Когда мы присоединяемся к другим членам Священства внизу, я бросаю взгляд на каждого из мужчин, прежде чем мой взгляд останавливается на Николасе Статулисе.
Он замечает, что я смотрю на него, и ободряюще улыбается.
Мне приходится собрать все свое мужество, чтобы сказать:
— Спасибо, что оплатил мой долг.
Он качает головой.
— Это наименьшее, что я мог для тебя сделать.
Я придвигаюсь на дюйм ближе к Виктору, и он сжимает мою руку.
Благодарная улыбка появляется на моем лице, когда я говорю группе мужчин:
— Спасибо, что пришли помочь мне.
Они все улыбаются мне.
Боже. Я окружена таким количеством влиятельных мужчин, что даже страшно.
— Давайте убираться из этого города, — говорит Лука, хватая одну из моих сумок.
Когда мы все заходим в лифт, я практически приклеиваюсь к Виктору. Он отпускает мою руку и обнимает меня за плечо, позволяя мне прижаться еще ближе.
— И вот последний из нас пал6, — бормочет Габриэль.
— Я все равно выиграл, — усмехается Виктор. — Вы все пали задолго до меня.
Я поднимаю взгляд на Виктора.
— Пали?
— Ради женщины, — объясняет он. — Они все уже женаты.
Ох.
О-о-о.
Виктор влюбился в меня.
Глава 29
ВИКТОР
Когда мы входим в дом, Розали испускает глубокий вздох облегчения. Она оглядывается по сторонам, как будто не видела это место много лет.
Господи, как приятно снова видеть ее в моем пространстве.
— Каково это – быть дома? — Я спрашиваю.
Уголок ее рта приподнимается.
— Очень, очень хорошо. Ты даже не представляешь.
От ее ответа моя грудь наполняется удовлетворением.
Я стал ее домом.
Когда мы поднимаемся по лестнице, я поворачиваю налево, и Розали спрашивает:
— Куда ты несешь мой багаж?
Я продолжаю идти.
— В нашу спальню.
— Что? — ахает она позади меня.
— Ты действительно думала, что я позволю тебе остаться в комнате для гостей, моя маленькая Роза? — Я ставлю сумки в гардеробную. — Нам просто нужно освободить место для твоей одежды. Мы можем сделать это завтра.
— Ты хочешь, чтобы я переехала к тебе в спальню?
Я качаю головой и, обнимая ее, улыбаюсь.
— В нашу спальню. — Я целую ее в лоб, затем добавляю. — Кроме того, Луна уже переехала.
На ее лице мелькает волнение.
— Где она?
— Она у моих родителей. Я заберу ее завтра.
Мой взгляд скользит по ней, и даже с отеками и синяками, она все еще чертовски восхитительна. Я также замечаю, что она похудела.
— Время накормить мою женщину.
Румянец ползет вверх по ее шее, когда я беру ее за руку и вытаскиваю из спальни. Когда мы добираемся до кухни, я сажаю ее на табурет у островка, затем открываю холодильник.
— Что ты хочешь?
— Что-нибудь быстрое. — Она одаривает меня застенчивой улыбкой. — Я умираю с голоду.
— Я вижу это, — ворчу я. — Они что, тебя не кормили?
Розали на мгновение замолкает, прежде чем прошептать:
— Я не смогла переварить еду. — Она проводит рукой по затылку. — И у меня было сотрясение мозга, из-за которого было трудно что-либо проглотить.
Мое тело замирает, и в нем мгновенно вспыхивает ярость.
— Гребаное сотрясение мозга?
Выглядя смущенной, она машет рукой, как будто это не имеет значения, затем добавляет:
— От всех ударов и пощечин.
Моя бровь поднимается опасно высоко, когда я закрываю холодильник.
— Ты сможешь поесть после того, как мы посетим больницу.
— Что? Нет. Мы можем пойти завтра, — пытается возразить она.
Я качаю головой, хватаю ее за талию и поднимаю со стула. Взяв ее за руку, я вытаскиваю ее из дома и усаживаю во внедорожник.
Взглянув на Джозефа, я говорю:
— Мы едем в больницу.
— Да, босс, — отвечает он, сигнализируя своей команде, что мы уходим.
Дядя Алексей построил целую больницу после того, как тетя Изабелла получила травму. Она оборудована по последнему слову техники, и я могу не беспокоиться о лишних вопросах.
