— Допустим. О чем вы не договорили с мисс О'Хара?
— О том, каким способом ее лучше трахнуть. Удовлетворены?
Лена холодно улыбнулась, демонстрируя прекрасную выдержку.
— Вполне. Плачу той же монетой. Я оскорблена и раздосадована тем, что роль хозяйки доверили этой женщине. Я беспокоюсь за Дона. Мне кажется, она собирается сыграть на его чувствах, повеселиться от души и тем самым создать серьезную угрозу для нашего брака… Иными словами, я боюсь, что с ее помощью приобрету рога. Еще конкретнее — я не хочу, чтобы эта шлюшка залезла в постель к Дону.
— Браво, валькирия! К черту условности. Стало быть, Донни-бой в этом снова замешан…
— Что значит снова?
— Это значит, что несколько лет назад именно Донни-бой, ваш жених, нарушил наш с рыжей тет-а-тет и не позволил завершить интереснейшую беседу.
— И вы злитесь на Дона?
— На него? За что же! Он был совершенно ни при чем. Случайно вошел, страшно смутился, даже извинялся, что помешал. Нет, очаровательная Лена, если меня кто и бесит, так это Дженнифер О'Хара. Это она тогда воспользовалась появлением постороннего, чтобы изобразить из себя святую невинность и удрать, и это после стольких авансов! А потом ее братец с внешностью орангутанга шантажировал меня, идиот! Пытался навесить мне попытку изнасилования своей милой сестрички. Хотел бы я посмотреть, кто сможет изнасиловать эту ломовую лошадь! Разумеется, я его выгнал взашей, но знаете, что не дает мне с тех пор покоя, Лена?
— Что же?
Хьюго мрачно уставился ей в глаза и произнес злым и слегка придушенным голосом:
— Я всегда добиваюсь того, чего хочу. Всегда! То, что мне понравилось, должно быть моим — и точка. И какая-то ирландская шлюха не смеет вертеть мной, точно я несмышленый мальчишка. Дженнифер О'Хара оскорбила меня и должна ответить за оскорбление.
Он встал, покачнувшись от излишне резкого движения, а потом отвратительно ухмыльнулся и склонился над Леной, нагло шаря глазами в ее декольте.
— Кроме того, я чувствую себя обязанным вступиться за честь дамы! Нужно открыть вашему жениху глаза на истинную сущность этой девки, и тогда он поймет, какого сокровища едва не лишился в вашем лице… божественная Лена!
Холодная радость затопила душу Лены. Этот омерзительный толстяк взбешен и задет за живое, он хочет мстить и с пути уже не свернет. Отлично! Теперь надо сделать так, чтобы в нужный момент Дон оказался в нужном месте…
Дженни немного успокоилась, когда в саду окончательно стемнело. Повсюду зажгли фонари и светильники, Хьюго не мог появиться неожиданно, а она, в свою очередь, могла в любой момент отступить в спасительную тьму.
Дженни легко коснулась пальцами тонкого кожаного шнурка, висевшего у нее на шее. Золотые самородки, согретые ее телом, казалось, излучали и собственное тепло. Все хорошо. Все просто отлично. Прием великолепен. Немного мешает духота, но это не страшно. Главное, что все довольны, веселы, много смеются, разговаривают друг с другом… А вот с Доном они почти не виделись за этот невообразимо длинный день. Его совсем замотали, беднягу. Ничего. Всему приходит конец, кончится и этот праздник, и тогда они опять будут вместе…
Дженни вздрогнула, увидев Лену, буквально повисшую на плече Дона Фергюсона. Он разговаривал с каким-то молодым человеком, оба смеялись, а вместе с ними заливалась смехом и белокурая Лена. Судя по всему, у всех троих было отличное настроение.
А вот настроение Дженни резко испортилось.
Ну и пожалуйста. Ну и смейся со своей этой… подругой детства.
Неожиданно ей все опостылели. Надо уйти ненадолго, уединиться где-нибудь минут на десять, побродить в тишине. Только где ж ее найти, тишину-то эту. Разве что в дальнем конце сада? Там, где она убегала в сельву после танца под дождем. В той части Дон предусмотрительно распорядился не ставить светильников, чтобы ни у кого не возникло соблазна забрести в лес…
Дженни украдкой огляделась. Никто на нее особенно внимания не обращал. Она всего на десять минут, не больше. И уж конечно она больше не пойдет вглубь зарослей, просто постоит у ажурной изгороди, только с другой стороны, чтобы легче было представить себя в лесу, абсолютно свободной и абсолютно счастливой… Дженни тихо скользнула во тьму, набросив на рыжую гриву свою чудесную накидку цвета павлиньего пера.
Если бы она была не такой усталой и не такой расстроенной, то, возможно, почувствовала бы на себе тяжелый взгляд чьих-то недобрых глаз.
Дженни стояла на той самой маленькой полянке, где во время грозы догнал ее Дон Фергюсон. Надо же, тогда ей казалось, что она в глухой чаще! Сейчас, при свете огромной и абсолютно серебряной полной луны отсюда были хорошо видны и ограда, и маленькая калитка, и открытая беседка под резной крышей… А вот звуки музыки, смех и болтовни сюда почти не долетали. Сельва рассеивала людской гомон. Здесь царила тишина.
Дженни повернулась спиной к ограде, закрыла глаза, раскинула руки. Накидка соскользнула в траву, а девушка этого даже не заметила. Она улыбалась, вспоминая минувшую ночь, и полуоткрытые губы беззвучно шептали имя любимого…
Хьюго судорожно облизал внезапно пересохшие губы. Ну и девка! При таком росте — такая фигура! А грудь? Вон, так и рвется на свободу из-под этих легких тряпочек. Да, если Донни-бой обратил на нее свое внимание, ничего удивительного. И белобрысая хороша, ну а эта — полный восторг.
Темная похоть, грязное вожделение зажгли огонь в проспиртованной крови Хьюго Форсайта. Он трясущимися пальцами ослабил узел галстука, а затем и вовсе сорвал его. Торопливо и сладострастно расстегнул заранее пряжку ремня.
Она крепкого сложения и наверняка примется для начала упираться, как и тогда, в Лондоне, но на этот раз никто без стука не войдет, и все пройдет отлично. Он покажет этой рыжей ведьме, что такое настоящий мужчина!
Дженни услышала за спиной легкий шорох, и улыбка на губах стала шире. Только один человек мог ее искать в этом углу сада.
— Дон, я никуда не ухожу. Я просто вышла передохнуть от людей. Очень душно…
Неожиданно духота стала почти осязаемой. Сердце Дженни сдавило стальным обручем, стало трудно дышать. Дикий, животный ужас плеснул в подсознании, и она, не понимая, откуда он взялся, медленно повернулась туда, где должен был стоять ее Дон…
На нее смотрели налитые кровью свиные глазки Хьюго Форсайта. На его губах играла плотоядная ухмылка. Дженни тихо ахнула, попятилась, а затем повернулась и бросилась бежать. Прямо в чащу леса. Все равно куда, лишь бы прочь от Хьюго, от его мерзких рук, от гнусного и тошнотворного запаха перегара и похоти.
