Обессилено распластавшись на простыни, женщина прильнула губами к его уху и еле слышно, бездыханно прошептала то, что он хотел услышать:
— О, милый, да…
Дорис лежала на боку, положив голову на руку, слушая дождь за окном и глядя на спящего Теда. Ночные учения сказались-таки на нем: после второго любовного тура морской пехотинец уснул легко и естественно, как дитя. Он спал на спине, спал беспробудно, не шевелясь, если не считать легкого ритмичного колыхания простыни над его грудной клеткой.
Она не задумывалась, как долго лежит и наблюдает за ним. Знала лишь, что провела весь вечер в постели любимого человека. Это было… Ее рот искривился в самоукоряющей усмешке. Она — школьная зрительница и не может найти слов, чтобы описать последние несколько часов.
Лучшие мгновения в ее жизни.
Да, да, именно так.
Ее рука скользнула под простыню на его грудь. У него была гладкая и невероятно теплая кожа, несмотря на прохладу в квартире, которая вынудила их накрыться. Десять лет назад, когда он был моложе и фанатичнее в спорте, кроме ежедневного бега на бесконечные мили, его увлекало и поднятие тяжестей. Тогда он был еще мускулистее, но и сейчас нравился ей не меньше. Она считала его красивым, в самом деле физически неотразимым — с мощной широкой грудью, с рельефными мускулами. Необузданная мощь и естественная грация. Мечта любой женщины.
Определенно — ее мечта.
Вздохнув, она приподнялась повыше, чтобы увидеть часы на ночном столике. Уже почти шесть. Пора собираться домой и… может быть, захватить любимого с собой?
Не беспокоя его, она тихо выскользнула из постели. На полпути к ванной комнате наткнулась на его майку и с радостью натянула на себя. Слишком велика — он носил майки с обтяжку, но длинна, чтобы прикрыть достаточно. Она поспешила в ванную комнату, с улыбкой подняла с пола махровое полотенце, собрала свою все еще мокрую одежду и направилась по притихшей квартире в прачечную комнату.
Сушилка давно уже отключилась. Ее звонок, извещавший о конце цикла, прозвучал давно, но им в тот момент было не до него. Они занимались слишком соблазнительным и неотложно приятным делом, чтобы отвлекаться.
Наверху сушилки стояла корзина с сухим и аккуратно сложенным бельем — майками с коротким рукавом, вроде той, что была на ней, шортами, трусиками, носками. На высокой перекладине висела камуфляжная форма, которую сержант-артиллерист носил большую часть времени — пять курток и пять пар брюк. Только переехав в Уэст-Пирс, когда она еще верила, что любит Грега, и собиралась выйти за него замуж, ей казалось даже приятным иметь форменную одежду в шкафу и солдатские ботинки у двери. Но этого так и не случилось. Когда отбыл батальон, муж оставил ей только коробку с личными вещами и кое-что из гражданской одежды.
Она продолжала думать, сейчас даже больше, чем раньше, что смена камуфляжа на выходное платье, армейских ботинок — на модные туфли может доставить приятное удовольствие и ей, и их обладателю.
Продрогнув, она выхватила из корзины пару форменных носков Теда, защитного цвета, шерстяных, великоватых для нее, но казавшихся достаточно теплыми, чтобы от них отказаться, и натянула на ноги. Открыв сушилку, вынула из нее по одному полотенца, встряхивая каждое и аккуратно складывая на гладильной доске. Самые тяжелые из них, оказавшиеся внизу, еще сохраняли жар и согревали пальцы. Освободив камеру, загрузила в нее свою одежду и запустила в работу.
Какое-то время она стояла, прислонившись к машине, прислушиваясь к ее шуму и чувствуя вибрацию. Сушка займет минут пятнадцать или даже двадцать, и она может провести их здесь без всяких удобств, подрожать от холода в гостиной или насладиться жаром мужского тела в постели.
Ухмыльнувшись, она выключила свет и поспешила в спальню.
Тед не понял, что его разбудило: то ли он уже выспался, то ли бьющие в окна струи дождя или непривычные шорохи в его холостяцкой квартире.
Или ощущение того, что Дорис уже не лежит под боком?
Он замер без движения, прислушиваясь к любому звуку, могущему выдать ее присутствие. Ванная комната открыта, в ней горит свет, но ее не видно. Дверь спальни тоже нараспашку, но ниоткуда не доносится ни звука.
Ему хотелось отделаться от неприятного ощущения под ложечкой. Не могла же она уйти, не попрощавшись. Он резко поднялся, чтобы осмотреть ванную. Ее одежда — шорты, цветастая кофточка и прочие пикантные предметы туалета, оставленные на тумбочке, исчезли, а полотенце, которое он стянул с нее, аккуратно висит на положенном месте.
Неужели ушла? Она просто не могла этого позволить. Наверное, пьет воду на кухне, звонит по телефону или…
Он услышал голос, что-то тихо напевавший, за мгновение до того, как Дорис появилась в двери. Она была в его майке и его же носках, изрядно поношенных, полинялого зеленого цвета, великоватых для нее. Ее спутанные волосы разметались, а были такими ухоженными, когда они ложились в постель. И все же выглядела она самым очаровательным образом.
Совершенная красавица.
Увидев его, исчезнувшая гостья прислонилась к двери, сложила руки под грудями, обтянув их майкой и интригующе укоротив ее длину, и зазывно улыбнулась.
— Хэй, морячок, с пробуждением!
Его плоть снова неумолимо набухала. Они уже дважды предавались любовным утехам, причем во второй раз не торопились, распаляя друг друга, растягивая удовольствие. Но хватило одного ее взгляда, одной улыбки и негромкого приветствия, чтобы он захотел ее снова.
— Пленительный у тебя наряд, — проговорил он охрипшим голосом. — Не приводилось мне видеть хоть одного морского пехотинца, который так вызывающе носил бы форменную майку.
Она пожала плечами, еще более обтягивая на себе ткань и вынуждая его судорожно сглотнуть ком в горле.
— Оливковый — не мой цвет.
— На тебе он смотрится восхитительно. — Он перевел на мгновение взгляд на часы и тут же снова посмотрел на нее. — Я уснул, надо же.
— М-м-м. Я наблюдала за тобой все время.
Это привело его в замешательство. Спящий мужчина кажется особенно уязвимым. В этот момент он не в силах себя контролировать. Но было в этом и нечто трогательное. Сама она не задремала, не оставила постель в поиске книги или журнала, не поставила музыку, не стала смотреть телевизор. Просто осталась рядом и наблюдала за ним.
Волнительно.
— Так зачем ты выскочила из постели?
— Да засунула свою одежду в сушилку. Скоро мне идти домой. Когда Кэт ночует не дома, она всегда звонит пожелать мне спокойной ночи.
— Я-то надеялся, что ты останешься здесь, — признался он.
