Марк Глэди был хорошим человеком. Он скучал по жене и детям и ненавидел свою работу. Очень аккуратный и подтянутый судебный исполнитель часто улыбался, и Мэри предпочитала не обращать внимания на пистолет, засунутый за пояс его брюк. Он говорил, что женат на самой красивой женщине в Америке и у них три очень хорошенькие дочки. Шесть недель он проводил на ферме и три дома.
– Послушайте, я очень волнуюсь за Кэсси. Она нуждается в помощи, Марк. Вы должны кому-нибудь позвонить и лучше прямо сегодня. Я не психиатр, но хорошо знаю свою подругу. Она на грани серьезного психического расстройства. Вы позвоните кому-нибудь?
– Вы уверены, Мэри? Во время нашего вчерашнего разговора Кэсси как обычно была угрюма, но я не заметил никаких… странностей в ее поведении.
– Повторяю, я очень хорошо ее знаю. Подумайте сами, какой вред может принести беседа с психиатром? Ну, приедет врач, мы накормим его обедом. Я не хочу… опоздать и потом всю жизнь себя казнить, что не успела вовремя помочь Кэсси.
– Почему вы выдерживаете все, что на вас свалилось, а она нет? – в сотый раз спросил ее Марк.
– Когда произошло то убийство, она как раз собиралась выйти замуж, у нее появился бизнес, сулящий миллионные прибыли. А теперь ее жених отказался сюда приехать и присоединиться к ней. Не знаю, как бы я такое пережила. Кэсси намного тяжелее, чем мне. Даже с именем вышла путаница. В чем я с ней согласна, так это в том, что ваша Программа не предназначена для таких людей, как мы. Вы всех гребете под одну гребенку. Ваши люди давали обещания, которые никто не собирался выполнять. Это несправедливо.
– Но ведь вы, Мэри, смогли смириться с переменами в вашей жизни, верно?
Мэри вытерла глаза.
– Думаю, это потому, что мои планы на будущее не были такими грандиозными, как у Кэсси. Я простой человек. Мне, конечно, хотелось бы когда-нибудь стать богатой, но я на этом не зацикливаюсь. Еще я очень хочу иметь семью, потому что выросла без родителей. У меня есть мечты, но большинство из них не связаны с деньгами. Вы позвоните, Марк?
– Да, только не уверен, что смогу кого-нибудь найти в канун Дня благодарения, – ответил он, нахмурившись.
– Может быть, вы ждете от меня каких-нибудь решительных шагов? Так вот, клянусь, что, если с Кэсси что-нибудь случится, я пешком дойду до ближайшего города и обо всем расскажу первому попавшемуся репортеру, который согласится меня выслушать. И работники фермы помогут мне уйти, потому что все понимают. Вам это известно, не так ли?
– Да.
– Тогда позаботьтесь, чтобы психиатр приехал не позже завтрашнего дня.
– Кого лучше привезти, мужчину или женщину?
– Лучше мужчину. Если приедет женщина, то во время разговора с ней Кэсси будет думать только о том, что ее собеседница имеет возможность работать по своей специальности и вообще вольна делать все, что захочет. Это заставит ее нервничать. Да, пусть приедет мужчина.
– Ваши доводы вполне разумны. Я передам вашу просьбу.
– Лучше, если мужчина будет пожилым. Чтобы годился Кэсси в отцы.
– Согласен. – Марк Глэди облегченно вздохнул. В его голове уже сложился план, как все лучше сделать.
На следующий день на кукурузном поле сел бело-голубой вертолет.
Глэди с удовлетворением отметил, что по возрасту гость скорее мог бы быть Кэсси дедом, чем отцом. Почему-то казалось, что голос у этого старца должен быть ломким и шелестящим, как прошлогодние листья. Но на самом деле он оказался мягким и звучным.
– Я замерз как суслик, – сказал доктор, заставив Марка улыбнуться. – Расскажите о пациентке. Меня еще в аэропорту предупредили, что дело очень секретное. Впрочем, могли бы и не затруднять себя. Я всегда оставался верен клятве Гиппократа. – Он зябко поежился и легко зашагал по полю. – Рассказывайте же.
Марк Глэди выложил ему все, что знал. Иногда доктор кивал, иногда негодующе качал головой.
– А как мне к ней обращаться? – вдруг спросил он. – Вы успели ей дать новое имя?
Глэди поморщился.
– Это часть одной большой проблемы. Ей сказали, что новое имя нельзя оставить, потому что такая женщина существует на самом деле. А еще раз менять его она отказалась.
– Ее можно понять, – заметил доктор.
Марк продолжал говорить, но спутник больше не задавал вопросов. Это показалось судебному исполнителю странным, но он совершенно не разбирался в психиатрии и психиатрах.
Мэри пекла на кухне пирог, и по всему дому разносился аромат корицы и яблок.
Проведя доктора в комнату Кэсси, Глэди моментально спустился вниз.
– Вы психиатр? – спросила Кэсси, вяло перелистывая какой-то журнал.
– Да, – ответил он, подвигая стул поближе к огню. – Мне сказали, что вам нужно пообщаться с кем-нибудь из внешнего мира. Рад помочь чем смогу. Но если вы не готовы к разговору и хотите, чтобы я уехал, проблем не возникнет. Вам решать, мисс… Эллиот.
– Разве вам не сказали, что я больше не мисс Эллиот? – угрюмо спросила Кэсси.
– Конечно, сказали. Но мне также известно, что у вас отобрали и новое имя. В моем возрасте легко все перепутать, поэтому позвольте мне называть вас так, как я назвал.
Кэсси остановила взгляд на странице в журнале.
– Если вы здесь только для того, чтобы со мной поговорить, не думаю, что мне нужна ваша помощь. Я устала от разговоров, притом что никто не желает меня слушать. Никому до меня нет дела. Мне здесь не место, а в том, чтобы отсюда уйти, вы помочь не сможете. Значит, мы будем только отнимать друг у друга время. Зачем это вам?
– Не спешите с выводами. У меня значительный опыт работы, и я хочу похвастаться, что еще никогда не терял пациентов.
– Что вы имеете в виду?
– То, о чем вы подумали. Понимаете, большинство моих пациентов живут в закрытом от остальных людей мире.
– Иногда бывают дни, когда мне кажется, что я уже потеряла рассудок. Кто знает, может, так оно и есть, – спокойно добавила она.
– А вот и начало беседы, – улыбнулся доктор.
Кэсси внимательно на него посмотрела. Он ей напоминал какого-то артиста, но она никак не могла понять, какого именно.
– Вы так думаете? Хотя для меня и беседа с психиатром теперь развлечение.
– Надо попытаться найти для себя занятие.
– Не знаю. Вдруг после того, как состоится суд… Нет, не могу сказать ничего определенного. В мире вообще не существует ничего определенного, постоянного. Вы согласны со мной, доктор?
– Нет. Существуют смерть и налоги.
Кэсси закрыла журнал.
– Доктор, у меня такое впечатление, что я заблудилась и никак не могу найти дорогу назад. А мне это так нужно.
Слова, долгое время копившиеся в ее душе, наконец нашли выход и полились рекой. Время от времени доктор кивал, давая понять, что он ее внимательно слушает. Она пила кофе и вытирала пот со лба. Ей казалось, что, если бы доктор был не на работе, он наверняка всплакнул бы над ее страданиями.
