Он молча стоит позади меня, почти не касаясь, и удерживает дверь рукой. Я не вижу его отражения в стекле — все расплылось из-за слез. Не чувствую его запаха, потому что жжение в переносице мешает полноценно дышать. Мне хочется крикнуть, чтобы он отошёл и дал мне уехать, но горло сдавило спазмом.
— Всё, что я тебе сказал, это правда, — произносит он тихо, обдав мой затылок горячим дыханием. — Я никогда не был женат по-настоящему и не лгал тебе о чувствах. Я не мог не выполнить обещание, данное человеку ещё до встречи с тобой. Мне жаль, что я сделал тебе больно, Амилия.
— Хватит… Замолчи… — с трудом вырываю из себя слова и нахожу силы повернуться к мужчине.
Его облик размывается перед глазами и, получается, что я говорю будто в пустоту, но прекрасно при этом знаю, к кому обращаюсь и что хочу вырвать из своего сердца.
— Ты не имеешь права сейчас все это мне говорить! Я не спрашивала! Я не желаю знать! Ты… Я столько тебя ждала! Ждала твоих слов! Твоего появления! Твоего раскаяния! — размахиваюсь и изо всех сил бью Максима в грудь. — А тебя не было! Не было день! Не было два! Не было недели и месяцы! — снова размахиваюсь и бью, как ненормальная. Опять и опять, выплескивая всю обиду и боль, что во мне накопились. — У тебя было достаточно времени, чтобы найти меня и хотя бы попытаться объясниться. Достаточно до того момента, как мой папа меня спрятал, понимаешь?! И я тебя ждала, но ты так и не появился!
Я ору, надрывая глотку. Уверена, что люди вокруг оборачиваются на нас, но мне плевать. Пусть смотрят, слушают, пусть делают, что хотят! Я тоже хочу делать, что хочу! Сейчас мне необходимо орать, необходимо бить ладонями по каменной груди Зверга, чтобы распрощаться с болью и злостью. Я, черт возьми, имею право злиться и плакать! Пусть знает, что я чувствовала все это время! И без разницы уже, если он подумает, что мне по-прежнему не все равно. Лучше так, чем продолжать носить в себе всю эту гадость!
Максим ловит мои руки, когда я в очередной раз ударяю по его груди, после чего резко прижимает к себе и зарывается носом в мои волосы.
— Просто, Ами. Мне так жаль. Прости меня, девочка.
— Теперь ты мне не нужен больше! — рыдаю я, безрезультатно пытаясь выбраться из его объятий. — Не нужен ты мне, слышишь?! Ты будешь нужен Лали. Я не дрянь и не стану лишать её тебя, сбегать и врать ей потом всю жизнь! Ты будешь нужен ей, но не мне… Но не мне, Максим… Я тебя не прощаю! Не прощаю!
Он так и прижимает меня к себе. Я кричу, рыдаю, а он обнимает и гладит меня по спине и волосам.
— Хорошо-хорошо, малыш. Не нужен, я понял. Успокойся. Тихо-тихо, — хрипит мне на ухо.
Не спорит. Не пытается доказать обратное. И больше не говорит о любви.
Моя истерика срабатывает именно так, как я того и хотела. Мне становится легче. Огромный груз боли, хранящейся в сердце, вдруг вырывается на волю, освобождая его. На грудь теперь меньше давит, но там образуется больше пустоты. Я подумаю позже, чем её заполнить. Не сейчас. Сейчас я хочу просто глубоко вдохнуть. Много месяцев сделать этого у меня не получалось.
— Мне нужно домой. К дочке, — медленно отстранившись от мужчины, я поднимаю на него усталый и безразличный взгляд.
Вместе с болью я отпустила свою любовь. Теперь по-настоящему.
— Хорошо, — Максим отвечает спокойно.
Даже слишком спокойно.
— Я отвезу тебя, Ами…
Покачав головой, отворачиваюсь к машине и наконец открываю дверь, которую больше никто не держит.
— Нет. Сама доеду.
— Я не дам тебе ехать в таком состоянии.
— Ты ещё не понял, Макс? — усаживаюсь в салон и, положив руки на руль, смотрю на мужчину снизу вверх.
Я не хочу больше тебя любить, Максим Зверг… Не все в жизни можно исправить…
— Ты мне никто. Ты отец мой дочки. Ни больше, ни меньше. Для меня ты никто. Спасибо тебе за неё, но она — это все, что осталось между нами.
