ног землю. – Вы что творите?! Прекратите сейчас же!!! Заур! Боже, Заур!
– Все претензии к этому придурку! – слышу как сквозь вату слова Вахидова. В голове туман, и, как бы я ни пытался собраться, мозг не прояснялся. Знатно гад меня приложил…
Ида
– Послушайте, я не виноват, что ваш муж такой эмоциональный, – стирая рукавом рубашки кровь с рассеченной губы, говорит мужчина, с которым я недавно танцевала.
– Просто уйдите! – прошу я, бросая на него злой взгляд.
К счастью, он слушается и, выругавшись сквозь зубы, уходит.
– Заур, вставай! – тяну я мужа за руку, пытаясь помочь ему встать.
Нужно как можно незаметнее дойти до нашей машины и поехать домой!
– Черт! Не нуди, рыжая, дай мне пару минут, – морщится гад, чуть не лишивший меня жизни своим тупым поступком!
– Я тебе такие пару минут устрою, что мало не покажется! – ударяю его по плечу.
– Теперь ты решила меня добить? – стонет он, наконец вставая на ноги.
– Молча идем со мной! Поверить не могу, что ты такое учудил! – продолжаю я ругаться, ведя его к машине.
– Че-е-ерт, как голова кружится, – пошатывается он, и мне приходится подставить ему плечо.
– Кто просил тебя с ним драться?! Это что, из-за танца?! – не могу поверить я.
– Танец тут ни при чем! – рычит он, бросая на меня злой взгляд.
– Где ключи? – прерываю его, так как мы дошли до машины.
– В кармане, – ворчит он и достает брелок.
– Тогда что? – открывая машину и водружая его на переднее сиденье, продолжаю я допрос.
– Я же не псих какой, чтобы драться из-за танца. Да и не те у нас отношения, чтобы я так ревновал…
Резко замираю при этих словах, чувствуя себя так, будто меня ударили под дых.
В такие моменты и приходит осознание, что никакой мне Заур не муж, хотя мысленно я давно его так называю.
Срок нашего соглашения почти закончился. Осталось всего пять месяцев, о чем мы вообще не говорили. Но сейчас, когда он в очередной раз напомнил мне о статусе наших странных отношений…
– Ты чего застыла? – прерывает мои размышления его голос, и, тряхнув головой, я обхожу машину. – Так и будешь молчать? – спрашивает он спустя пару минут молчания, которых мне хватает, чтобы завести машину и выехать на дорогу.
– Напиши папе с моего телефона о том, что мы поехали домой, – сухо прошу я, не смотря на него.
У них со свекром до сих пор напряженные отношения, хоть они и стали намного терпимее друг к другу.
– Кто о чем, а ты об отце.
– А о чем мне еще думать?! Ты испортил важный для него вечер! Скажи спасибо, что он не заметил устроенной тобой драки!
– Да плевать я хотел, заметил он или нет!
– Тебе вообще на всех плевать кроме самого себя! – не могу я сдержать упрека.
Остальной путь проходит в молчании, и, доехав до дома, я веду этого упрямца в нашу комнату, а потом и в душ. Помогаю ему раздеться, несмотря на жгучую обиду, сжигающую мне сердце, и намыться, с содроганием смотря на уже появляющиеся синяки и ссадины.
– Ну почему ты такой? – вырывается из меня, когда, приведя в спальню, я обрабатываю его порезы на лице.
– Уж какой есть. Не устраиваю, ищи другого! – зло бросает он, смотря на меня злым взглядом и отталкивая.
– Прекрати, я не закончила…
– Я не ребенок, чтобы ты со мной возилась! – отмахивается он.
– Сейчас как дам затрещину! – хватаю я его за локоть и усаживаю обратно на кровать. – Если не ребенок, то не веди себя, как он! Когда ты уже повзрослеешь?!
– Что ты о себе возомнила?! – вспыхивает он как спичка, но я вновь предотвращаю его попытку подняться.
– Я тебе сейчас врежу! Вот честное слово, Заур! Попробуй еще раз дернуться! – уже истерю я. – Сиди спокойно, пока я не закончу, и ложись в кровать! – чеканю я, заканчивая с обработкой ссадин.
К счастью, у него хватает ума не спорить со мной. Он молча ложится со своей стороны кровати, и, не выдержав, я накрываю его одеялом, помогая устроиться удобнее.
Потом беру свою сорочку и иду в душ. Долго стою под прохладными струями воды, надеясь, что это поможет мне охладить гнев.
– Прости… – прилетает неожиданно, когда я, закончив мыться, иду в кровать. Я-то думала, что упрямец заснул от обезболивающих, что я ему дала. – Я не хотел тебя расстраивать.
– Конечно, с чего бы мне расстраиваться, – фыркаю я, поворачиваясь в его сторону.
– Я не это имел в виду! – вспыхивает он.
– Опять кричишь?
– Ничего я не кричу! Это ты всё переворачиваешь с ног на голову! – ворчит он, протягивая руку и потянув меня на себя.
– Пусти! – сопротивляюсь я, не желая поддаваться ему.
– Хватит уже ворчать, драчунья… – стонет он, и я тут же замираю.
– Больно?
– Нормально, только иди сюда и пожалей меня…
– Вот еще! За что тебя жалеть? – фырчу я, но всё же пододвигаюсь к нему поближе, стараясь не задеть его ребра, которым явно досталось.
– Не танцуй ты с этим придурком, меня бы не избили, – имеет наглость заявить этот придурок.
– Знаешь что, Юсупов…
– Знаю, хватит уже спорить. Лучше обними меня, и давай уже спать.
Спорить я больше не стала. Обняла свое горе луковое и заснула.
***
– Отлично, Свет, так и сделаем, ты просто чудо, – слышу я довольный голос Заура.
Так и застываю с занесенной для стука рукой. На работе мы строго соблюдаем субординацию, так что я всегда стучу, прежде чем войти в его кабинет.
Неужели мои подозрения насчет секретарши Заура не были беспочвенны?
– Ой! – Дверь открывается прямо перед моим носом, и отчего-то покрасневшая девушка наспех извиняется, стремясь занять свое рабочее место.
– Ида? Ты чего застряла в дверях? – зовет меня Заур, и я, тряхнув головой, иду к нему навстречу, прикрыв за собой дверь. – Обед? Я как раз хотел тебя набрать, – заметив пакет с едой, довольно улыбается он.
Прошло две недели с момента той глупой драки, так что лицо моего мужа уже зажило. И выглядел он, как всегда, просто потрясающе.
– Захотелось чего-нибудь острого, – пытаюсь я вести себя как обычно, хотя всё внутри горит от ревности и обиды.
Так хочется спросить, что же такого особенного сделала Света, но наше соглашение связывает мне руки.
– Ты чего такая тихая? – садится рядом на диванчик Заур, пока я раскладываю контейнеры с едой.
– Мне нездоровится, – не лукавлю я, ведь на самом деле неважно себя чувствую с самого утра. То хочется есть, то, наоборот, тошнит от еды. – Кажется, у
