Но — как будто бы шушукаются за спиной.
И ни одна собака не спросит, как я отдохнул!
Походу, Снежана какую-то хрень про меня всем напела…
Захожу в свой кабинет, секретарша Аллочка резво вскакивает из-за стола.
— Здравствуйте, Николай Алексеевич. Вы за вещами? Я вам тут все в коробку сложила.
Что?!
— За какими вещами? Ты о чем вообще?
Вижу — на ее столе стоит картонная коробка. А из нее торчит моя любимая настольная лампа-статуэтка в виде “Оскара”. Мне ее сотрудники на тридцатипятилетие подарили.
— Николай Алексеевич… — лепечет Алла. — Вы не знаете?
— Чего я не знаю?
Я уже догадываюсь. Но не могу поверить. Да не может такого быть! За что? Я всегда прекрасно справлялся со своими обязанностями. Я на хорошем счету у руководства. Нет никаких нареканий. Никто про меня плохого слова не скажет. Разве что…
Снежана? Это она? Ее рук дело?
Переспала с генеральным ради того, чтобы меня уволить? Она намекала, что он к ней неровно дышит, а она, мол, ему отказывает. Я думал, звездит. Возле него и без Снежаны целый рой красоток вьется. Даже несмотря на то, что он женат.
Неужели она смогла…
— Вы у нас больше не работаете. Вот приказ руководства.
Алла протягивает мне бумагу.
— Что? Это незаконно! — ору я.
— Ну так подай в суд, — раздается за моей спиной голос Снежаны.
Прибежала посмотреть, как меня будут выпинывать?
Я ее сейчас просто придушу…
* * *
Меня выводят под руки охранники. Выкидывают на улицу, на глазах у всего нашего офиса. Я, видите ли, неадекватный. Набросился на женщину. Да это не женщина! Это подлая змея!
А охранники бубнят: мне, мол, крупно повезло, что они не вызвали полицию.
Скоты. Сволочи. Все смеются надо мной… А больше всех Снежана.
Я ничего не соображаю. Перед глазами — красная пелена бешенства. Иду через всю стоянку к машине.
А у моей машины стоит… тот самый мужик, который с моей женой… И произносит так развязно:
— Здорово. Поговорим?
Николай
Я игнорю Анькиного хахаля. Просто сажусь в машину и резко стартую с места. Разговаривать еще с ним… Перетопчется! И вообще, пошел он нах…
Пошли они все.
Гады. Сволочи. Свиньи.
Я вылетаю на дорогу и едва не впечатываюсь в притормозившую на светофоре девятку.
— Чего встал, урод! — бешено ору на высунувшегося из окна пожилого мужичка в засаленной кепке.
Он испуганно скрывается внутри своей тачки. А меня немного отпускает. Хоть кто-то меня боится и уважает…
На следующем перекрёстке поворачиваю к алкомаркету. Беру ящик коньяка, гружу на заднее сиденье. Расплачиваюсь, естественно, кредиткой. Денег нет, работы нет, и выплачивать кредит мне абсолютно нечем.
Похрен!
Меня сейчас греет лишь одна мысль: приеду домой — напьюсь. И мне станет хорошо. Ненадолго.
А потом… Пофиг на то, что будет потом. Гори оно все огнем!
Я просто сижу, стиснув зубы и вцепившись в руль. Ни о чем не думаю. Потому что, если начну думать… Если начну осознавать… Я просто въеду с разгона в бетонную стену. Потому что моя жизнь сейчас полное и абсолютное дерьмо.
Надо быстрее выпить. Оглушить себя. Забыться…
Вдруг замечаю — за мной по пятам следует знакомый автомобиль. Анькин хахаль! Бэтмен хренов. Я уже за городом, недалеко от поворота в поселок. А вот и поворот. Я сворачиваю на проселочную дорогу. Он за мной.
Обгоняет. Подрезает. Теснит меня к обочине. Просто перекрывает мне путь! У меня нет другого выхода, как съехать с дороги и остановиться.
Чувствую, как в животе противно сжимается. Да, мне страшно! Место здесь безлюдное. Камер нет. А он — здоровый бычара.
Выходит. Открывает багажник. Берет биту! Охренеть.
Я сижу, еще сильнее вцепившись в руль. Двери заблокировал. Но с битой он может и стекла выбить!
Что делать-то?
В панике оглядываюсь назад. Замечаю на заднем сиденье ящик коньяка. Достаю бутылку… Сам точно не знаю, зачем. Для самообороны? Ну, допустим…
Поворачиваюсь — Бэтмен уже рядом. С битой в руках.
А я, неожиданно для самого себя, откручиваю горлышко бутылки. И — просто присасываюсь к ней. Жадно глотаю обжигающую жидкость. Чувствуя, как в голове начинает шуметь.
Страх постепенно растворяется. Напряжение отпускает И мне становится хорошо… Во всяком случае, намного лучше, чем было минуту назад.
— Открой! — он стучит мне в окно. — Открой, идиота кусок!
— Че надо? — спрашиваю я через стекло.
— Не откроешь — разобью. И стекло, и твой фейс.
Я его уже не боюсь. Вообще. Поэтому — смело открываю дверь. А он… вытаскивает меня из машины за шкирку. А мне похрен. Я продолжаю пить коньяк. Прямо в процессе вытаскивания. И уже вижу дно бутылки…
— У тебя вообще чердак рассыпался, да?
В руках долбанного Бэтмена уже нет биты. Не знаю, куда он ее дел. Зато у меня есть почти пустая бутылка. Осушаю ее одним глотком и — бросаюсь на него.
Я не особо верю в успех. Но все же надеюсь на эффект неожиданности.
Не сработало. Бутылку у меня отобрали, руки скрутили за спиной, воткнув мордой в капот моей же машины.
— Ну ты мурло пьяное! Чего творишь вообще?
Он толкает меня. Я сажусь на траву. Хлопаю глазами. Чувствую мутноту.
И тут мне на голову обрушивается поток воды. Чувак поливает меня из бутылки. Уф… Посвежело.
— Ты какого хрена нажрался? Идиот. Много я разных неадекватов повидал. Но такое вижу впервые….
— Отвали, — бурчу я.
И пытаюсь подняться. Хочу взять еще одну бутылку. Продолжить банкет, так сказать. А то как-то слишком ясно стало в голове. Но чувак не дает мне встать. Давит на плечо, удерживая. Сам садится рядом на бревно. И выдает:
— Короче, тебе трындец. Полный и абсолютный. Но, походу, ты и сам уже это осознал.
— Иди нах! — ору я.
— Я поговорил с охранниками. И даже с твоей любовницей бывшей пару минут пообщался.
Что? Какого х…
— В ближайшее время на тебя, вероятно, напишут два заявления в полицию. Аня, которой ты разукрасил дверь. И Снежана, на которую ты набросился с кулаками. Свидетели есть в обоих случаях. И, как ты понимаешь, на суде по разводу это все сыграет не в твою пользу.
Обложили. Со всех сторон обложили. Подстава за подставой…
— Как они могли меня уволить?! — возмущенно ору я. — Это незаконно! Мне даже две недели не дали отработать!
— Незаконно. Тут ты прав. Ваш генеральный — тот еще ходок, как я понял. У вас там, походу, вообще не фирма, а бордель. Понты, гулянки, разврат.