Захлопнув дверь авто, я срываюсь с места. Если бы я могла написать о нас с Максом книгу, то это была бы последняя глава. Но если её кто-то и пишет, то это точно не я…
24 глава
Амилия
Проходит несколько дней с того вечера, когда я убежала от Максима, запрыгнув в свою машину и сказав, что ничего между нами больше никогда не будет. За это время мне удаётся немного успокоиться и перестать дёргаться каждый раз, когда кто-то звонит или стучит в дверь.
Конечно, Макс тогда поехал за мной, наверное, чтобы проследить, доберусь ли я в целости и сохранности. Выходить из своего авто он не стал, но я чувствовала его тяжёлый взгляд пока шла до виллы, вытирая на ходу слезы.
Он больше не звонил после встречи. Точнее, звонил, но спрашивал лишь насчёт Лали. Не поднимал темы о нас. Не присылал цветы — только игрушки для маоышки. Видимо, Макс отступил.
Но что-то внутри меня до сих пор подсказывает, что я сильно ошибаюсь…
Сегодняшний день обычный, как и все предыдущие, если не считать появление Зверга в нашей жизни. Утром я по привычке звоню родным. Папе, кстати, о Максе я рассказывать не стала, чтобы тот не дёргался. Наверняка он захочет нас опять где-нибудь спрятать, а я не хочу уезжать с Гавайских островов и ещё… я не собираюсь сбегать от Максима. Я не лгала, когда говорила, что вовсе не желаю разлучать их с Лали. Теперь, когда он о ней знает, пусть все идёт своим чередом. Но если он попытается ей навредить, я не раздумывая уеду так далеко, что никто и никогда нас не найдёт.
К десяти утра должна приехать Кэйя, но она почему-то задерживается, что несвойственно женщине. Кэйя настолько ответственная и пунктуальная, что я даже ругала её несколько раз за это — уж больно она переживает, если хоть что-то пойдёт не так. Этим Кэйя напоминает мне меня в прошлом. Я также дергалась, переживая за каждый свой неверный шаг.
Но вот сегодня я волнуюсь, когда няня не приходит вовремя, и не звонит, чтобы предупредить. В итоге, я сама ей звоню, только Кэйя не отвечает. Я уже начинаю придумывать всякую ерунду, что Макс где-то её перехватил, чтобы лишить нас поддержки няни, но потом решаю, что это полный бред. Не до такой же степени он козёл.
И как оказывается позже, я права. Кэйя звонит спустя час и сообщает, что сломала ногу, упав с крыльца, и сейчас она в больнице. Какое-то время женщина не сможет работать.
— Простите, мисс Ами! Я не знаю, как так вышло! Расстроилась ужасно! Но если нужно, я буду приезжать и просто проводить с вам время! Я к вам так прикипела…
— Иисусе, Кэйя, успокойтесь и поправляйтесь! Ничего нам не нужно. Мы сами с Лали будем к вам приезжать. Насчёт оплаты лечения тоже не переживайте. Я оплачу услуги лучшего врача. Вы же нам тоже как родная стали.
Женщина начинает всхлипывать в трубку, а я чувствую себя из-за этого полным ничтожеством. Во-первых, потому что действительно расстроилась, что Кэйи не будет. Черт, после появления Макса мне так не хочется оставаться одной! А во-вторых, потому что даже адреса женщины не знаю. Мне приходится спрашивать его. А ведь Кэйя стала мне на самом деле близка, неужели трудно было раньше поинтересоваться?!
Мы какое-то время болтаем с няней, я спрашиваю о её самочувствии и рекомендациях врача, после чего мы договариваемся, что завтра с Лали к ней приедем. Сброисв вызов, я кидаю телефон на тумбу, а сама плюхаюсь на кровать. Лали кряхтит в своей кроватке. Отсюда мне её прекрасно видно.
Вот и остались мы с тобой совсем одни, малышка…
Интересно, как бы все было, живи с нами Макс? Сейчас бы я позвонила ему и рассказала о происшествии с няней. Он бы пообещал, что будет работать меньше и поможет найти временную няню, пока Кэйи нет…
Иисусе, да о чем я мечтаю? Такого точно не будет! Ну или будет, вот только не с ним…
Чтобы не дёргаться, я решаю занять себя делом. Перекладываю Лали в шезлонг, открываю страничку в телефоне, где просматривала адреса помещений, которые сдаются в аренду.
Я вовсе не забыла о своих планах открыть школу фигурного катания. Здесь, на Гонолулу, она станет первая, если у меня все получится.
