— Войдите.
Лоретта была неотразима в шелковом платье насыщенного бордового цвета, даже несмотря на то, что ради приличия прикрыла декольте простым белым фишю. Это платье, без сомнения, было ее собственное, поскольку Кон не приобретал ничего настолько пристойного.
Ему потребовалась целая минута на то, чтобы обрести голос.
— Чудесно выглядишь.
— Полагаю, я чересчур разодета для обеда на овечьей ферме. — Она широко улыбнулась. — Могу я присесть?
Кон вышел из оцепенения.
— Конечно. После сегодняшнего я удивлен, что ты пришла, Лори.
— Да, я ужасно зла на тебя.
Кон вглядывался в ее открытое веснушчатое лицо.
— По твоему виду этого не скажешь.
— Внешность обманчива. Ты забыл, как долго я училась лгать. Я виртуозная обманщица. Владею этим искусством в совершенстве.
— Да, но больше не владеешь мной.
— Совершенно верно, и ты сам в этом виноват.
Кон пододвинул чернильницу на дюйм левее.
— Мне очень жаль. В мои намерения никоим образом не входило навредить кому-то из нас.
— Я уже выразила свое мнение по поводу ваших намерений, милорд. Я слышала, ад — крайне неприветливое место.
Кон пожал плечами и попытался обратить все в шутку:
— Я же жил в пустыне.
— Как раз об этом я и пришла поговорить с тобой. Лоретта выглядела очень серьезной. Наверное, вот так же она выглядит, когда обучает деревенских девочек.
— Продолжай.
— Сегодня ты кое-что сказал — о том, что хотел бы повезти меня по своим любимым местам. Полагаю, это хорошая идея.
Кон пришел в замешательство.
— Я думал, наши отношения закончились, Лори.
Она нетерпеливо покачала головой:
— Ты меня не так понял. Я выразилась недостаточно ясно. Ты должен отправиться в путешествие с Джеймсом. Забери его из школы и покажи мир. Я знаю, несмотря на его сдержанность, он тянется к тебе, — твои письма приводили его в восторг. Ты говорил, что пишешь для него книгу, но разве не лучше повезти его в путешествие, чтобы он увидел все своими глазами? Вы будете вместе каждый день и непременно преодолеете ваши разногласия.
Кон откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он не мог сказать ей, что единственное место, где он хочет быть, — это Гайленд-Гроув, где Лоретта станет хозяйкой его апартаментов, его маркизой.
— Полагаю, твоя идея имеет свои плюсы. Благодарю за заботу. Я обдумаю твое предложение до того, как наша неделя подойдет к концу. Возможно, к тому времени мы с Джеймсом подружимся, и в такой поездке отпадет необходимость. Он еще слишком мал, знаешь ли, чтобы знакомиться с шокирующими зрелищами Востока.
— Значит, ты видел много порочного?
— Очень много. — Кон про себя усмехнулся. Если бы он сказал ей, что жил монахом, она ни за что бы не поверила. — И в настоящее время путешествовать опасно. Боюсь, в Оттоманской империи беспорядки, и это одна из причин, по которой я предпочел прозаическую йоркширскую ферму греческой вилле. Скоро начнется война. Меня предупредили, что торговые пути могут оказаться под угрозой.
— Это отразится на твоем бизнесе?
— Возможно. Даже самыми крупными подкупами не остановить армию. Но не беспокойся. Я предпринял необходимые меры. Моему состоянию ничто не угрожает.
— Мне нет дела до твоего состояния!
— Знаю, — мягко отозвался Кон. — Я не собирался уличать тебя в корыстолюбии. Еще ни у кого не было менее требовательной любовницы. Любовницы, — добавил он с улыбкой, — которая бы вызывалась стряпать.
— Может быть, я хотела причинить тебе вред. Отравить тебя.
Тон ее был почти игривый. Это причиняло еще большую боль, чем ее холодность.
— Я бы нанял человека, который пробовал бы блюда перед подачей, и твои кровожадные порывы были бы сведены на нет. Том и Нико готовы для меня почти на все.
— Они оба слишком молоды и красивы, чтобы умереть.
— Моя дорогая Лоретта, они, в сущности, еще совсем дети. Только не говори мне, что они поразили твое воображение.
— Ни один мужчина больше никогда не поразит мое воображение, даже ты. — Словно в доказательство своих слов она отвела глаза, резко прервав их шутливую беседу.
— Что ты будешь делать, когда вернешься домой, Лори?
— Моя жизнь достаточно наполнена. Я обучаю деревенских девочек и веду домашнее хозяйство.
— А вдруг Чарли захочет продать дом, как только закончится ремонт? — Винсент стоит ему недешево, а если приплюсовать сюда Стенбери-Хилл да Джейн-стрит, то все это обходится ему в кругленькую сумму. Но дом на Джейн-стрит он выставит на продажу, все равно больше никогда им не воспользуется.
— Полагаю, это его право. Он ему не понадобится. Чарлз получит назначение и найдет для себя уютный дом священника.
Кон фыркнул:
— Сильно сомневаюсь, что кому-нибудь может прийти в голову назначить твоего брата приходским священником.
Золотистые брови Лоретты приподнялись.
— Тогда для чего ты отправил его в это путешествие?
— Чтобы убрать его с дороги, разумеется. Это было частью моего грандиозного замысла в отношении тебя. Ты же сама сказала, что я безжалостный. — Кон допил остатки бренди.
— Я тут поразмыслила…
Кон вскинул бровь:
— И?..
— Я понимаю, почему ты сделал все это. Пусть мне это не нравится, но я понимаю. Знаешь, я подумала, может быть, когда Беатрикс станет старше, я смогу объяснить. Сказать ей правду.
— Признание на смертном одре?
Лоретта вспыхнула.
— Возможно. — Она встала и подошла к высокому окну. На солнце ее волосы горели золотом и янтарем. — Я трусиха, Кон. Много лет я хранила секрет, потому что боялась мистера Берримана. Только он стоял между нами и работным домом. Те преимущества, которые имела Беатрикс, — это тоже благодаря ему. А когда он умер, Марианна позаботилась о ее благосостоянии. Она была очень щедрой.
— Ты не можешь быть благодарна им за то, что они отняли у тебя ребенка. И у меня.
Лоретта повернулась к нему:
— А ты остался бы, если б знал о ее существовании? Джеймса ведь ты бросил.
«Джеймса ведь ты бросил». Этими словами Лоретта поразила его в самое сердце.
— Я не любил Марианну. Я любил тебя. И до сих пор люблю. — Кону потребовалась вся сила воли, чтобы не вскочить с места и не заключить Лоретту в объятия. — Поначалу, полагаю, я думал о Джеймсе как о цене, которую вынужден заплатить за свою сделку. Он не принадлежал мне, а если принадлежал, то не по-настоящему. Видит Бог, я очень обрадовался, когда узнал, что Марианна беременна. Я чувствовал себя проституткой, Лоретта, племенным жеребцом, которого купили, чтобы покрыть кобылу. Ты даже представить себе не можешь то отчаяние, которое я испытывал каждую ночь, когда она ждала, чтоб я пришел к ней в постель.
