— Ложись на диван, пока я готовлю еду.
— Я хочу сидеть здесь, — утверждает она, садясь на табурет.
Поскольку уже чертовски поздно, или рано, если уж на то пошло, я готовлю нам пару сэндвичей. Ставя тарелку перед Розали, я бормочу:
— Съешь все, чтобы я мог отнести тебя в постель. Ты, должно быть, чертовски устала.
— Да, мистер Ветров, — нахально отвечает она.
Мой член мгновенно твердеет, и я бросаю на нее предупреждающий взгляд:
— Не начинай того, чего не сможешь закончить.
Хмуро глядя на меня, она спрашивает:
— Что ты имеешь в виду?
Я жду, пока она проглотит откушенный кусок, затем отвечаю:
— То, что ты называешь меня мистером Ветровым, чертовски возбуждает меня, но ты не в состоянии заниматься сексом.
Ее лицо краснеет, и она пытается спрятаться за своим сэндвичем.
Наклоняя голову, мои глаза сужаются.
— Почему тебе неловко рядом со мной?
Розали быстро качает головой, ее глаза расширяются.
— Не правда.
Я бросаю на нее пристальный взгляд.
— Чушь собачья. Ты выглядишь нервной. Что происходит? — Когда она снова начинает качать головой, я спрашиваю. — Это потому, что ты видела, как я убиваю?
Ее язык высовывается, чтобы облизать губы.
— Я понимаю, почему ты это сделал.
— Но?
Черты ее лица напрягаются от волнения.
— Ты пугаешь.
— Я тебя пугаю? — Спрашиваю я, мне совсем не нравится, как это звучит.
— Это странно объяснять. — Она откладывает сэндвич. — Я знаю, что ты не причинишь мне вреда, но после того, как я увидела, как хорошо ты дерешься ... и убиваешь, трудно не испугаться. — Ее плечи опускаются, затем она бормочет. — Не помогает и то, что я чертовски слаба.
Я придвигаюсь ближе и нежно касаюсь ее щеки. Когда она поднимает на меня взгляд, я говорю:
— Я могу тренировать тебя. При правильных упражнениях ты сможешь стать сильнее.
В ее мягких карих глазах мелькает надежда.
— Правда? Ты сделаешь это?
Я указываю на ее гипс.
— Как только его снимут.
Уголок ее рта приподнимается.
— Хорошо.
Я пододвигаю ее тарелку ближе.
— Ешь.
Доедаем мы в тишине, и я ставлю тарелки в посудомоечную машину, затем проверяю, все ли двери заперты. Взяв Розали за руку, я выключаю весь свет и тащу ее вверх по лестнице.
Когда мы заходим в спальню, я спрашиваю:
— Ты хочешь принять ванну или душ?
Она смотрит вниз на гипс на своей руке.
— Это будет трудно.
Широкая ухмылка расплывается на моем лице.
— Нет, если я помогу.
Она хмуро смотрит на меня.
— Ты не будешь меня купать.
Делая шаг ближе к ней, я обхватываю пальцами ее затылок и наклоняюсь, пока мой рот не касается ее уха. Я чувствую, как по ее телу пробегает дрожь, затем понижаю голос, когда говорю:
— Я искупаю тебя, моя маленькая Роза. Я не приму ”нет" в качестве ответа.
Ее дыхание ускоряется, в то время как ее левая рука сжимает мою рубашку.
— Хорошо.
Отстраняясь, я подмигиваю ей.
— Мне нравится, когда ты повинуешься мне.
Она прищуривает глаза.
— Вы играете нечестно, мистер Ветров.
Посмеиваясь, я качаю головой.
— Ты тоже, моя маленькая Роза.
Розали наклоняет голову.
— Мне нравится, когда ты называешь меня ‘Маленькая Роза’ по-русски. — На ее лице появляется милое выражение. — Ты можешь сказать что-нибудь еще?
— Я люблю тебя, — впервые я говорю Розали, что люблю ее.
— Что это значит?-— спрашивает она.
Я качаю головой, затем одариваю ее игривой улыбкой.
— Я расскажу тебе в другой раз.
Ее нижняя губа выпячивается, когда она дуется, и Боже, если это не самая милая гребаная вещь, которую я когда-либо видел.
— Не делай этого, — требую я.
— Чего? — Она снова надувает губы.
Притягивая ее к своей груди, я скриплю зубами от усилий, которые требуются, чтобы не прижать ее к себе.
