перевёл на меня изучающий взгляд.
– Аня, вам здесь нравится? – спросил мужчина, но я видела, нет, даже чувствовала, что он хотел спросить совсем не об этом.
– Мне очень нравится все, что меня окружает. Понимаю Вашу настороженность. Но между мной и Игорем ничего нет. Елена Александровна сказала… в общем, я вчера увидела снимки Игоря и… его семьи. У нас тоже с Машей приключилась страшное горе. Наши родители… они… пили, и им было не до нас. Наш дом сгорел вместе с ними. Игорь как раз в это время отдыхал в тех местах, где мы раньше жили, и спас меня из огня. Пока я была в больнице, он присматривал за Машей, очень помог мне со всеми документами и оформлением опеки над сестрой. И если бы не он…
– Аня, я ничего такого не… – Александр Сергеевич переменился в лице и, кажется, побледнел.
– Бедные девочки! – услышала я позади голос Елены Александровны.
Женщина тоже оделась и вышла к нам на улицу.
– Игорь ничего нам не рассказывал, но я чувствовала, что случилось какое-то горе!
– Извините, – не знаю, зачем оправдывалась и говорила все это. Но мне хотелось, чтобы они знали правду.
Игорь, возможно, не стал рассказывать родителям всю нашу историю, чтобы лишний раз не волновать, но я не хотела, чтобы они считали, что я преследую какие-либо корыстные цели. Наблюдала вчера весь вечер, как Александр Сергеевич и Елена Александровна украдкой переглядывались, и на нас с Машей смотрели, словно на диковинных зверьков.
– Игорь просто обещал нам помочь, и как только Маша окрепнет и пойдёт в садик, а я выйду на работу, мы будем жить отдельно. – Анечка… – перебила меня Елена Александровна, – я понимаю, что вы ничего хорошего и не могли видеть, но с чего такие мысли? Разве мы могли бы подумать о вас с Машей плохо? Я и Саша, мы только рады, что Игорь вызвался вам помочь! Он не был у нас, знаешь, сколько? – женщина задумалась и спустя секунду продолжила: – Последний раз вот так выходные мы проводили, когда были живы… – она снова запнулась и все время глядела на меня взволнованным взглядом. – Мы очень будем рады, если вы втроём будете бывать здесь чаще.
Я думала, что мама Игоря встретит и примет нас с Машей очень плохо. Будет считать меня хитрой оборванкой, которая решила захомутать ее сына в свои сети и женить на себе ради выгоды и… Но, нет! Ничего этого я не хотела. Но сердцу ведь не прикажешь, и я помимо воли, чувствовала симпатию и влечение к Игорю. Сильное притяжение к тому, который никогда не будет со мной рядом. Не знаю, почему я так думала, просто знала.
– Да, конечно, все очень сложно, но ты знаешь, Аня, куда страшнее потерять своего ребёнка. Я очень растерялась, когда он мне позвонил и сказал, что приедет в гости не один, а с двумя девочками. И я тоже буду предельно честна…
– Лена! – одернул жену Александр Сергеевич.
– Не уезжайте пока от Игоря, – попросила она меня, проигнорировав упрек мужа. – Он ведь хороший человек, а так он, может быть, станет чаще у нас появляться и потихоньку вернется к прежней жизни. Я понимаю, он видит в Маше Асю, но, пожалуйста, прошу, дай ему шанс почувствовать себя нужным девочке! Они тянутся друг к другу и… Не отказывайся от поездки на море!
– Хорошо, – я, правда, не понимала до конца, на что соглашаюсь.
Но и идти мне ещё было некуда. И не уверена, что мне хватит решимости сделать это без согласия Игоря и хотя бы серьёзного разговора с ним. Он ведь очень много для нас сделал, считай, дал шанс на новую нормальную жизнь, привёл в свою семью. И куда мне было идти? Да, разум и чувства буквально кричали мне, что необходимо настоять на раздельном проживании и ограничении встреч, но мне не хватит духу на этот разговор. И не хотела я больше от него уезжать. Я рядом быть хотела и видеть его по вечерам. Чтобы он был в нашей жизни. Пусть даже, если все останется так, как есть.
– Пойдём, я покажу тебе одну вещь? – Александр Сергеевич взял Машу за руку и повёл вглубь двора. Я хотела возразить, но Елена Александровна похлопала меня по плечу и ободряюще кивнула, мол, пусть идут.
С Еленой Александровной мы прошли в беседку и сели на лавочку. Мне стало неловко после всех откровений и одновременно легко на душе. Но я хотела, чтобы мать Игоря знала всю правду. Мне это было очень важно.
– Мы переехали с Сашей сюда примерно лет восемь назад, я сделала из двора конфетку, и теперь мы тут как старые одинокие пни, – грустно ухмыльнулась женщина. – Подрабатывать пошла в местную школу искусств, занимаюсь с детьми. А хочешь, можем и с Машей попробовать? – спросила она. – Вот поедем на море, я возьму все необходимое, и поглядим, вдруг у неё талант?
– Хочу, – улыбнулась я и взглянула в лицо Елены Александровны. Ее глаза были грустными, а улыбка светлой и доброй.
– Даже не верится, что Игорь снова дома… Правда вчера ночью он куда-то уезжал, мне отец утром сказал, что видел, как он на рассвете вернулся.
Я зачем-то подняла глаза наверх, предположительно туда, где находилась комната, в которой спал Игорь. И едва не подскочила на месте от неожиданности. В окне виделась его фигура. Соломон стоял и смотрел на меня. И даже с такого расстояния казался мрачным. Пульс подскочил, и я нервно прокашлялась, отводя взгляд в сторону. Как долго я смогу делать вид, что между нами ничего не происходит? А особенно, когда он вот так смотрел на меня, будто проникал под кожу взглядом, и заставлял реагировать все мои нервные окончания, отзываться и трепетать каждую клеточку моего существа.
Спустя полчаса мы вернулись в дом. Игорь сидел на диване в гостиной в гордом одиночестве и застывшим взглядом смотрел в телевизор. Или делал вид, что смотрел. Больше никому не улыбался и выглядел очень помятым. Моё сердце сжалось, когда я взглянула на него и заметила полное равнодушие на лице. В который раз я подумала, что мне ещё несколько дней назад стоило брать ноги в руки и Машу в придачу и бежать от него. А теперь глядела на него и понимала, что поздно. От него-то я уйду, а от своих мыслей и чувств получится?
– Анечка, чаю? – предложила Елена Александровна.
Маша, в отличие от меня,
