Когда настал их черед садиться в вагончик, она повернулась и хотела убежать, но Майкл перехватил ее и усадил на сиденье, а затем страховочная планка плотно легла им на колени и защелкнулась, жестко зафиксировав их положение.
— Я не смогу, — прошептала она, побелев как мел.
Майкл крепко сжал ее руку.
— Нет, ты сможешь! Я знаю, что сможешь!
Она умоляюще повернулась к нему, но в этот момент вагончики тронулись, сначала медленно, и она даже подумала, что все будет нормально, но тут же вспомнила, что, как только вагончики достигнут верхушки одной из рукотворных горок, они ринутся вниз с дьявольской скоростью, затем все будет повторяться до тех пор, пока они не рухнут с последней, самой высокой горки. Она зажмурила глаза и стала молиться.
Майкл продолжал говорить, отпуская всевозможные шутки, чтобы ее подбодрить. И вот началось! Ее сердце замирало всякий раз, когда они с сумасшедшей скоростью летели вниз, при этом вагончики мотались во все стороны, иногда так резко, что казалось, она неизбежно вылетит наружу, но Майкл по-прежнему крепко держал ее за руку. Если бы не он, она бы, наверное, умерла от страха. Но вот раздался страшный скрежет — и вагончики окончательно остановились. Стало удивительно тихо, и она, еще не опомнившись, открыла глаза.
—Неужели все кончилось? Мы и в самом деле прошли через это!
—Конечно, все уже позади. Но что за аттракцион!
—Страшно вспомнить, не так ли? — На ее лице расцвела улыбка. Какое счастье ощутить себя, вопреки ожиданию, живой и невредимой!
Выбравшись из вагончика, они направились по покатому спуску к выходу и задержались по другую сторону ограждения — полюбоваться «кругами ада», через которые только что благополучно прошли.
—Почти неделя, как мы здесь, — сказал Майкл. — Думаю, ты будешь рада вернуться домой?
—Пожалуй, да. Хотя после здешних впечатлений моя работа покажется мне, наверное, скучноватой, хотя бы первое время.
—Я тебя понимаю. — Он умолк, и они тихо стояли рядом, слегка касаясь плечами друг друга.
Элизабет ощутила настоятельное желание что-то такое сказать, но что именно? Любое слово, приходившее в голову, не отвечало тому, что она чувствовала. Ей хотелось то остаться, то уйти.
Майкл повернулся спиной к аттракциону и взглянул на нее.
—Теперь мы с Чарли рассчитались. Скоро узнаем, кто победит: мужчина или лучшая из женщин!
—Звучит неплохо, — сказала Элизабет, с трудом проталкивая слова сквозь сжавшееся вдруг горло. Ей трудно было смотреть в его глаза. — Мне лучше уйти.
Он улыбнулся.
— Всегда «уйти»! Хоть раз бы услышать, что ты желаешь остаться. — Он повел плечами, словно отгоняя серьезность, прозвучавшую в его словах. — Надеюсь, что еще увижу тебя, Лайза! — Он нагнул голову, быстро поцеловал ее в губы — и ушел.
Все, конец удовольствиям! — печально улыбнулась про себя Элизабет. Теперь обратно к работе! Обратно к рутине, карьере, обещанному ей выдвижению! Мысль о последнем слегка улучшила ее настроение. Она должна вернуться в Сан-Франциско, закончить работу над проектом, отразив в нем и зрелищную, и познавательную сторону, да так, чтобы Чарли пришел в восторг, — и тогда она вновь почувствует себя в своей тарелке, а через несколько дней напрочь забудет Майкла Стаффорда!
Две недели спустя Элизабет поняла, что выбросить Майкла из головы не так-то просто. Всякий раз, перечитывая свои записки по «Азартному миру», она вновь вспоминала о времени, проведенном с ним. Единственное, на что она надеялась, — это на то, что после окончания работы над заказом, когда она займется очередным заданием, образ Майкла постепенно изгладится из памяти.
Но будет ли то же самое и с сердцем? Увы, пришлось признать в душе, что ей недостает того оживления, которое всегда исходило от него. Ей стоило немалых усилий вписаться в когда-то привычную унылую жизнь фирмы. Она ловила себя на том, что улыбается в самое неподходящее время, что зачастую просто витает в облаках. Этому в немалой степени способствовало и то, что Лаура прислала ей фотокарточки ребенка и всей своей семьи в сборе. Но снимки напомнили ей лишний раз о том, чего сама она лишена.
Бросив ручку, Элизабет встала и подошла к окну. Почему-то вспомнился день, когда она удостоилась чести иметь кабинет с окном; это было тогда, когда она получила заказ на рекламу детских кухонь. Два года назад. Тогда она испытала восторг, но он, конечно, не шел ни в какое сравнение с восторгом, охватывавшим ее при поцелуях Майкла. Она закрыла глаза, проклиная свою память, которая вопреки ее желанию подсовывает одно и то же.
В дверь постучали, и она пугливо обернулась, недоумевая, почему чувствует себя виноватой.
— Привет! — сказала Шарон, оставив без комментариев вспыхнувшие щеки Элизабет. — Вот та информация, которую ты хотела.
—Отлично! Как раз то самое, чего не хватало для завершения проекта!
—Главный редактор «Холидей джорнэл» говорит, что они обеспечат поддержку парку, если мы устроим журналистам двухнедельное бесплатное проживание в его отеле и льготные билеты на все аттракционы.
—Прекрасно! Здесь проблемы не будет. Есть еще что-нибудь для меня?
—Нет. Ты сегодня собираешься показать свой проект Питеру?
—Да! У меня с ним в три назначена встреча.
—Надеюсь, для тебя она закончится благополучно.
Элизабет бросила на нее острый взгляд.
—Тебе что-то не нравится, Шарон? Если да, то давай выкладывай, прошу тебя! Я приму меры.
—Думаю, это блестящий проект, — собравшись с духом, сказала Шарон. — Творческий, дерзкий, оригинальный! Есть что предложить средствам массовой информации.
— Так в чем же проблема?
— В том, что Питер Дамиэн к такому не привык.
Элизабет пристально посмотрела на нее, затем отвернулась к окну, где струился поток автомобилей на фоне далекой, усеянной яхтами бухты. Ей внезапно захотелось наружу, к воде, чтобы ветер дул в лицо и развевал волосы, создавая ощущение полной свободы.
— Элизабет, что с тобой? — Голос Шарон вернул ее к действительности.
— Я не знаю.
— Это из-за того мужчины, не так ли? Того, с которым ты училась?
— Отчасти. Но в основном из-за себя. В последнее время не знаю, чего я хочу! Прежде все было просто. Сделай то, достань это! Сделай это, достань то! Пришла сюда на работу, потому что считала рекламу своим призванием, — она беспомощно повела плечами, — а вот теперь больше не знаю, что мне нужно!
—Твой отец хочет, чтобы ты здесь оставалась?
—Не уверена, что его это вообще волнует. Смешно! Впервые в жизни меня не трогает, как он к этому относится. — Она улыбнулась. — Я имею в виду, что, если люди не принимают тебя такой, какая ты есть, особенно твоя семья, тогда что тебе остается?