Блять, я так сильно люблю ее, и так чертовски благодарен, что она снова в моих объятиях.
Добровольно.
Глава 30
РОЗАЛИ
Трудно не ерзать, пока Виктор раздевает меня в третий раз за последние десять часов.
На этот раз, когда он стягивает с меня трусики, его ладони скользят по моим ногам, прежде чем снова поднимаются и ложатся на бедра.
Его пальцы впиваются в мою кожу, и рычание вырывается из его груди.
— Это самая сладкая гребаная пытка.
Мой взгляд падает на ванну.
— Я действительно могу сделать это сама.
— Блять, нет. Я не упущу возможности искупать тебя.
Виктор берет меня за левую руку.
— Залезай, моя маленькая Роза.
Держась за него, я забираюсь в ароматную воду и сажусь. Виктор закатывает рукава рубашки до локтей, обнажая вены, извивающиеся под его кожей.
Почему это так чертовски привлекательно?
Виктор присаживается на корточки рядом с ванной и, взяв мочалку, брызгает на нее гель для тела. Он начинает мыть мою спину и плечи, пока я сосредотачиваюсь на том, чтобы закрепить гипс на бортике ванны, чтобы он не намок.
Мне приятно, что он уделяет мне внимание, пока мочалка не скользит вниз по моему животу к промежности между ног. Мое тело немедленно напрягается, и я перевожу взгляд на гипс.
Краем глаза я вижу, как Виктор наклоняет голову, его движения становятся медленнее.
— Почему ты напряглась?
Мой разум лихорадочно соображает подходящую ложь. Мой язык высовывается, чтобы облизать губы.
— Ах… Я просто устала.
Я чувствую, как его глаза прикованы ко мне. Его рука с мочалкой застывает у меня между ног, затем он приказывает:
— Посмотри на меня.
Разрушительные эмоции закручиваются спиралью в моей груди, когда я качаю головой.
— Эй, поговори со мной, — его тон слишком мягок, чтобы я могла сейчас с ним справиться.
Не заботясь о своей правой руке, я поднимаюсь на ноги и выбираюсь из ванны. Острая боль пронзает мою руку, и я прикусываю нижнюю губу, чтобы подавить стон.
Схватив полотенце, я оборачиваю его вокруг себя и оставляю мокрые следы до самой гардеробной.
— Розали, — рявкает Виктор, его голос наполнен жестокостью и напряжением. — Что, блять, произошло, пока ты была с Коза Нострой?
Я плохо вытираю свое тело, и пытаясь натянуть нижнее белье, падаю на бок. Прежде чем моя правая рука успевает врезаться в ящики, Виктор хватает меня, рывком поднимая на ноги. Он заставляет меня повернуться к нему, затем пригвождает меня взглядом, полным ярости.
— Что, блять, произошло?
Мой голос дрожит, когда я говорю:
— Я уже сказала тебе.
Выражение его лица темнеет, и он становится похож на саму смерть.
— Ты лжешь мне.
Высвобождаясь из его рук, я отступаю назад. Я закрываю глаза и шепчу:
— Ты пугаешь меня.
Я слышу, как он делает пару глубоких вдохов, затем нежно притягивает меня к своей груди. В его голосе столько беспокойства, когда он говорит:
— Пожалуйста, скажи мне.
Унижение слишком свежо, и я не знаю, как отреагирует Виктор. Он больше не единственный мужчина, который прикасался ко мне.
— Я просто устала, — стону я. — Позволь мне одеться, чтобы я могла поспать. Пожалуйста.
Он глубоко вздыхает, затем хватает мое нижнее белье и приседает у моих ног.
— Левая нога. — Я кладу дрожащую руку ему на плечо и влезаю в трусики.
Пока Виктор одевает меня, усталость пробирает до костей. Все внутри меня кажется черным и посиневшим, и с каждой минутой травма вонзает в меня свои когти.
Пока мне приходилось бороться за свою жизнь, не было времени что-либо обдумать, но теперь, когда я в безопасности, все это нахлынуло на меня, как цунами, одержимому желанием утопить меня.
Когда я одеваюсь, Виктор обрамляет мое лицо и наклоняется, чтобы поймать мой взгляд.
— Мы поговорим, когда ты немного поспишь.
Я киваю, благодарная за то, что он не хочет сейчас поднимать эту тему.
Он целует меня в лоб.
— Ложись в постель, моя маленькая Роза. Я приму душ, а потом присоединюсь к тебе.
