Последние слова Донни почти выкрикнул, сопроводив их ударом кулака по крылу машины. Взявшись за ручку, он попытался открыть дверцу. Она была заперта, а стекло Тори предусмотрительно опустила только наполовину. Он еще повысил голос, перейдя почти на визг.
— Ведь вы не из тех женщин, которые позволяют с собой так обращаться. Не так ли?
Тори не знала, что делать. Отказаться выйти из машины было опасно: Донни мог применить силу, а поблизости спала Минди, которая могла проснуться и испугаться.
И Тори решилась: она открыла дверцу и вышла, после чего Донни подтолкнул ее по направлению к пикапу. Она старалась идти как можно медленнее.
— Неужели вам нравится его грубость, Тори? — заговорил он.
— Рэнд никогда меня пальцем не тронул. И не был со мной груб. С чего вы это взяли, Донни?
— Зачем вы лжете? Я сам видел, как он бил вас на дороге, а потом силой посадил в машину и увез. И тогда, в бурю, специально выгнал вас на улицу, чтобы вы стали жертвой торнадо.
— Неправда! Я сама вызвалась ему помочь. Наоборот, Рэнд был очень внимателен ко мне.
— Ложь! Опять ложь! Я не верю! — истерически кричал Донни. — Вы выгораживаете его! Почему? Думаете, я не смогу позаботиться о вас и защитить? Я в большей степени мужчина, чем он! По крайней мере, никогда не бил женщин!
Донни шел впереди, размахивая руками. Тори, еле передвигая ноги, следовала за ним. Ей очень хотелось поскорее добраться до пикапа и убедиться, что с Минди все в порядке, но с другой стороны, надо было тянуть время.
— Я смогу защитить вас! Маккейн меня на всю жизнь запомнит! Как вы думаете, почему я увез Минди? Да просто хотел избавить вас от этого чудовища, зная, что вы пойдете на край света за дочерью!
Женщина судорожно искала выход из создавшейся ситуации. Разбудить Минди и перенести ее в свою машину было невозможно. Она могла испугаться и на всю жизнь остаться заикой, получить нервный тик или что-нибудь в этом роде. Убедить Донни тоже казалось нереальным. Он явно был на грани помешательства и с каждой минутой распалялся все больше.
— Я люблю вас, Тори! — кричал он во всю мощь своих легких. — Мы созданы друг для друга. Я никогда не встречал женщины, которая бы так разбиралась в компьютерах! А компьютеры — это вся моя жизнь! Они соединили нас навеки, Тори!
Донни повернулся к ней и попытался обнять. От него пахло пылью и потом. Тори почувствовала, что ее вот-вот стошнит, но все же нашла в себе силы ответить спокойно:
— Но я не люблю вас. И бежать с вами никуда не собираюсь.
— Это не имеет для меня никакого значения!
— А для меня имеет! Да будет вам известно, я приехала на ранчо только затем, чтобы наладить свою семейную жизнь!
— Вы готовы остаться с этим извергом ради Минди. Я знаю это! Знаю! Вам нужен не он, а дочь. Маккейн для вас ничего не значит!
— Неправда! Я хочу быть рядом с дочерью и мужем, которого люблю!
— Нет! Нет! Не верю! Это ложь! Вы поедете со мной. Я так решил!
Неожиданно Донни бросился на Тори, сгреб ее в охапку и потащил к пикапу. Она бешено отбивалась, но силы были неравными. И все же, высвободив правую руку, она с силой ударила его по лицу. Закрыв глаза, Тори ждала ответного удара, но его не последовало…
Свинцовый кулак Рэнда опустился на голову Донни. Тот зашатался, упал, а когда хотел подняться, его уже крепко держали за руки Майк и Керт. Примерно в десяти шагах от них стояла полицейская машина со спецсигналами. Тейлор подошел к Донни и надел на него наручники…
— Как вы здесь очутились? — спросила Тори, придя в себя.
— Мы незаметно подъехали, пока Донни размахивал руками и доказывал тебе, что я мерзавец, — усмехаясь, ответил Рэнд. — Он был так этим увлечен, что ничего не слышал. А где Минди?
— В пикапе.
Они бросились к машине. Минди сидела на месте водителя и недоуменно наблюдала за происходящим. Все случилось так быстро, что она даже не успела испугаться.
— Я так долго вас ждала, — сказала девочка, перебираясь на руки отца. — А вы все не ехали и не ехали…
Подошел Майк и, погладив Минди по головке, сказал:
— Ну, все в порядке? Вот и прекрасно! Как же тебя угораздило сесть в эту машину?
— Донни сказал, что отвезет меня к моей маме. Вот я и села.
Все переглянулись. По щекам Тори покатились слезы. Она даже не могла подумать, что Минди так тоскует по матери.
Молчание нарушил Рэнд:
— Минди, помнишь, ты спросила меня, не могла бы миссис Тори стать твоей мамой?
Девочка молча кивнула головой.
— Так вот, — продолжал Рэнд с некоторой торжественностью в голосе. — Если мы спросим ее согласия на это, думаю, она скажет «да».
Все обернулись к Тори. Она не знала, верить ли своим ушам, и смотрела то на Рэнда, то на Минди.
— Миссис Тори, вы хотели бы стать моей мамой? — спросила ее девочка.
У Тори перехватило дыхание. Она не знала, кто внушил Рэнду подобную мысль, но ясно было одно: надо срочно воспользоваться этим предложением, чтобы он не успел передумать.
— Я бы очень хотела стать твоей мамой, моя родная девочка! И если ты не возражаешь, то прямо с этой минуты.
Минди радостно засмеялась, но, вдруг посерьезнев, заявила:
— Но для этого вы должны выйти замуж за моего папу и спать с ним в одной постели.
Тори покраснела до корней волос, а мужчины разразились дружным хохотом…
Утром приехали родители Тори. Они провели на ранчо весь день, играя с внучкой и обсуждая с Дороти проблемы воспитания девочки. Минди была счастлива. В первую очередь потому, что круг ее семьи неожиданно расширился. Вечером Майк отвез Дорис и Пола в Оклахома-Сити, посадил на самолет и позвонил из аэропорта Рэнду, что все в порядке.
— Вот и еще один день прошел, — философски заметил Рэнд, кладя телефонную трубку.
Тори выжидающе смотрела на него. Он заметил это и, наклонившись к ее уху, шепнул:
— Пойдем ко мне.
— И что мы будем делать?
— Спать.
— И только?
— Может быть, и не только.
— Иди. А мне дай несколько минут. Я хочу принять душ…
В комнате царил полумрак. Стоявший у кровати ночничок бросал слабый свет на стены и потолок, не в силах пробиться к темным углам. В окно заглядывали звезды…
Тори стояла около постели и медленно раздевалась. Рэнд, уже успевший лечь, следил за ней жадным взглядом.
— До чего же ты хороша! — шепнул он одними губами.
— Ты серьезно?
— Более чем серьезно!
Сбросив джинсы, она освободилась сначала от трусиков, потом — от бюстгальтера.
— Иди же ко мне! — простонал Рэнд.
Второго приглашения не потребовалось… Это была настоящая ночь любви. Когда они, обессиленные, успокоились в объятиях друг друга, Рэнд спросил:
