— Будьте аккуратны, — строго потребовал Хуан.
Сьюзен кивнула. Раздался еще один выстрел, и ее пальцы сжали поводья. Она не собирается позволять какому-то идиоту с ружьем продолжать угрожать жизни ее мужа.
Мягко потянув поводья и чуть сдвинув колени, она дала лошади понять, что они готовятся к бегу. Мариадо, всегда готовая мчаться со скоростью ветра, напрягла мускулы и рванулась к полю, как только Сьюзен пришпорила ее.
За несколько секунд они разогнались до полного галопа и, оставив позади рощицу, вылетели в открытое поле.
Сердце Сьюзен тоже летело в такт бегу лошади. Она переждала несколько мгновений, которые, по ее мнению, потребовались бы стрелку, чтобы сменить цель, и соскользнула с седла на бок кобылы.
Грохот копыт Мариадо и собственного пульса Сьюзен словно соревновались друг с другом, кровь стучала в ушах. Ветер дико трепал ее волосы, пыль летела в лицо, но она не спускала глаз с Люка. Он ругался так громко, что она слышала его, несмотря на шум и грохот. Но единственное, что ее волновало в эти мгновение, — это необходимость добраться до него, передать ему оружие.
Раздался еще один выстрел, на этот раз предназначенный ей. Сьюзен услышала, как пуля срикошетила от какой-то части седла и просвистела мимо правого плеча. Она резко осадила Мариадо и соскользнула к Люку в руки. Он схватил ее, быстро перетянул в безопасное место за ствол дерева и крикнул, понуждая испуганную лошадь мчаться назад к укрытию.
Его лицо было суровым и жестким, когда он схватил винтовку и толкнул Сьюзен в изгиб дерева, туда, где вывернутые наружу корни предоставляли больше защиты. Она дышала так тяжело, что не могла заговорить, но он не испытывал никаких затруднений, изливая проклятия и ругательства.
Его глаза были темными и яростными, когда он снял предохранитель и толкнул патрон на место. Он прицелился и сделал несколько выстрелов в сторону холма. Его противник ответил еще выстрелами, но теперь, когда Люк был вооружен, не осмеливался приближаться.
Ситуация была тупиковой, но очень уж шумной и чересчур затянулась. Сьюзен прижалась ближе к дереву и закрывала уши руками, пока самое плохое не осталось позади и Люк не перестал наконец стрелять. Когда она опустила руки, то услышала шум приближающегося вертолета.
Огромное облегчение охватило ее. Наконец-то прибыла помощь. Вертолет пролетел над ними, направляясь к кряжу, а потом она услышала, как выключился двигатель. В отдалении раздались еще выстрелы, потом шериф закричал в громкоговоритель, приказывая преступнику бросать оружие. Сьюзен затаила дыхание, надеясь, что тот подчинится, не подвергая опасности больше ничьи жизни.
— Он сдается, — сказал Люк, распрямляясь. Он отложил оружие в сторону и повернулся к Сьюзен.
Беспокойные глаза сфокусировались на ней.
— Ты в порядке? — грубовато спросил он, протягивая руку, чтобы помочь ей подняться.
Сьюзен не в состоянии была говорить. Она дрожала так сильно, что боялась, что голос выдаст ее. Она выдернула руку и отступила в сторону, чтобы Люк не понял, что ее бьет дрожь.
Выражение его лица стало еще суровее, глаза горели яростным огнем. Она не понимала: он разъярен ее поведением или всей ситуацией? Ей пришлось отвести взгляд, чтобы он не смог прочитать обнаженных чувств, которых она не сумела, не успела скрыть.
Прежде чем хоть один из них заговорил, их окружили люди. Казалось, все в поместье уже знали о происшедшем и хотели убедиться, что Люк и Сьюзен остались невредимы.
Хуан добрался до них первым и сгреб Сьюзен в медвежьи объятия. Потом Джон обнял Сьюзен, прижал к себе, а Люк начал орать на своих ковбоев за то, что позволили ей рисковать жизнью.
— Да что это с вами со всеми? — бушевал он. — Вы что, совсем потеряли здравый смысл и остатки мозгов? Тот парень был хорош, очень хорош. Он вполне мог бы попасть в нее, если бы среагировал чуть быстрее! Даже так его выстрелы были слишком близки к цели! — Хуан и остальные не извинялись и не объясняли, что именно аккуратность стрелка и была той причиной, что вынудила их принять помощь Сьюзен. — Ты же знал, что шериф уже выехал на помощь! — продолжал Люк. — Почему не подчинился приказу держаться в отдалении и никого не пускать?
Сьюзен понимала, что Люку надо дать выход своему гневу, и все же его тон снова заставил ее задрожать. Начинала сказываться реакция на случившееся, и она снова прижалась к Джону.
— Ты можешь отвести Сьюзен в дом, пока я разберусь тут и переговорю с шерифом? — спросил Люк деда, несколько успокоившись. — Я приду, как только смогу.
Джон кивнул и пошел вместе со Сьюзен к своему пикапу на краю луга. Сьюзен проделала путь на трясущихся ногах и была счастлива оказаться в кабине.
Вертолет шерифа снова поднялся в воздух и приземлился на открытом пастбище, и они смотрели, как Люк и его помощники пошли ему навстречу. Потом Джон без единого лишнего слова отвез ее домой. Она поблагодарила его и позволила Розе некоторое время хлопотать вокруг нее, но потом сказала, что нуждается в отдыхе, и направилась в спальню.
Спустя короткое время Сьюзен услышала шаги Люка по ступенькам. Она подняла руку и вытерла катившиеся по лицу слезы. Она приготовилась к его гневным обвинениям, но продолжала упаковывать вещи в два потертых чемодана, сохранившихся еще с колледжа.
Дверь распахнулась, но она не повернулась, не посмотрела ему в лицо. Люк вошел внутрь и тихо закрыл за собой дверь. Внезапно все помещение будто наэлектризовалось от повисшего в воздухе взрывоопасного напряжения.
— Что, черт возьми, происходит? — угрожающим голосом спросил он.
Сьюзен сглотнула бурлящие в горле слезы, твердо решив пережить следующие несколько минут так, чтобы не расплакаться, как ребенок. Она продолжала стоять к нему спиной, когда заговорила:
— Думаю, настало время мне уйти. Уже очевидно, что из нашего брака никогда ничего не выйдет. Так что мы можем прекратить испытывать судьбу прямо сейчас. — Он начал было отвечать, но она прервала его: — Я нашла способ защитить землю Хэнчартов и без нашего брака, — объяснила она, открыла ящик комода и достала конверт.
Она быстро обернулась, чтобы передать его Люку, протянула руку, но глаз не подняла. Он не прикоснулся к конверту, и Сьюзен положила его на крышку комода.
— Я решила передать землю твоему первенцу, — сказала она, глотая еще слезы. — Таким образом, земля останется в семье, но я не продам ее тебе, а значит, не нарушу условий завещания Шейна. Я оформила бумаги, чтобы сделать тебя управляющим землей до того момента, как решишь, что сын или дочь стали достаточно взрослыми, чтобы войти в права владения.
