ему до плеч. Его руки ласково скользят по моему телу, вызывая у меня волнующие желания, чтобы этот момент длился бесконечно. Он сжимает мои ягодицы, и из моей груди вырывается звук, похожий на стон. Мы отрываемся друг от друга и оба тяжело дышим. Его глаза темнеют, а я повернулась и вижу своё отражение в зеркале над комодом. Красные щеки, горящие глаза, распухшие губы — я вся будто изменилась, словно пробежала стометровку. Серёжа не отпускает меня и продолжает смотреть прямо в моё лицо. Я медленно отодвинулась, поправляю свои длинные волосы и, взяв себя в руки, победно заявляю:
— Вот видишь, тебе понравилось, значит, и Толик будет в восторге.
Оцениваю взгляд Серёжи и понимаю, что ему совсем не нравятся мои слова. Чувствую, что он с радостью бы запер меня где-нибудь. Надо отдать должное его выдержке и терпению, он лишь тяжело вздыхает, поднимает мой халат и осторожно надевает его на меня, стараясь не смотреть на кружевной комплект белья. Мне становится стыдно за свой поступок, но, как говорит моя мама, раз уж я начала представление, нужно идти до конца.
— Только попробуй подойти к Толику, я всё скажу Марко, — спокойно предупреждает меня Серёжа.
— Ты так не поступишь? Он же неуправляемый и может убить его, — с возмущением произношу я.
— Вот так, а виновата в этом будешь ты, — произнёс Серёжа, ничуть не жалея Толика.
— А я скажу, что ты со мной целовался и трогал меня везде, — достаю я свой главный козырь, но, кажется, Серёжа даже не боится гнева моего старшего брата.
— Значит, будем молчать оба, но к Толику больше ни ногой, — говорит он и внимательно смотрит мне в глаза, проверяя, услышала ли я его.
Я тихо вздыхаю, Сережа открывает дверь и выпроваживает меня из комнаты. Я всё ещё нахожусь под впечатлением от того, что смогла заставить такого холодного с виду человека, как Сережа, ответить на мой поцелуй. Поэтому я решаю всё же пойти к Толику. Но на этот раз, конечно, без раздеваний и нападений. Я просто хотела пожелать ему спокойной ночи. Однако, когда я поворачивала направо, к комнате Толика, меня обхватила сильная мужская рука и притянула к себе. Mamma Mia!
— Изабелла, куда ты? Твоя комната внизу, налево, — сказал Сережа, разворачивая меня к лестнице.
— Avere la faccia come il culo! — не сдержалась я, используя ругательства на итальянском. Сергей лишь покачал головой и проводил меня до лестницы.
— Не знаю, что ты сказала, но, кажется, куло — это задница? — задумчиво произнёс Сергей, а я снова вспыливаю и начинаю громко спускаться по лестнице, и, видимо, от этого шума из комнаты выходит Толик. И я слышу, как Сергей отвечает Толику, что это Белла приходила и спрашивала, что мы будем готовить на Новый год. Ах ты настоящая culo, Серёжа!
Сергей
Наконец-то Белла ушла к себе, и я с облегчением вздохнул. Мне повезло, что она, кажется, совсем не разбирается в мужской физиологии, иначе давно бы заметила, как меня возбудил наш поцелуй. Я решил, что мне нужно успокоиться, и снова приступил к отжиманиям. Завтра я обязательно поговорю с Толиком и объясню ему, что больше не стоит потакать Белле. Его доброе отношение к ней привело к таким последствиям. Пусть как-нибудь намекнет девушке, чтобы она не питала напрасных надежд. А ещё мне нужно поговорить с Марко, чтобы он лучше следил за своей сестрой. Отжимания даются с трудом, и я понимаю, что уже превысил свою норму на сегодня. С трудом переводя дыхание, я ложусь на спину и закрываю глаза. В голове появляется образ Беллы в ярко-красном комплекте белья. Она смотрит на меня взглядом наивной овечки и невинно кусает свои пухлые розовые губы.
Ёшкин кот! Белла! Выросла на нашу голову! Понимаю, что теперь придется еще и поприседать.
Ночь я провёл неспокойно, даже во сне меня не покидала сестра моего друга. Никогда раньше мне не снились такие эротические сны. Проснулся я в холодном поту, злой на себя за то, что со вчерашнего вечера не могу выкинуть из головы мысли о ней. От злости я ударил кулаками по кровати.
— Серёжа, соберись, — сказал я себе, — всё объяснимо. У тебя давно не было никого, да что там, у меня вообще никогда никого не было!
Вчера я хотел уберечь Беллу от необдуманных поступков, а сегодня мне хочется извести её из-за своего тревожного состояния. Я беру свои вещи и направляюсь в ванную комнату, где встречаю довольного Толика, выходящего из уборной.
— Привет, Серо-белый! Сегодня 31 декабря, йхуу, скоро Новый год! А ты что-то ты сегодня не в духе и странно на меня смотришь. Я что, в туалете не смыл за собой? — удивленно спрашивает Толик.
— Толик, ты всё отлично сделал! Ты главное и дальше будь таким милым и весёлым в общении с людьми, и всё у тебя будет просто шикарно, — злобным тоном отвечаю я, желая его придушить.
— Ты что, не выспался? Я же тебе говорю, заведи себе бабу, — смеется мой друг, не понимая, что его шутка сейчас мне стоит посреди горла.
— Я уже завел её благодаря тебе, — неожиданно для себя раздражённо говорю я, а затем, помолчав, выдыхаю: — Ладно, Толик, не обращай внимания, у меня нет настроения, дай мне помыться.
Мой друг, увидев моё изменившееся лицо, останавливает меня и серьёзно говорит:
— Сережа, если ты о Миле, то я и сам не знал, что она так на тебя смотрит. Похоже, ты ей нравишься. Если хочешь, мы можем посоревноваться, я могу дать тебе фору, — подмигивает мне Толик.
— Почему ты так беспокоишься за меня больше, чем за себя? Мне не нужна твоя Мила, и вообще никто не нужен, отстань уже, — злюсь я и захожу в ванную.
После душа я спускаюсь вниз и вижу, как ребята наряжают ёлку. Белла и Толик радостно смеются, и он нежно треплет её по щеке. Эта картина начинает меня раздражать. Где, чёрт возьми, Марко? Почему я должен следить за его неуправляемой сестрой?
Я чувствую, как начинаю заводиться, и в этот момент кто-то осторожно кладёт руку мне на плечо. Я взвизгиваю, как будто ошпаренный.
Поворачиваюсь и вижу испуганные глаза Милы. Все оборачиваются на меня. Толик смеётся, Белла качает головой, и тут, как по волшебству, появляется Марко.
— Серёж, ты чего? Сегодня ты какой-то странный с утра, ты же никогда не орёшь.
В ответ ему поддакивает бесячий Толик, который одновременно говорит и ржёт,
