— Дорогая, — простонал Рэнд, почти теряя сознание. Она обвила руками его шею и, крепко прижав к себе, перевернулась на спину. Конвульсивные движения в такт не могли продолжаться долго, и через несколько мгновений наступило восхитительное ликующее облегчение.
Рэнд сжимал в объятиях разгоряченную, обессиленную Тори, и ему хотелось, чтобы это мгновение не кончалось. Однако так долго откладываемая минута тяжелого разговора неумолимо приближалась.
— Тори, — начал он, стараясь говорить как можно тверже, — нам необходимо объясниться.
Рэнд почувствовал, как напряглось ее чело. Она ждала этих слов и боялась их. Наконец, сделав над собой усилие, заговорила:
— Объясниться?
— Да. Я хочу понять, что происходит. В наших отношениях существует какая-то «черная дыра», в которой бесследно исчезают все благие намерения. Да, я не одобряю твоего решения годичной давности остаться в Джорджии, но вижу, что и ты в результате страдаешь и пребываешь в полной растерянности. Возможно, я оказался никуда не годным мужем и частично несу ответственность за все происшедшее. Но я никак не могу понять, как ты могла оставить Минди, без всяких объяснений исчезнуть и за несколько месяцев даже ни разу не позвонить. И почему Дорис так стоически молчала, когда мы с Дороти пытались тебя разыскать?
Тори чувствовала, что в нем растет раздражение, но никак не решалась сказать ему правду. Рэнд продолжал:
— Ты не могла не знать, что Минди будет переживать разлуку, и все же поступила по-своему. Откуда такое чудовищное равнодушие к собственному ребенку?
Это было уже слишком! Тори повернулась к Рэнду и, с трудом сдерживая слезы, сказала:
— О чем ты говоришь, Рэнд?! Какое равнодушие?! Ты ведь ничего не знаешь! Я хотела приехать вслед за Минди. И даже купила билет на самолет. Но тут начался этот кошмар на работе…
— При чем тут работа?! Что может быть важнее дочери? Как ты могла выбирать?!
— Вот выбора-то у меня и не было! Какой-то сумасшедший взорвал бомбу в офисе отца. Слава Богу, никто не пострадал, но после этого мне пришлось немало усилий приложить, чтобы заставить папу сидеть дома. Потом с ним случился этот злосчастный удар!
— Почему я не знал об этом?
— Я просила маму молчать.
— Но ведь я твой муж!
Тори понимала, что расспросов не миновать, и объяснила:
— Бомбу подложил маньяк, который почему-то считал, что отец виновен во всех его несчастьях…
— И он решил ему отомстить?
— Да. Он рассчитывал, что отец погибнет при взрыве. Но бомба взорвалась после окончания рабочего дня. Все уже разошлись, а я случайно задержалась в одной из комнат. После взрыва этот мерзавец бросился к кабинету отца. Убедившись, что план не удался, он хотел убежать, но в коридоре наткнулся на меня. Он знал, что я дочь Пола, и решил захватить меня, чтобы шантажировать его.
— Долго он тебя держал?
— Более суток он вел переговоры с полицией и моей матерью, настаивая на встрече с отцом. А когда его требования были отвергнуты, пришел в ярость.
— Он мучил тебя?
— Я плохо помню, потому что пребывала в шоке. Он привязал меня к стулу и, кажется, бил. Потом выяснилось, что он сломал мне три пальца и нанес две легкие ножевые раны. Тогда я даже боли не почувствовала.
— Оскорблял?
— Ты хочешь знать, пытался ли изнасиловать? Нет. Угрожал отрезать уши, нос и послать родителям. Говорил также, что расправится со всей семьей. И тогда в первую очередь я подумала о Минди: он ни в коем случае не должен был знать о ее существовании!
Рэнд взял ее ладонь и поцеловал каждый палец. Потом, наклонившись, коснулся губами мочки левого уха и вдруг увидел за ним тонкий розовый шрам.
— Он попытался это сделать?!
— Возможно. Я не помню, была без сознания.
— И что же дальше?
— Когда он понял, что неизбежно попадет в руки полиции, то оставил меня в комнате и убежал. Поймать его так и не сумели. А потом он объявился в Оклахома-Сити. Ты понимаешь — он подбирался к Минди все ближе!!! Начал шантажировать сотрудников здешнего филиала отцовской фирмы. Наконец полицейские накрыли его на частной квартире и застрелили при попытке к бегству. Вот и все.
— Но почему никто не сказал мне об этом ни слова?! — вскричал Рэнд.
— Я сама хотела защитить дочь и считала себя не вправе вовлекать в эту историю тебя. И потом, начав действовать, ты мог навести его на Минди.
Тори чувствовала себя измученной. Рэнд заметил это и попытался ее успокоить, но она мягко высвободилась из его объятий:
— Не надо, Рэнд… Я сумею взять себя в руки.
Он погладил ее по растрепанным волосам.
— Что было потом? Почему после окончания этой истории ты сразу не вернулась сюда? Где ты была?
Это был вопрос, которого Тори больше всего боялась. Она глубоко и шумно вздохнула.
— Не все ли равно, где я была? Просто старалась излечиться от полученного потрясения.
— Черная дыра, — задумчиво прошептал Рэнд, — так и осталась открытой…
Тори посмотрела ему в глаза. Потом, горько вздохнув, встала и пошла к двери.
— Ты куда?
— К себе. Мне надо выспаться.
— Останься здесь.
— Не могу. Это твоя спальня. Утром сюда может прийти Минди и застать нас. Придется либо снова лгать ей, либо открыть правду. А время для этого еще не наступило.
Она вышла в коридор и осторожно закрыла за собой дверь. Рэнд остался один. В голове у него все перемешалось. Тори и Минди, сидящие рядом и весело смеющиеся… Лихорадочное дыхание Тори, ее божественное тело, вздрагивающее от страсти… Наконец, эта ужасная история. Рэнд поверил каждому ее слову, но много вопросов оставалось без ответа. Почему никто не позвонил ему, когда над семьей нависла смертельная опасность? Он, наверное, смог бы помочь, не навредив Минди. И о чем еще умолчала Тори? Рэнду необходимо было ответить на эти вопросы как можно скорее, ибо Минди уже спросила его, может ли Тори стать ее мамой.
Ночь тянулась бесконечно. Перед рассветом, так и не заснув, Рэнд встал с постели и пошел на кухню, чтобы сварить кофе. К его удивлению, Дороти была уже там и хлопотала у плиты. Взглянув на сына, она сразу все поняла:
— Тори! Впрочем, глупый вопрос. И так ясно.
— Мама, ты что-нибудь знала о взрыве в офисе Пола? И о том, что после этого Тори захватили в качестве заложницы? Издевались над ней, сломали пальцы и грозили отрезать уши и нос? А под конец обещали расправиться со всеми родственниками?
Дороти испуганно посмотрела на сына.
— Какой ужас! Клянусь, я впервые об этом слышу!
Рэнд вкратце пересказал матери историю, услышанную ночью от жены. Когда он закончил, Дороти громко воскликнула:
