Пропустив ее в дверь, Грегори поинтересовался:
— Что это ты говорила о поездке на ранчо после свадьбы?
— Сначала я приведу себя в порядок с дороги. Потом поговорим. Которая комната моя?
— Выбирайте сами, мисс Эллис.
— Тогда выбираю твою комнату. По крайней мере, на сегодняшнюю ночь.
— Со мной в ней?
Она нежно улыбнулась в знак согласия.
— Подожди меня минутку и приготовь пока чего-нибудь выпить.
— Хорошо. — Занося ее чемодан в свою спальню, он предупредил: — Извини за беспорядок. Я никогда не застилаю постель. Да и в ванной комнате не прибрано.
Она с любопытством оглядела чисто утилитарную обстановку комнаты и поистине мужской беспорядок.
— Как я и ожидала. Вы с дедом очень похожи.
Грегори вышел, затворив за собой дверь. На кухне он достал две рюмки и откупорил бутылку рислинга. Разливая вино, он вдруг подумал, что не в последний раз угощает Эллис.
Нелли, должно быть, права. Упустить Эллис было бы величайшей ошибкой. Всю неделю он наблюдал за бабушкой и Патриком, видел, как с каждым днем светлеют их лица.
Только вчера Патрик сказал ему:
— Я снова стал мужчиной, парень, благодаря любви твоей бабушки.
Грегори ощущал себя менее зрелым, чем Патрик, менее мужиком, менее любимым. Патрик не боялся обета, который связывал его с Нелли эмоционально и юридически. Не просто не боялся, но и жаждал этого.
Патрик обладал той твердой уверенностью, которую раньше Грегори видел только в собственном дедушке. До знакомства с Патриком он считал намерение Нелли выйти замуж за старика отклонением от нормы, этакой случайностью. Патрик показал, что это не так. Он настоящий мужчина.
Грегори принес вино в гостиную. Через минуту Эллис присоединилась к нему.
— Ммм. Вино. Нужен тост.
Он протянул ей рюмку и взял свою.
— За что?
— За деда и Нелли, естественно. — Она чокнулась с ним. — Я только сейчас сообразила, что сегодня вечером не было бесконечных тостов за жениха и невесту.
— Наверно, потому, что они выглядят уже женатыми, — предположил он.
— Похоже. — Отпив немного, она поставила рюмку. — А теперь поговорим о другом. О нас.
— Я много думал после отъезда с ранчо, Эллис. — Он поставил свою рюмку рядом с ее.
— Я тоже, Грегори. Особенно сегодня вечером, после того как ты сказал, что влюблен в меня. Ты действительно меня любишь?
— Действительно, Эллис. Раньше я только заигрывал с любовью, но до сих пор влюблялся лишь наполовину. — Он взял ее руки в свои.
— Грегори, приезжай, пожалуйста, на ранчо и привези Фрэнка, хотя бы на пару дней. Он и не подозревает, что позволил мне сегодня увидеть тебя в ином свете.
— Что?
— Я увидела то, во что не желала поверить, пока ты был на ранчо. Твою душевную красоту.
— Эллис, твоя…
— Шшш. Я не закончила. Сегодня я разглядела и себя в новом свете. — Она улыбнулась. — Я никогда не стану сногсшибательной ковбойкой, которую ожидал увидеть Фрэнк.
— Ты все время нокаутируешь мое сердце, Эллис. — Грегори еще сильнее сжал ее руки. — А в постели… сама знаешь, что ты со мной делаешь.
— Рада слышать это, ковбой. Но я не могла этому поверить, пока не увидела сегодня Фрэнка. Лелеять свое разбитое сердце стало для меня дурной привычкой. Ты сказал как-то, что я недостаточно верю в себя, и был прав.
— Знаю. Ты отплатила мне, не признавая моего стремления избежать брака и каких-либо обязательств, словно выжить я мог только холостяком.
— Люди, действительно любящие друг друга, улаживают все между собой, Грегори.
— Ты опять пытаешься спорить со мной? — шутливо спросил он.
— Я просто надеюсь, что мы найдем способ все уладить.
— Давай начнем поиски в моей постели и посмотрим, что из этого получится.
Он покрыл ее лицо жадными, ищущими поцелуями, и Эллис стало не до споров.
На следующее утро их разбудил телефонный звонок. Грегори нащупал трубку.
— Где вы пропадаете? — ворчливо спросил голос Патрика. — Автобусы уже загружены и готовы к выезду.
— Мы проспали, — пробормотал Грегори. — Езжайте, нагоним вас на машине.
— Проспали? В одной постели или в двух?
— Э… в одной.
— Ну, парень, тебе придется давать объяснения Торнтонам.
— Придумаю что-нибудь в свое оправдание, Патрик.
— Придумай счастливый конец, при котором ты с Эллис будешь вкалывать на моем ранчо, пока мы с Нелли станем предаваться любовным утехам. Можешь заполнить нашу избу уличными мальчиками, нуждающимися в глотке горного воздуха. Вам пора уже завести и собственных детей. Живите.
— Да, сэр, — пообещал Грегори и положил трубку. Руки его тут же потянулись к Эллис.
— Что сказал дед?
— Велел мне уволиться из полиции, сделать из тебя честную женщину и стать твоим партнером на ранчо. А также начать заводить собственных детей.
— Вот как? Ммм… — Она укусила мочку его уха. — Кажется, его условия не противоречат тому, что мы с тобой раз десять обговорили ночью…
Зарывшись носом между ее грудей, Грегори зашептал:
— Так ты выйдешь за меня замуж, Эллис? Разделишь со мной жизнь на ранчо? Позволишь привозить беспризорных детишек летом?
— Ты уже спрашивал об этом, и я раз десять ответила тебе «да»!
— Тогда хватит разговоров! — вскричал Грегори. — Пора приступать к делу.
И он приступил к нему — медленно, сладостно и подробно Грегори начал любить свою самую прекрасную женщину.
— Э-э, — слабо запротестовала Эллис, нехотя освободив зацелованные губы. — А свадьба? Мы же наверняка опаздываем… Что ты делаешь, ненасытный?
Он нежно погладил ее разметавшиеся по подушке волосы, заглянул в изумрудные глаза и прошептал:
— Я выполняю указания деда. Старших надо слушаться. Начинаю заводить собственных детей…
