— Что я вижу, Джилл! Глазам своим не верю! Не далее как вчера ты сообщила мне, что мы расходимся. И что мы оба пришли к такому решению. Это правда?
— Да, но…
— Ну и все, значит. — Он сбросил с себя ее руки и сделал шаг к гостиной, но она снова забежала вперед, не пропуская его.
— Я очень огорчена этой историей с Эриком. Поверь — это так. Уж не знаю, какими словами убедить тебя. Я проявила наивность не по возрасту, тебе это неприятно, прости. Но, повторяю, это была всего-навсего моя оплошность.
— Я не желаю больше говорить, Джилл!
Еще секунда, и она разревется как последняя дура! Эйден ее не слушает, не верит ее словам и к тому же отказывается пойти к врачу! К врачу, который может ему помочь! Неужели они расстанутся навсегда, так и не выяснив своих недоразумений?
В отчаянии она опять обняла его.
— Эйден, с тех пор как ты дома, между нами было столько хорошего! Вспомни об этом.
— Джилл, прошу тебя… — Он попытался отодрать от себя ее руки.
Джилл в полном отчаянии встала на носки, стараясь изловчиться так, чтобы поцеловать его. Но он отвернул голову, и она чмокнула его в щеку. Он отвернулся в другую сторону, и следующий поцелуй пришелся в подбородок. Разозлившись, она обхватила его голову обеими руками и наконец достигла своей цели.
Эйден всячески сопротивлялся крепкому поцелую, родившемуся в пылу раздражения. Лаской его никак не назовешь, и Джилл, понимая, что таким путем ничего не добьешься, придала мягкость своим губам и вложила в него всю свою сексуальность.
Постепенно его сопротивление уменьшилось, а тело расслабилось. Джилл не оставляла губ Эйдена, целовала его все нежнее, все настойчивее.
Из его груди вырвался стон, и он сам начал проявлять активность — обвил ее руками, прижал к себе так, что у нее затрещали кости.
Своим сильным, мускулистым телом он припер ее к стене. Джилл благодарно вздохнула, радуясь опоре.
Тело его распалялось все сильнее, язык проникал ей в рот глубже и глубже. Он просунул руку под ее блузку и провел ладонью по груди, сводя ее с ума… И вдруг отодвинулся. Он тяжело дышал, горячечный взор дико блуждал.
— Черт бы тебя побрал, Джилл! — Эйден сделал шаг назад и провел рукой по волосам. — Теперь ты довольна?
Джилл словно получила пощечину.
— Что?
— Ты получила доказательство того, что имеешь власть надо мной. Ты довольна?
— Я не…
— Молчи! Только молчи!
Он не стал дожидаться ее оправданий. Да и что она могла бы ему сказать? Схватив ключи от машины, лежавшие на столике, и даже не потрудившись накинуть пальто, Эйден выскочил из дверей. Еще секунда — и он отъехал.
Убитая горем, Джилл обхватила себя руками. Что с того, что она его понимает? Разве это смягчает боль унижения? Или снимает тяжесть с сердца? Эйден замкнулся в скорлупе недоверия, но не ей его за это корить. Остается лишь ругать себя за то, что сама его туда загнала.
Джилл проснулась словно от толчка. Тело ее напряглось, а сердце бешено колотилось. Почти тут же до нее донесся отдаленный гром. Ах, значит, ее разбудила гроза, не более того. Весенняя гроза. Она расслабилась и попробовала поглубже зарыться в постель.
Она уже засыпала, когда молния выхватила из мрака комнату со всей обстановкой. Проснувшись снова, она вспомнила, что перед отходом ко сну раскрыла настежь одно из окон у себя в спальне.
При следующем ударе грома Джилл нехотя поднялась и захлопнула окно. Затем принесла из ванной тряпку и подтерла мокрый от дождя пол. Выглянув на улицу, она убедилась, что ее пикап на месте.
Окончательно пробудившись, Джилл пересекла коридор и зашла к Мэдди. Девочка преспокойно спала, тихо и мирно посапывая.
Джилл уже повернулась, чтобы идти к себе в комнату, как вдруг раздался страшный грохот. Это был не гром. Джилл с широко раскрытыми глазами замерла на месте. Шум доносился снизу.
Она застыла, едва дыша и надеясь определить происхождение звука. Может, это картина упала со стены? Разлетелось вдребезги оконное стекло? Или в дом забрались воры? Но какой вор выйдет на промысел в такую погоду? А может, дубовый сук оторвался от дерева и угодил в окно?
Любопытство пересилило страх. Джилл надела халат и спустилась вниз. В нижних комнатах повсюду было темно, следовательно, Эйден спит, ничего не подозревая. Хотя как можно было не проснуться от такого грохота? Не желая ему мешать, Джилл, не зажигая в холле света, прошла в гостиную.
Только она протянула руку к выключателю, как сверкнувшая молния высветила мужской силуэт у окна. Сердце Джилл покатилось куда-то вниз, она испуганно охнула, но пальцы уже сами нажали кнопку выключателя.
— Эйден! — вскрикнула она. А может, и не вскрикнула, а только хотела вскрикнуть, но не успела — не хватило дыхания.
Обежав глазами комнату, она увидела, что маленькая прикроватная тумбочка лежит на боку, а по всему полу валяются лежавшие на ней мелкие предметы. Некоторые из них разбились или сломались.
— Что ты здесь делаешь, в кромешной мгле?
— Иди спать, Джилл, — неуверенно произнес Эйден уже совсем иным, чем днем, голосом. Она было приблизилась к нему, но новый удар грома сотряс дом.
Лишь тут Джилл заметила, что бар открыт, а Эйден наливает что-то из графина в бокал. Хотя он стоял вполоборота к ней, от ее внимания не укрылось, что графин в его руке дрожит. Он с трудом поднес бокал ко рту и опустошил его. И тут же налил новый.
— Что случилось, Эйден? — Джилл бросилась к нему, начисто позабыв об их размолвке.
— Ничего. Я в полном порядке, — холодно сообщил он.
Отхлебнув из бокала, он от удовольствия закрыл глаза и с силой выдохнул.
— Прошу прощения за тумбочку и разбитые вещи. Потом все уберу.
— Не стоит беспокоиться. Лучше подумай о своих ногах.
Эйден стоял босой, в расстегнутых джинсах и расстегнутой же голубой рубашке.
— Тебя разбудила гроза? — поинтересовалась Джилл.
Он кивнул и сделал еще глоток.
— Давай посидим. Пока гроза не кончится. — Джилл присела на диван и погладила рукой лежащую рядом подушку. — Составь мне компанию.
Медленно, с трудом, он приблизился и сел.
— Меня тоже разбудила гроза. — Джилл пыталась говорить легким тоном, но тут молния прорезала небо, и Джилл испуганно вскрикнула. — А вот Мэдди спит себе сном ангела. — Она взглянула на мужа. Тот смотрел прямо перед собой, не замечая окружающего, в том числе и ее. Джилл спокойно откинулась на спинку дивана и выжидательно замолчала.
Наконец алкоголь подействовал и снял с него напряжение. Он принял более непринужденную позу, вытянул свои длинные ноги вперед.
— Мне снился сон. В нем все смешалось. По-моему, он навеян крушением самолета. — Эйден говорил медленно, с трудом выдавливая из себя слова. — На меня надвигалось нечто ужасное, чего я страшился и не хотел. Этот кошмар преследует меня в течение нескольких дней. Просыпаюсь ночами весь в поту.
