— Наверное, я сразу пойду к Ирен.
— Хорошо. Я скажу, чтобы твои вещи отнесли к тебе в спальню. — Лицо его продолжало сохранять каменное выражение, он явно избегал смотреть на нее.
Марджори почувствовала неясные угрызения совести. Но в чем она-то перед ним провинилась?
— Пойми, Эрнест, я не смогу жить с тобой после того, что ты сделал своему кузену. Кристофер ничем не заслужил такой жестокости с твоей стороны. Достаточно тех страданий, которые причинила ему я.
— Я все понял. Спать со мной ты можешь, а замуж выйти не можешь.
— Нельзя выйти замуж за человека, к которому не испытываешь доверия.
Марджори невольно отшатнулась, когда Эрнест обжег ее взглядом, в котором смешались боль и гнев. Быстро опустив глаза, он отвернулся к окну. И Марджори с облегчением перевела дыхание. Поведение Эрнеста озадачивало и пугало ее. Это был совсем не тот человек, который преследовал ее в Нью-Йорке.
Лимузин остановился возле особняка Гриффита. Странно было видеть все того же охранника в холле, который доброжелательно приветствовал их. Словно время остановилось или повернулось вспять. Все тот же лифт поднял их на третий уровень, где находились апартаменты Ирен. Эрнест выпустил Марджори из лифта и поехал выше.
Остановившись перед дверью в покои Ирен, Марджори поняла, что давно не испытывала такого чувства одиночества. У нее даже слезы выступили на глазах. Рассердившись на собственную слабость, она решительно нажала на кнопку звонка.
Дверь распахнулась мгновенно, словно Ирен дожидалась ее появления в прихожей, и Марджори сразу оказалась в теплых объятиях. Не надеявшаяся на такой прием, Марджори расплакалась, уткнувшись в шею высокой седовласой женщины. Ирен по-матерински гладила ей волосы и успокаивала, нашептывая ласковые слова.
— Прости меня, Ирен, я очень виновата перед тобой.
Марджори полезла в карман за платком. Когда она снова посмотрела на Ирен, то заметила, что и у нее глаза подозрительно блестят.
— Тебе не за что передо мной извиняться. Сейчас ты поймешь почему. В этой комнате дожидается одна женщина, которая тебе все объяснит.
Ирен подвела Марджори к гостиной и открыла перед ней дверь.
— Я буду ждать тебя у себя в спальне.
Марджори вошла в гостиную и, увидев Клэр, замерла.
— Не думай, что я мечтала о нашей встрече, — нервно заговорила Клэр с презрительной интонацией. — Это все Ирен затеяла. Я должна была улететь сегодня первым рейсом в Лос-Анджелес, но она настояла, чтобы я пришла сюда.
— Наверное, у нее были серьезные причины для этого.
— Да, она хочет, чтобы я рассказала тебе правду о том, что произошло между мной и Эрнестом…
— Я и сама догадалась, что ты лгала мне в тот вечер. Вас давно ничего не связывало к тому моменту.
— Но ты была настолько глупа, что поверила мне тогда. На твоем месте я бы так легко не отказалась от Эрнеста. По-моему, ты просто недостойна его. Жаль, что он выбрал тебя. — Она резко отвернулась и вышла из комнаты.
Как ни странно, слова Клэр задели Марджори за живое. Справившись с волнением, она прошла в спальню Ирен, которую застала полулежащей на кровати.
— Ты плохо себя чувствуешь? — спросила Марджори, встревоженная ее бледностью.
— Так, пустяки. Не обращай внимания. Каждое появление Клэр в нашем доме дорого обходится всем… В прямом и в переносном смысле. Но я рада, что ты смогла услышать правду от самой Клэр.
— Я и сама уже догадалась, что тогда произошло. Но мне стыдно, что я не поговорила с тобой, прежде чем принять решение. Я ведь совсем не знала Эрнеста. Но и теперь, после этой истории с Кристофером, я все равно не могу доверять твоему сыну. — Марджори рассказала Ирен историю с рисунком Ватто.
— Теперь мне придется просить у тебя прощения, — сказала Ирен, выслушав Марджори. — Это я все придумала и организовала. Надеюсь искупить свою вину перед Кристофером. У меня есть предварительная договоренность, что престижная международная выставка рисунков Ватто состоится в его галерее. — Она грустно улыбнулась. — Когда Эрнест позвонил мне из Нью-Йорка и сказал, что ты отказалась вернуться к нему, я пришла в отчаяние. Невыносимо было видеть, как страдает мой самый любимый старший сын. — Слезы покатились по бледным щекам Ирен, и она ненадолго замолчала. — Я не видела другого способа заставить тебя вернуться. Если бы ты лучше знала моего сына, то поняла бы, что Эрнест из редкой породы однолюбов. А тебя он полюбил с первого взгляда. Мы знали о тебе все еще до встречи с тобой, так часто он говорил о юной амазонке из волшебного леса. Тебе тогда было всего восемнадцать, кажется?
— Да. И я тоже помнила его все эти годы до нашей второй встречи в Лондоне.
— Поверь мне, Мардж, вы просто созданы друг для друга!
Марджори опустила голову, она пребывала в смятении.
— Мне кажется, он разочаровался во мне, — тихо произнесла она, словно размышляя вслух. — А как тебе удалось заставить Клэр прийти сюда? — спросила Марджори, решив сменить тему разговора.
— О, это очень просто. Клэр больше всего на свете ценит деньги. Я обещала ей помочь получить роль в фильме моего знакомого режиссера и оплатить билет до Лос-Анджелеса. Только и всего. Забудь о ней. И, пожалуйста, не говори Эрнесту, что она была здесь. — Ирен заговорщически улыбнулась Марджори. — Скажи мне откровенно, ты по-прежнему любишь Эрнеста?
— Я никогда не переставала его любить. Даже когда верила в самое худшее о нем. — Марджори тяжело вздохнула.
— Ты глубоко ранила его своим недоверием. Но я абсолютно уверена, что он любит тебя по-прежнему. Тебе надо поговорить с ним откровенно. Иди к себе, ты устала после такого перелета и волнений.
Они обнялись, и Марджори направилась к себе на четвертый этаж. Пока она добиралась до своей спальни, осознание того, что она натворила, чувство вины перед Эрнестом, перед Ирен, перед Кристофером, наконец, настолько захлестнуло ее, что к горлу подступили рыдания. Если бы она не поверила тогда Клэр, не было бы этой разлуки и отвратительной истории с рисунком Ватто. Во всем виновата только она. Сколько горя она причинила всем! За всю жизнь Марджори еще ни разу так не рыдала.
— Что случилось с тобой? Почему ты так плачешь? — услышала она голос Эрнеста.
Она подняла от подушки заплаканное лицо. Он стоял в дверях и с ужасом смотрел на нее.
— Неужели тебя обидела Ирен?
Марджори отрицательно покачала головой, рыдания мешали ей говорить.
Эрнест подошел к ней и опустился рядом на корточки.
— Если ты плачешь из-за меня, то прости. Наверное, я вел себя неправильно, но я очень хотел, чтобы ты вернулась ко мне. Я не смогу жить без тебя. — Он смотрел на нее виноватыми глазами. — Но, если ты не хочешь выходить за меня, я отвезу тебя к родителям.