Это всего в десяти минутах езды, и когда мы заходим внутрь, медсестра быстро встает.
— Мистер Ветров. — Она переводит взгляд на Розали, затем говорит. — Доктор Уэст в операционной. Могу я позвать к вам доктора Стерна?
— Пожалуйста.
Она быстро звонит доктору Стерну, затем ведет нас в отдельную палату, зарезервированную для нашей семьи.
Минуту спустя вбегает доктор Стерн.
— Мистер Ветров. Чем я могу вам помочь, сэр?
Я киваю на Розали.
— У нее сотрясение мозга и, возможно, сломана рука. Окажите ей полную медицинскую помощь.
— Было сотрясение мозга, — бормочет Розали, выглядя очень смущенной.
— Как зовут пациентку? — Спрашивает медсестра.
— Розали Манно, — отвечаю я.
Доктор Стерн смотрит на медсестру.
— Принесите мистеру Ветрову все, что он захочет выпить, пока я позабочусь о мисс Манно.
— Я не выпущу ее из виду.
— Конечно, — говорит доктор Стерн. — Сюда.
Мы идем за ним в рентгенологическое отделение, где Розали просят переодеться в халат.
Я захожу с ней в комнату и быстро помогаю ей снять футболку и леггинсы. Когда я набрасываю больничный халат ей на плечи, то ухмыляюсь:
— Я могу привыкнуть одевать тебя.
Уголок ее рта приподнимается в застенчивой улыбке, отчего она выглядит чертовски очаровательно.
Я уловил тот факт, что она стесняется меня. Я не уверен, потому ли это, что я убил людей у нее на глазах сегодня или из-за чего-то другого.
Мой взгляд устремляется на ее лицо.
— У нас все хорошо, верно?
Замешательство наполняет ее глаза.
— Да. А что?
Я качаю головой.
— Просто проверяю.
Мы выходим из комнаты, и пока они делают рентген и кучу других анализов, мои глаза по-прежнему прикованы к ней.
Я начинаю замечать мелочи – как она вздрагивает, когда к ней приближается мужчина, как она продолжает ерзать и оглядываться по сторонам, как будто она постоянно начеку, но в основном, как травмирующие эмоции продолжают накатывать на нее волнами.
Очевидно, что испытание, которое Розали перенесла за последние четыре дня, чертовски сильно сказалось на ней, и больше, чем когда-либо, я сожалею, что не добрался до нее раньше.
Проходит пара часов, прежде чем доктор Стерн заканчивает с Розали, и нас сопровождают обратно в отдельную палату, где он говорит:
— У нее сломано запястье, и на ее предплечье есть микро-трещина. Я наложу гипс, который она будет носить в течение шести-восьми недель.
Плечи Розали опускаются, и она выглядит несчастной от новостей.
— Опухоли мозга нет, и это хорошая новость. — Доктор Стерн смотрит ей в глаза. — Больше никаких ударов по голове. Необходимо отдохнуть две недели. — Затем он улыбается мне. — Кроме этого, синяки должны зажить. Я дам вам знать, если анализ крови покажет какие-либо отклонения.
— Спасибо.
Я сажусь в кресло, пока доктор Стерн накладывает гипс на правую руку Розали.
Вытаскивая телефон из кармана, я отправляю Луке сообщение.
У Розали сломано запястье, и у нее микро-трещина предплечья. У нее также сотрясение мозга.
Он отвечает в течение нескольких минут.
Мне жаль это слышать. Кроме того, ты уже убил Греко. Не предпринимай никаких идей. С Коза Нострой все нестабильно. Иди немного поспи, блять. Сейчас четыре часа утра, если ты не заметил.
— Все готово, — говорит доктор Стерн, возвращая мое внимание к ним. — Постарайтесь не мочить гипс.
— Хорошо, — бормочет Розали, соскальзывая с кровати.
Мой взгляд останавливается на гипсе, покрывающем ее запястье и предплечье, и это только заставляет мой гнев вспыхнуть снова.
Господи, как же мне хочется снова убить Греко.
Этот ублюдок заслуживает миллиона смертей.
— Спасибо, доктор Стерн. — Я пожимаю руку мужчине, затем обнимаю Розали за плечи и вывожу ее из больницы.
Когда мы возвращаемся домой, я приказываю:
