— Так у тебя есть девушка или нет? — спрашивал Фрэнк Грегори во дворе, заполненном шумной толпой родственников.
— Ага, — ответил Грегори, поудобней усаживаясь в шезлонге и бросая взгляд на часы. — Сейчас она придет.
— Ты говорил это десять минут назад. — Фрэнк огляделся. — А сестренка ее ничего бабец. Твоя такая же?
— Женщина или леди, — сурово поправил Грегори, — а не «бабец».
— Так говорят.
— Последи за своим языком, а то состаришься к тому моменту, когда доставят пиццу «монстр». Больше того, если ты не будешь вести себя с Эллис как джентльмен, тебе придется иметь дело с представителем закона.
— С ней я буду любезен, парень. Если она вообще появится. — Фрэнк поднял воротник своей черной кожаной куртки. — Из-за чего она задерживается?
Грегори и сам хотел бы знать это. Может, она прихорашивается или ждет очереди в туалет? Все гости уже во дворе. Его отец сидит в одном углу, его мать — в другом, в центре — Маршаллы. Майкл и Люси играют у забора в мяч.
Фрэнк показал на заднюю дверь.
— Это не она?
— Да. — Грегори улыбнулся и помахал рукой.
Эллис огляделась: где Грегори? А, вот он где, и с ним парень в кожаной куртке.
О господи! — воскликнула она про себя, разглядев Фрэнка.
У него были каштановые волосы, серые глаза и большое, почти на все лицо, родимое пятно цвета портвейна.
Она почувствовала, как краснеет ее собственное лицо, когда подошла к ним и села на свободный шезлонг, который приберег для нее Грегори. Она пожала руку Фрэнка, когда Грегори представил ее.
— Так Грегори не предупредил вас, а? — спросил Фрэнк, приподнимая одну бровь.
— Нет, — призналась она. — Извини меня.
— В первый раз все таращат глаза. Я уже к этому почти привык, — пожал он плечами.
— Я просто удивилась.
— Грегори говорит, что я отмечен судьбой для особых дел, а я говорю, что у него в голове котяхи. — Он вызывающе посмотрел на него. — Видишь, полицейский Маршалл? Я не употребляю матерных слов. Сайрус гордился бы мной. Как он поживает?
— Спроси у Эллис. Она последняя видела его.
— С Сайрусом все хорошо, — ответила Эллис. — Он быстро подружился с моей кобылой Маргариткой.
— Маргаритка, — задумчиво повторил Фрэнк. — Она что, такая красивая лошадь?
— Да. Из-за этого я и дала ей такое имя. К тому же у нее на морде отметина в форме цветка, так что имя ей подходит.
— Грегори говорит, у вас потрясное ранчо, а ты здорово скачешь верхом. Поэзия в движении, так ты говорил, Грегори?
У дома загудела машина.
— Должно быть, привезли пиццу. Пойду помогу. Эллис, побереги Фрэнка от неприятностей несколько минут.
Эллис заметила, с каким восхищением Фрэнк проводил взглядом Грегори.
— Ты давно знаешь Грегори, Фрэнк?
— Достаточно давно, чтобы узнать о нем кое-что. Раньше я ненавидел легавых. Но Грегори совсем другой. — Он оглядел ее с ног до головы. — Как и ты. Я-то думал, ты сногсшибательная бабец… я хотел сказать, леди.
— Значит, мы оба удивили друг друга?
— Не знаю. У меня меняется картинка. Вполне могу представить тебя в шляпе и сапогах. И в замшевой куртке с бахромой. — Он осмотрелся. — Никогда еще не бывал на свадебной вечеринке. Бабушка Грегори в самом деле выходит замуж за твоего деда?
— Да, в самом деле.
— Любовь с первого взгляда, а?
— Точно.
Разговаривая, Эллис поняла, что ее привлекли серые, яркие и проницательные глаза Фрэнка, слишком зрелые для его тринадцати лет. Он совсем не походил на дитя трущоб, каким она его себе вообразила. Как жестоки могли быть к нему бесчувственные люди. Их-то хватает на свете.
— Грегори научил меня прилично разговаривать. Мои старые дружки дразнят меня, когда я говорю правильно.
— Я бы и не догадалась, Фрэнк, что ты с детства не говорил правильно.
Вернулся Грегори и попросил их о помощи, вместе они быстро разнесли пиццу по столам, и вскоре гости были уже заняты делом. Пицца удалась, салат тоже, теплый летний вечер — особенно. И дальше события развивались в полной гармонии: гости насытились, небо потемнело, все потянулись в дом, Нелли поставила спокойную музыку, и несколько пар уже танцевали.
Во дворе Эллис неожиданно для себя самой сказала:
— Я бы с радостью приняла тебя… и Грегори на ранчо после свадьбы деда.
— А я думал, поездка повисла в воздухе. — Фрэнк не скрыл радостного удивления.
— Я еще не понимала, насколько это важно, — объяснила она. — Для всех нас.
Грегори проявил осторожность:
— Надо подумать.
— Только подумать? — В голосе Фрэнка послышалась мольба.
— Ладно, я поеду. Но только на уик-энд — я же в понедельник приступаю к работе.
— Ты бы получил больше, если бы не приступал к работе, — тихо проговорила Эллис.
Бросив взгляд на Фрэнка, Грегори нахмурился:
— Поздно уже, парень. Не годится опаздывать к отбою.
— До дома десять минут на трамвае. — Фрэнк закатил глаза.
— Мы с Эллис подвезем тебя по пути домой.
— Домой? Вы живете вместе?
Грегори прочистил горло:
— Я предложил Эллис диван-кровать. Только на сегодняшнюю ночь.
Фрэнк ухмыльнулся, словно не поверил ни одному его слову.
— В твою машину мы и не влезем все.
— Поедем тогда на моем пикапе, — предложила Эллис.
— Пора отправляться. — Грегори бросил взгляд на часы. — Завтра предстоит трудный день.
Через несколько минут Патрик и Нелли проводили их до пикапа. Грегори сел за руль, а Эллис между ним и Фрэнком. Зажмурившись, она загадала желание: чтобы в один прекрасный недалекий день вот так же в ряд они поехали верхом. Как одна семья.
— До встречи, — бросил Фрэнк, выпрыгнув из кабины, когда они подъехали к приюту. — За мной должок, Грегори.
— Спокойной ночи, Фрэнк, — сказала Эллис. — Как хорошо, что Грегори пригласил тебя на обед. Буду рада, если он привезет тебя на ранчо.
Фрэнк помахал рукой и взбежал по ступенькам крыльца.
Оставшись с Грегори, Эллис чувствовала, как она благодарна Фрэнку, который показал ей Грегори еще с одной стороны.
— Ты очень добр к парнишке, — сказала она наконец.
— Да любой поступил так же, узнав, какой он чудесный мальчик. И он становится чище с каждым днем.
— Ты тоже чудесный, Грегори.
Грегори с подозрением глянул на нее и направил машину на подъездную дорожку жилого комплекса.
— Приехали. Выходи. О чемодане я позабочусь.
— Хорошо.
— Ты даже не споришь? Да ты сама на себя не похожа, Эллис.
— Может, я изменилась, Грегори? — Она-то знала, что изменилась. Оказывается, признаться в том, что ей нужна помощь, — вовсе не значит проявить слабость, как она думала раньше.
