class="p1">– Откуда ты меня знаешь?
– Видите ли, я бухгалтер, так что смогла сложить дважды два. Адам сказал, что подлец, который все это учинил, кто-то близкий ему. А вы, кажется, друг его отца
– Не друг, о нет, мы не друзья, девочка! А конкуренты, – поднимает скрюченный палец вверх.
– Вы обманули Адама, – нахмуриваюсь.
– Ввел в заблуждение.
– Но… У Богдана Александровича и так плохи дела.
– Знаю, поэтому решил начать наступление сейчас и закрыть фирму "Право сильного" навсегда.
– Жестоко. За что вы так с ними?
– Не твое дело.
– Раз уж втянули меня, значит мое.
– Хорошо, дело в женщине, – признается с неохотой.
– Сейчас последует слезливая история о том, как вас бросили и ушли к лучшему другу? – кривлюсь.
Старик сжимает губы. Кажется, я перегнула палку. Не нужно его провоцировать, а то мало ли…
– А ты умна. Теперь понятно, что нашел в тебе мальчик. А я хотел брать блондинку.
– За дубайскую шлюху Адам ни копейки не даст!!
– А за тебя сколько даст?
Прикусываю губу и шепчу:
– Я не знаю.
– Вечером узнаем, – поворачивается к двери.
– Стойте! – кричу, пока не ушел. – Мне нужна моя сумочка!
– Телефон не получишь.
– Нет, там есть кое-что нужное для женщины.
– Хорошо, – отвечает, немного подумав, – распоряжусь, чтобы Ломакин тебе принес, что нужно.
О нет, только не этот злющий мент! Видеть его не могу после циркового представления в моем кабинете с корнишоном в главной роли.
Ломакин приходит минут через десять с бутылкой воды и моими прокладками.
Боооооже. Нельзя было в сумке их принести? Надо вот так – напоказ. Чтобы унизить меня в очередной раз.
Мент бросает мне поочередно упаковку, потом воду. Ловлю удачно. Это с моей-то паршивой физподготовкой!
– Будешь сидеть тихо, вечером отсюда выйдешь.
– А если громко? – провоцирую неприятеля.
– Громко ты будешь орать, когда я буду насаживать тебя на свой кукан.
Волоски на моем теле встают дыбом. Что он только сказал? Пусть даже не надеется!!
– Арчибальдов велел меня не трогать. Даже близко подходить ко мне нельзя! – выставляю вперёд руку, отгораживаясь от Ломакина.
Попадаю в точку. Мои слова стопарят мента, в выражении его глаз появляется досада.
– Арчи слишком любезен с вами. По мне так нужно не церемониться.
А твоего мнения никто не спрашивал, сучий потрох.
Интересно, Годунов меня уже потерял? Звонил ли? Трубку взять не могу. Подумает, что шопингом увлеклась и не слышу. А потом ему сообщат пренеприятнейшее известие…
Его реакция?
Злость, досада, обида. Может быть, жалость ко мне. Он не вправе передавать кому бы то ни было фирму отца, даже если речь о жизни и здоровье его девушки.
Хотя меня никто не грозился убивать, это я криминальных фильмов насмотрелась, наверное. Что они уготовили мне?
В голову лезут страшные мысли. Отгоняю их как мух.
Гад меня спасет! И все тут! Я в него верю.
Пална не берет трубку. Звонил трижды с промежутком двадцать минут и нихрена. Меня терзают странные предчувствия. Раз уж пошла черная полоса, то могло случиться, что угодно. От дорожной аварии до похищения.
– Адам Богданович, – связывается со мной секретарша Евгения, – очень важный звонок.
– Соединяй.
Треск, щелчок и раздается глухой стариковский голос:
– Встретимся, Адам? Я знаю, где сейчас находится твоя потеряшка.
– Мила у Вас??
– Через сорок минут. Бильярдная "Два кия".
Следом доносятся короткие гудки.
Выругиваюсь отборным трехэтажным матом и бросаю трубку мимо подставки.
Вот теперь все встало на свои места! Арчибальдов – дело его рук.
Признаться, я подумал на него, но отмел эту мысль почти сразу. Друг отца, старый мамин приятель, ан нет – вражья морда, оказывается!
Даже рад сейчас, что тогда валял дурака при нашей первой встрече. Старик заслужил шоу с переодеванием в робу уборщика. Тогда я был зол на Милу, а теперь расцеловать готов.
Милана, Милана… Напугана сейчас бедняжка. Надо выручать мою девочку!
Я уже знаю, чего от меня потребует Арчибальдов, и мне нужно здесь и сейчас принять решение. Хотя что тут думать?
Хватаю пиджак и выхожу из кабинета.
– Меня сегодня уже не будет, – бросаю на ходу Жене.
Она не задаёт лишних вопросов, за что ей плюсик в карму, как сейчас модно выражаться.
Еду в бильярдную неспеша. Ещё есть время. Что за дурацкое место встречи? Мы что, будем шары катать, пока Мила сидит в каком-нибудь вонючем подвале под охраной?! Если они хоть пальцем ее тронут… их ждёт лютая казнь.
Жду старика. Официантка несколько раз спрашивает, что мне принести. Приходится рявкнуть на нее, чтобы отстала. Я сейчас не в том настроении, чтобы любезничать, и мне нужна трезвая голова. А то бы виски со льдом заказал по любому.
Арчибальдов появляется с опозданием. С ним заходят два охранника. Ухмыляюсь дерзко. Он думал, что наброшусь на него и изобью? Я юрист, а не упырь. Я по другому решаю вопросы.
– Ну здравствуйте, друг, – криво усмехаюсь. – Где моя женщина?
– C ней все в порядке.
– Если хоть пальцем…
– Никто ее не тронет, пока ты будешь паинькой. Успокойся и настройся на позитивный лад.
– Да что вы говорите, прямо проповедник позитивного мышления! Верните мне Милу, сейчас же! – рявкаю, не в силах совладать с собой от бешенства.
– Она вернётся, как только ты подпишешь документ.
– О продаже фирмы за сущие копейки?
– Я заплачу половину.
– Немыслимая щедрость!!
– Перестань ерничать. Что ты как мальчишка себя ведёшь? Ну какой с тебя генеральный директор, Адам? Ты клоун. Шут гороховый.
– Благодарю за столь лестное замечание. Ближе к делу. Сколько денег даёте?
– Двадцать.
– Что? Вы в своем уме?! Какая ж это половина, старый друг?
– Мог бы не дать ничего. Так что, стоит твоя девушка потери фирмы? – подмигивает. – Ты подумай пару минут.
– Я всё решил.
– А что скажет папа твой, когда вернётся из Швейцарии? Что ты разорил его детище. Продал за три рубля, не сумев справиться с навалившейся на тебя ответственностью. Разочаруешь ты Богдана, что уж там. Поэтому подумай, подумай, а я подожду.
– Что будет с Милой, если я откажусь?
– Ею займётся Ломакин.
***
Милана
Сижу, грущу. Из матраса торчит пружина и впивается мне в ягодицу. Неприлично долго уже здесь нахожусь. Неужели Адам…?
Нет, не могу в это поверить.
Я думала, что у нас все серьезно. Но деньги и бизнес, это ведь другое. Если Жора ради красотки Ланы не ударил бы палец о палец, то что говорить о неказистой мне?
Да, Адам говорил, что любит меня. Но в контексте "я тебя тоже". Хотя после всего,
