрешил ей с друзьями провести у меня каникулы. Она часто гостит там.
– Значит, это твоя вилла… – упавшим голосом произнесла Лиз.
– Моя, – подражая ей, грустно сознался Джек.
– И инициалы в зале на полу твои – «Д» и «Б»?
– Вот инициалы не мои, хотя у меня тоже «Д» и «Б».
Он рассказал, что вилла принадлежала его бабушке Деборе Бредфорд, после ее смерти перешла к отцу Джека, а от того – к нему, Джеку Бредфорду.
– Но это только конец истории. Начало ее куда более интересно. На месте виллы стоял скромный сельский дом. Его хозяин разорился, ввязавшись в аферу с акциями несуществующего перуанского серебряного рудника, и покончил с собой. Мой прадед Лоуэлл Грант, отец Деборы, купил у его наследников дом и участок. Дом снесли и начали строить виллу. Она должна была стать свадебным подарком Лоуэлла дочери. Закончить строительство к бракосочетанию не успели, но, вернувшись после медового месяца с Карибских островов, молодые получили ключи от виллы и поселились там. Понятно, что инициалы в зале были не «Д» и «Г», а «Д» и «Б», ведь Дебора стала миссис Бредфорд.
– Запутаешься… – только и произнесла Лиз.
– Привыкай, историю семьи надо знать. И вот еще что. Помнишь, я назвал дом несчастного отца моего погибшего друга «Домом повешенного» и упоминал о картине с таким названием? Лоуэлл Грант, до того как снести купленный дом, пригласил художника, довольно известного в те годы, и тот быстро написал картину с этим домом в окружении старого парка. Сам художник ее никак не назвал, а у членов семьи она обычно зовется «Домом повешенного» или «Домом висельника». Поэтому, когда ты звонила Энтони и упомянула в разговоре ее название, он сразу понял, что его не разыгрывают, что я действительно попал в беду. Картина висит на вилле в библиотеке – как напоминание о том, откуда все пошло… Но ты меня не слушаешь, Лиз! Чем-то расстроена, признавайся!
– Нет…
– Лиз! Я же вижу. Что случилось?
– Ничего.
– Ты не хочешь ехать на виллу?
– Ну почему же… – неуверенно сказала Лиз, а в висках билась страшная мысль: вдруг Эдди уже побывал на вилле?
– А ну посмотри на меня!
Лиз подняла глаза, и в их глубине он увидел смятение.
– Значит, все о'кей? – недоверчиво спросил он.
– Да…
– Вот и хорошо.
Он произнес это суховато и отчужденно. Лиз мысленно сжалась. До конца ужина они не произнесли ни слова. Затем Джек сказал, что у него дела по хозяйству. Он пришел в спальню поздно. Лиз не спала. Он молча разделся и погасил свет.
Ее что-то смущает, думал он. Но если она не виновата ни в чем, то должна объяснить! Что могло произойти на вилле? У нее там с кем-то была связь? И поэтому она не хочет туда возвращаться? Не просто не хочет – боится, чтобы я чего-то не узнал! Она еще не научилась притворяться… Но, может быть, она боится не меня, а кого-то другого?
Он слышал, как Лиз тихо всхлипывает. Ему было жаль ее. Но он не заговаривал. Если она решила что-то скрыть, это ее дело! Но с первых дней – это уж слишком!
Утром Джек сказал Энтони, что он и Лиз возвращаются на ранчо. Наметанным глазом тот отметил и мрачность Джека, и заплаканные глаза девушки, но опытный слуга лишь кивком показал, что принял к сведению слова хозяина.
Зато на ранчо кое-кто на их размолвку прореагировал открыто. Миссис Эдна Рассел, не скрывая иронии, заявила племяннику, что другого финала этого скороспелого романа она и не ожидала.
Вскоре в желтую комнату ворвалась Моника и с ходу объявила:
– Как хорошо, что ты приехала! Дэвид здесь! Он у меня, идем!
Лиз попросила передать Дэвиду, что ждет его:
– Пусть придет сюда. Я очень устала.
Моника поверила не словам, а голосу подруги.
Не удержалась, спросила:
– Вы поссорились? Джек терпеливый, но, когда рассердится, это надолго.
Это я уже поняла, подумала Лиз.
Моника убежала, и вскоре к Лиз явился Дэвид. Он успел услышать от Мэтью, что между Джеком и девицей пробежала кошка: оба вернулись надутые.
Увидев Дэйва, Лиз разрыдалась. Всхлипывая, давясь слезами, она рассказала о намерении Джека повезти ее на виллу.
– Спокойно, – сказал Дэвид. – Давай разберемся. Ты боишься, что вилла ограблена, и Эдди скажет, что это сделала ты. Но, во-первых, еще неизвестно, так ли это. Во-вторых, даже если ограблена, надо доказать, что это сделала ты. В-третьих, Джек не поверит. Если же поверит, значит, извини, он дурак, и не стоит о таком жалеть.
– Я люблю его…
Она впервые произнесла вслух эти слова. Помолчав, Дэвид спросил:
– А он говорил тебе, что любит?
– Нет. Но я это чувствовала. А теперь он как чужой.
– Знаешь, расскажи ему все! Сама расскажи. Он же ничего не знает и думает Бог знает что!
– А если Джек узнает про Эдди? Что он был моим женихом? Он никогда не простит.
– Думаешь, молчать лучше? Послушай, Лиз… Я боялся, что уеду и не встречусь с тобой. А мне кое-что надо тебе сообщить. Тебе известно, что Моника послала мне телеграмму?
– Знаю. Мы обе так решили.
– А текст телеграммы читала?
– Нет, а что?
– Моника написала, чтобы я приехал сделать прически ей и тебе. Понимаешь? Она написала твое имя. Когда я пришел на почту за телеграммой, там был твой бывший жених. Он увивался за телеграфисткой. Думаю, он рассчитывал, что рано или поздно ты напишешь кому-нибудь письмо и ему удастся через телеграфистку выведать твой адрес. Не хочу волновать тебя, но ты должна быть готова, что он здесь вскоре появится.
Лиз испуганно проговорила:
– Что же делать?
– Только то, что я сказал, – расскажи все Джеку.
– А если сказать ему не все?
Дэвид перебил:
– Или ничего, или правду! Хочешь, я сам поговорю с ним?
– Нет! Он рассердится, что я кого-то просила, а сама не решилась.
– Я поговорю с ним как мужчина с мужчиной. Он поверит.
– Не знаю, не знаю… Эдди приходил в отель?
Лиз с надеждой смотрела на Дэйва. Тот вздохнул.
– Приходил на следующий день после твоего отъезда. Спрашивал о тебе. Ребекка сказала, что ты уехала, ничего никому не объяснив и не сообщив куда… В общем, слезами не поможешь. Есть только один выход, я тебе его и посоветовал. Ладно, садись, я причешу тебя.
