— Что случилось, малышка? — Он говорил намеренно обыденным тоном, чтобы не создалось впечатление, что он выуживает у нее признание.
Она покачала головой.
— Ты уезжала с Говардом? Ну и как? Чем вы занимались?
Она пожала плечами:
— Были у него дома. — Затем наступила краткая пауза. — По-моему, он пытался продать его мне с собой впридачу, как очень выгодное спецпредложение.
Отец засмеялся, словно обрадовавшись случаю разрядить напряжение.
— Папа, — произнесла Элиза и замолчала. Она посмотрела на его лишенное эмоций лицо, успокоилась и продолжила: — Он хочет жениться на мне. — Снова пауза. — А я не знаю, что ему сказать.
Отец помолчал, прежде чем ответить. Молчал он, правда, так долго, что говорить снова пришлось ей:
— У него очень красивый дом, много денег, хорошее положение. По натуре он кажется мне верным, солидным, надежным… — Тут голос изменил ей.
Наконец заговорил отец:
— Это все, конечно, прекрасно, моя милая, но ведь замуж выходят не за кирпичи и известь и не за деньги. Ты выходишь замуж за человека, а не за его положение в обществе или имущество. Ты должна спросить себя — подходите ли вы друг другу в интеллектуальном плане, есть ли у вас общие интересы, перестает ли мир существовать, когда вы вместе? Ты знаешь, о чем я говорю, Элиза. Привлекателен ли он для тебя физически? Когда ты не с ним, есть ли у тебя ощущение, что ты живешь только наполовину?
Она так отчаянно трясла головой в ответ на все его вопросы, что он перестал их задавать и вынес вердикт:
— Тогда ответ такой — нет, три тысячи раз нет. — Он подался вперед, сложив перед собой ладони. — Послушай, Элиза, ни в коем случае не думай, что я хочу, чтобы ты уехала от нас. Этот дом принадлежит тебе, так же как и мне. Не думай также, что я хочу тебя здесь удержать. Если ты когда-нибудь найдешь человека, которого полюбишь — именно полюбишь, — ты так же свободно можешь идти, как птичка, которая порхает в небе и летит, куда ей вздумается, когда приходит ее время.
— Но папа… Мне кажется, я не стану хорошей женой ни одному мужчине. — Она спрятала лицо в ладонях, стараясь не видеть стоявшее перед ее глазами лицо Лестера.
Отец подошел к ней и положил руку ей на голову.
— Дорогая моя девочка, ты говоришь совершеннейшую чепуху. Ты такая же нежная и любящая, такая же добрая и отзывчивая, как твоя мама. Она была самой замечательной женщиной — и женой, — какую только может найти мужчина.
— Прости, — прошептала она. — Прости, что сваливаю на тебя свои беды. Но спасибо, что выслушал — и за то, что помог.
Он наклонился и поцеловал ее в макушку. Идя к двери, он заметил:
— Так для того отцы и существуют, разве нет?
На следующий день вечером Элиза была у себя в спальне, потерянная для мира, в стереонаушниках, плотно прижатых к ушам, когда вошел Роланд, тащя за собой Клару.
— Мы помолвлены, — заявил он, когда Элиза освободилась от шнуров и проводов. — Мы объявляем об этом официально.
Девушки обнялись и засмеялись, а Роланд продолжил:
— Мы хотим устроить вечеринку, чтобы отпраздновать это. Так, запросто — напитки и закуски. — Он с надеждой посмотрел на сестру. — Завтра. Я знаю, надо было предупредить заранее, но, как ты думаешь, мы управимся?
Клара держалась за его руку.
— Я же тебе сказала, дорогой, что еду я обеспечу.
— Клара, давай займемся этим вместе, — предложила Элиза.
На том они и порешили — что Клара приедет пораньше и поможет с приготовлениями.
— А кто придет?
— Некоторые коллеги Роланда, — ответила Клара, — и их партнеры. Пара моих друзей. А ты сама, Элиза? Тебе же тоже нужен будет кавалер. Может, пригласим Лестера?
— Он уехал, — отрезала Элиза.
— Да все равно, — пожал плечами Роланд, — они заклятые враги, так что это даже к лучшему. А как насчет Говарда?
Элиза состроила гримасу.
— Но тебе нужен спутник, Элиза.
— Да, нужен, — засмеялась Клара, — иначе я представляю, что получится. Она в разгар вечеринки выскочит за дверь и закроется у себя в комнате.
— Хорошо, — ворчливо согласилась Элиза. — Тогда, наверное, придется пригласить Говарда.
Когда она ему позвонила, он с готовностью согласился:
— Я привезу что-нибудь выпить. Я тут как раз подумал: а что, если нам объявить о своей помолвке одновременно с ними?
Она почувствовала себя загнанной в ловушку. Снова он шел напролом, как танк, он подбирался все ближе и ближе.
— А… э-э… нет, пока не надо, Говард.
— Что значит — пока не надо? Сколько ты еще собираешься ходить вокруг да около, притворяясь, что можешь еще ответить мне «нет», когда я прекрасно знаю, что ты скажешь «да»?
— Нет… просто, — приходилось соображать быстро, — просто это Роланд с Кларой устраивают вечеринку, это их помолвка, и, мне кажется, получится не очень хорошо, если мы примажемся к ним, понимаешь?
Он вздохнул:
— Ну как хочешь. Тогда устроим нашу вечеринку чуть позже.
На следующий день Клара приехала вскоре после обеда.
— Посмотри, какое кольцо подарил мне твой чудесный брат.
Два бриллианта сверкали в красивом платиновом обрамлении.
— Какая прелесть! — воскликнула Элиза. — Вообще, у моего брата хороший вкус не только в этом.
— А это уже грубая лесть. Но я обожаю комплименты. А теперь давай за дело… Мне так хочется, — сказала она вдруг, пока они вместе работали, — чтобы ты тоже была так же счастлива, как я. Мне так хочется сделать для тебя то же, что сделала ты для меня. — Когда Элиза озадаченно на нее посмотрела, она пояснила: — Жалко, что у меня нет брата, с которым я могла бы тебя познакомить!
Элиза засмеялась:
— Тогда уж мы действительно все жили бы одной большой счастливой семьей!
— А есть кто-нибудь, кто тебе нравится, за кого ты хотела бы замуж?
Элиза ответила с осторожным смешком:
— Наверное, я вообще не из тех, кто выходит замуж, Клара. Ведь для этого нужны двое, не забывай! Мне кажется, во мне есть что-то такое, что замораживает мужчин. У меня просто нет того, что их привлекает в женщинах.
— Перестань недооценивать себя, дорогая. — Подруга легонько хлопнула Элизу по спине. — Подожди, тетушка Клара еще займется тобой. Ты сама себя не узнаешь. — И потом тихонько прибавила: — Я ведь думала о себе то же самое — пока не встретила моего мужа. Когда ты встречаешь человека, за которого хочешь выйти замуж, ты каким-то образом находишь в себе необходимые качества, о которых ты даже не подозревала.
— А тебе все еще больно говорить о нем, Клара?
Та покачала головой:
— Теперь уже нет. Наша совместная жизнь была прекрасной, но очень недолгой. Когда он умер, мне показалось, что наступил конец света, но теперь… — Она просияла. — Я все рассказала Роланду, и он все понял. Я еще раз скажу, и никто меня не остановит, — У тебя прекрасный брат, Элиза!
