твёрдыми, ходящие по скулам желваки выдавали гнев. Только я тоже была до предела зла. Из-за него слёз я пролила больше, чем за двадцать лет, и больше плакать не хотела. И сидеть со старым календарём в растянутой футболке и немытыми неделю волосами – тоже.
– Я хотела этого ребёнка. Вот всё, что я могу тебе сказать. Дальше предполагай, что хочешь. А теперь дай мне пройти.
Он так и нависал надо мной.
– Дай пройти, – повторила жёстко, холодно, не дотрагиваясь до него.
Желваки ходили по его скулам. Он прождал ещё немного, потом убрал руку. В последний раз я посмотрела на него и ушла из беседки. Только пройдя несколько метров поняла, что дрожу. От гнева, от его близости, оттого, что надышалась им. Впервые я смогла пойти поперёк его желаний, его слов и решения.
Карим смотрел мне вслед. Его взгляд я чувствовала, но больше не останавливалась.
Яна
Оказывается, я всё-таки замёрзла. И не выспалась. Приняла тёплый душ, залезла под одеяло и тут же отключилась. Сон был размытым. Я слышала смех, вокруг мелькали незнакомые люди. В какой-то момент поймала себя на том, что смех мне не снится – он раздавался с улицы. Дотянулась до мобильного и с удивлением поняла, что проспала до обеда.
– Отлично. – Кинула телефон на подушку.
Надо было поставить будильник. Планы провести весь день, любуясь горами по возможности вдали от людей, рухнули. Выспавшиеся в ожидании новогодней ночи гости курорта высыпали на свежий воздух и развлекались, кто во что горазд. Прямо напротив моего номера велась ожесточённая война снежками. Четверо взрослых и трое детей атаковали друг друга, разбавляя атаки весёлыми вскриками и смехом.
– А ну давай, коза! – Полноватый мужчина подхватил девочку и посадил себе на плечо.
Она запустила свой снежок в девушку. Та с визгом увернулась и послала ответный.
Я опять наблюдала за детьми, за чужой жизнью, и из серебристо-голубого тумана мечтаний складывались образы.
– Забудь, – приказала сама себе и отошла от окна.
Вернусь домой, а там… Может, права мама?
Поймала отражение в зеркале и отвела взгляд. Да, на мне была подаренная Каримом футболка. Да будь он неладен! Но не потому, что подарил мне её он, просто…
– Она удобная, – уверенно сказала собственному отражению и чуть в голос не засмеялась.
Люди на улице веселятся, в снежки играют, кто-то уже наверняка приступил и к шампанскому, а я разговариваю сама с собой и не могу отделаться от мыслей о встрече с мужчиной, которого приехала сюда забывать.
***
Заказывать кофе в номер не стала специально. Не дай бог Карим решит, что я не выхожу исключительно из-за него. Но в ресторан не пошла – села за барной стойкой.
И пожалела об этом: мало того, что парень за стойкой оказался знакомым, так вдобавок, как только я сделала заказ, нарисовался Карим.
Осмотрев зал хозяйским взглядом, остановился на мне.
– Всё, что она заказала, за счёт курорта, – отрезал он. – Сделай мне двойной чёрный со сливками.
– Я способна за себя заплатить, Карим, – процедила я, едва бармен отошёл от нас. – Мне твои подачки не нужны. Если я нашла деньги, чтобы снять тут номер, то и на кофе как-нибудь найду.
Его манера не отвечать, если он не считал это нужным, бесила. Не ушла я только по той же причине, что и не стала оставаться в номере.
– Я пришёл выпить кофе. Ты тоже. Давай это и сделаем.
– Я не хочу, чтобы ты платил за меня, Карим. Не хочу, чтобы ты считал, что мне нужны твои деньги. Хотя… Ты ведь и так именно это решил, да? Ладно. – Я подтянула к себе меню и пробежалась взглядом. – Закажи мне десерт из белого шоколада с клубникой и грецкими орехами. И… Я сегодня ещё не ела. Так что салат с королевскими креветками будет кстати.
Захлопнула меню и с вызовом посмотрела на Карима.
– Предположим, что мне и правда нужны твои деньги. Почему нет?
Карим жестом подозвал бармена и дал распоряжение принести мне салат и десерт. Совесть меня не мучила, стыда тоже не было. Только злость. Почему я должна плакать?!
– Ты на глазах поменялась.
– Нет, Карим. Это ты меня поменял. А я пересмотрела своё отношение к некоторым вещам.
– Например?
– Например, я больше не собираюсь чувствовать себя виноватой за то, в чём не виновата, – отрезала я и встала со стула. Всё-таки оставаться с ним рядом дольше не могла. – Пусть заказ принесут мне в номер. Триста пятый.
Отошла на пару метров и услышала позади:
– Я знаю.
Обернулась.
– Триста пятый, – ответил Карим на незаданный вопрос. В его глазах всё так же был гнев, а черты лица оставались жёсткими, как и голос. – Знаю.
– Я в этом и не сомневалась, – ответила сухо и пошла к выходу, всеми силами стараясь не ускорять шаг.
Потому что Карим снова смотрел мне вслед, а выдержка моя становилась всё более хрупкой с каждой нашей встречей, и даже кипящая в крови ярость не помогала сохранить её. Скорее наоборот.
Карим
Допивая кофе, я задумчиво смотрел в одну точку. Этой точкой был снимок когда-то отдыхавшей на курорте семьи. Муж с женой, двое сыновей и здоровенная лохматая псина. Вопреки запрету на заселение с животными, им я дал добро лично. Некогда пёс служил спасателем и нашёл под снежным завалом ребёнка, а на старости лет его забрал мой старый приятель.
Меня-то кто-нибудь заберёт, когда я стану старым? Или пёс заслужил больше?
Проклятая девчонка! Всё её глазищи и голос, звоном бьющийся в висках.
– Вы задумчивый сегодня, Карим Ренатович, – заметила официантка, принёся только что приготовленный хычин с сыром. – Новый год. Два зала уже готовы, сейчас закроем третий. Гостям, если не хватит столиков…
– Скажи мне, Алин, что бы ты хотела получить в подарок на Новый год?
– Да… – Она смотрела на меня, как на недоумка. – Не знаю. У меня всё есть.
– У человека не может быть всего.
– Не знаю, Карим Ренатович. Почему вы спрашиваете?
– Приятное тебе хочу сделать. Ты у меня в отеле с самого открытия, а я, кажется, ни разу не поздравлял тебя с праздниками. Да и напоминаешь ты мне одного человека.
– Ничего не надо. – Она улыбнулась. У меня всё есть. Муж, дети… Муж дом достроил благодаря вашей помощи со стройматериалами. Детям вон качели во дворе вчера поставил. У нас же четверо – трое мальчишек и младшая девочка. Теперь всем места хватит.
Я кивнул. Трое мальчишек и девочка.
