— Давай помогу тебе, — услышала она голос Эрнеста. — Похоже, ты еле держишься на ногах.
Впервые Марджори не испытывала привычного волнения от прикосновения его рук. Страх настолько сковал ее, что она вообще ничего не почувствовала, кроме стыда, когда Эрнест снял с нее лифчик и трусики. Она попыталась прикрыться руками.
— Ночная рубашка в моем чемодане, — сказала она.
— Зачем она тебе? Можно подумать, я никогда не видел тебя голой. Если тебе холодно, быстро залезай под одеяло. А я налью тебе немного коньяка.
Марджори не надо было уговаривать, она быстро скользнула в постель и укрылась почти с головой. Эрнест принес бокал с коньяком и уговорил ее сделать глоток. Обжигающий напиток помог ей согреться и снял нервное напряжение. Эрнест выключил свет, скинул халат и лег рядом с ней. Марджори чуть не вскрикнула, когда он повернулся к ней, обхватил ее руками и притянул к себе. И только устроив голову в выемке его плеча, почувствовав родное тепло его тела, она поняла, что вернулась домой после долгого отсутствия. Потому что Эрнест Гриффит был единственным мужчиной, кого она любила и любит не только телом, но и всем сердцем…
Во время завтрака, который им подали в номер, Эрнест поинтересовался у Марджори, как перенес Кристофер ее уход.
— Тяжело, — нехотя ответила она. — Хотел порвать чек в полной уверенности, что я жертвую собой ради него.
Эрнест пристально наблюдал за ней.
— И тебе удалось разуверить его? — осторожно спросил он.
— Да, я призналась, что не люблю его так, как он того заслуживает, а потому будет лучше, если я вернусь к тебе.
Эрнест явно был разочарован ее ответом.
— А ты сама видела этот рисунок Ватто? — неожиданно спросил он.
— Нет, никогда, но Кристофер лучше меня разбирается в старой живописи… — Марджори спохватилась, ведь она ни разу не произнесла имени художника в разговоре с Эрнестом. Так откуда он узнал, что неприятности Кристофера связаны с его рисунком? Похоже, ему известна вся эта запутанная история… — Это ты все подстроил? — резко спросила она.
Гриффит побледнел и опустил глаза.
— Позже я все тебе объясню. А сейчас у нас нет времени. Надо ехать, машина пришла, наши чемоданы уже в багажнике. — Он встал из-за стола и направился к двери. — Я жду тебя, — холодно сказал он и вышел в коридор.
Марджори ничего не оставалось, как взять свою сумочку и последовать за ним.
Весь путь до аэропорта Кеннеди она молчала. Теперь ее мучило только одно — вернуться к любимому и узнать наутро после ночи, полной любви и страсти, что именно он повинен в постигшей Кристофера беде! Как же ей с ним жить после этого?
Предположим, он хотел отомстить ей за побег из-под венца, но при чем здесь Кристофер? Марджори вспомнила, как ее друг на глазах превратился в немощного старика. Нет, она никогда не сможет простить Эрнесту такую подлость!
В салоне лайнера, принадлежавшего правлению акционерного общества, президентом которого являлся Эрнест Гриффит, было уютно. Как только самолет набрал высоту, к ним подошла официантка и предложила большой выбор всевозможных напитков. Марджори ограничилась бокалом ананасового сока.
— Здесь имеется спальня, можешь поспать. Боюсь, я не дал тебе выспаться ночью. — В голосе Эрнеста, тихом и мягком, прозвучали заискивающие нотки.
— Мне и здесь хорошо, — ледяным тоном ответила Марджори, взяла со столика журнал и уткнулась в него, не обращая внимания на Эрнеста.
Через час монотонного полета над Атлантикой журнал выскользнул из ее рук, голова откинулась на спинку сиденья и Марджори погрузилась в сон.
Проснувшись, она долго не могла понять, где находится, потому что лежала в нижнем белье на удобной постели под одеялом, а над ней склонялся Эрнест.
— Через двадцать минут пойдем на посадку, вставай и одевайся.
Свою одежду Марджори обнаружила на стуле. Мысль, что Эрнест раздевал ее спящую, почему-то смутила ее. Недовольная собой, она быстро оделась, причесалась и вышла в салон. На низком столике ее дожидался кофе, аромат которого приятно щекотал ноздри, несколько сандвичей с осетриной, переложенной листьями салата, и ваза с фруктами.
— У нас ровно десять минут, чтобы перекусить, — сообщил ей Эрнест.
Марджори хотела отказаться, но почувствовала, что здорово проголодалась, и быстро расправилась с ланчем. Надо было серьезно поговорить с Эрнестом, а не спать, с досадой подумала она. Теперь придется отложить разговор.
Самолет стал заходить на посадку, Эрнест пристегнул ремни ей и себе, искоса посмотрел на замкнутое лицо Марджори и отвернулся. Ей показалось, что он попытался скрыть улыбку. Интересно, что его так развеселило? Сама Марджори не видела в ближайшем будущем ничего веселого для себя. Собственно, вариантов было всего два: она едет с Гриффитом в его дом, где ее ожидает унизительная процедура возвращения беглянки в лоно семьи, члены которой наверняка ее люто возненавидели, или требует, чтобы он освободил ее от всех обязательств. Тогда она возвращается к родителям в Корнуолл, которые будут огорчены, узнав об ее очередном побеге накануне очередной свадьбы. Бедная мама! Сколько же огорчений доставила ей за свою жизнь непутевая дочь! Марджори тяжело вздохнула. Ей так захотелось снова оказаться в Корнуолле весной! Она поняла, что безумно соскучилась по родному краю, по родителям, Розитте, по своему старенькому замку. Глубоко задумавшись, Марджори не заметила, как приземлился самолет.
В лимузине, который ожидал их в аэропорту, Марджори решилась на прямой разговор с Эрнестом.
— Я понимаю, что мы заключили сделку, но после того… — Она осеклась, не зная, как вслух квалифицировать то, что натворил Эрнест. — Ну, ты знаешь, что я имею в виду. Короче, я хотела бы уехать в Корнуолл.
Эрнест молчал, и это придало ей решимости.
— Сегодня же, — добавила она.
Эрнест молчал. Марджори посмотрела на него. Впервые она видела у него такое каменное лицо, на котором не выражалось ничего. Ей стало страшно. Как он собирается поступить с ней? Что еще задумал, чтобы отомстить ей за уязвленное самолюбие? После истории с рисунком Ватто от него можно ожидать чего угодно.
— Хорошо, — вдруг произнес он. — Ты сегодня же отправишься к родителям. — Эрнест помолчал. — У меня к тебе только одна просьба. Заедем вначале ко мне домой.
— Мне не хотелось бы встречаться с твоими родными.
— Почему?
— Я боюсь. Они, должно быть, ненавидят и презирают меня.
— Тебе нечего бояться. Брат и сестра в отъезде. Кстати, у Пола новая подружка. С Клэр он расстался. А Ирен будет рада тебе. Она очень обрадовалась, когда узнала, что ты летишь со мной. Если хочешь, можешь расположиться в своих апартаментах, пока я съезжу на работу.
