— Вы устали? — уточнил почтенный дон.
— Немного, — призналась девушка. Сил ее лишала внутренняя боль, а вовсе не физическое утомление.
— Вы так печальны сегодня, — тихо сказал он. — Может быть, вы хотите поехать домой?
— Спасибо, дон Кристобаль. По-моему, так будет лучше.
Они сели в его машину, и по дороге он рассказывал ей про другие свадьбы, на которых ему довелось побывать, и о некоторых веселых событиях, которые там происходили.
Когда они почти уже подъехали к вилле, он положил свои большие ладони на ее сложенные руки.
— В молодости грусть быстро проходит. Только старики дорожат своими воспоминаниями.
Она была близка к тому, чтобы расплакаться, почувствовав, что дон Кристобаль вернулся воспоминаниями в дни, когда он был счастлив со своей женой, а она знала, что он был вдовцом уже около десяти лет.
Следующую неделю почти все свое свободное время Лориан проводила в Санта-Крус. Дон Кристобаль почти не загружал ее работой, дона Рикардо не бывало дома. Крохотный офис Дэвида был почти всегда закрыт, и она решила, что он уехал куда-то в другие районы острова.
Иногда она ходила на рынок, потому что он казался ей самым интересным местом. Рынок, посвященный Божией Матери Африканской, был недавно перестроен, его фасад был выкрашен в пастельные голубые и розовые тона, так что он вполне мог бы служить декорацией к какой-нибудь музыкальной комедии. Прилавки были завалены множеством восточных товаров, разнообразной снедью, тканями ярких расцветок, плетеными изделиями местных умельцев… Женщины, торгующие на рынке, все как одна были облачены в безупречно белые халаты, головы повязаны традиционными черными платками, на которые еще надевались крошечные соломенные шляпки.
Лориан бродила по улицам города и часто заходила в городской парк, с памятником Гарсии Санабрии, бывшему мэру Санта-Крус, который разбил этот парк для жителей города. Она стала частенько задумываться о том, что пора уже начинать планировать свои дальнейшие действия, но, наверное, летнее ленивое настроение подсказывало ей отложить это на потом.
Ее нередко приглашали на разные экскурсии и празднества, ее жизнь была полна веселья и развлечений, но она не могла до конца избавиться от чувства неуверенности, которое липло к ней, как тонкая пленка.
Она посещала танцы и вечеринки с Марианой, которая чувствовала себя на этом празднике жизни как рыба в воде. Однажды девушки отправились на танцы, устраивавшиеся на открытой палубе судна, стоящего в порту Санта-Крус, тут уж настроение улучшилось даже у Лориан.
С палубы было убрано все что можно, под навесом установили несколько столиков со стульями. Палуба была тщательно надраена, и временами Лориан приходилась очень кстати поддержка ее партнеров по танцам. Со стены гавани многочисленные любопытные зрители смотрели на ярко освещенный корабль, где морские офицеры в белых кителях кружили своих партнерш в танце. Лориан было очень непривычно и приятно кружиться под музыку практически на сцене, перед импровизированной публикой, и она сказала об этом Альберто Феррано, которого тоже пригласили на корабль и с которым она танцевала бесчисленное множество раз.
— Это все равно что танцевать на рыночной площади, — заметила она.
— А вы не привыкли танцевать на открытом воздухе?
Она состроила гримасу и засмеялась:
— Если дома мы задумаем танцы под открытым небом, то непременно пойдет дождь.
Тогда она на целый вечер почти забыла о той постоянной боли, которая отравляла ей жизнь днем и ночью.
Настроение ее совсем упало, когда Мариана объявила ей как-то, что новый бассейн у них на вилле практически закончен и скоро в нем можно будет купаться.
— Только сначала нужно налить туда воды, — добавила она, заливаясь радостным смехом.
Рабочие уже укладывали последние плитки на бордюр бассейна, но глаза Лориан вдруг заволоклись слезами, почти ослепившими ее.
— Тебе нравится эта мозаика? — спросила Мариана.
— Да, очень красиво. — Лориан отвернулась, словно для того, чтобы осмотреть бассейн с другой стороны. Он был украшен изображениями Канарских цветов — бутонами палисандрового дерева, африканскими тюльпанами, которые росли у подножия Тьеде, высокими красными пиками, поднимающимися от основания сочных листьев, похожими на миниатюрные кипарисы. Там были изображения пуансеттий, гибискусов, побегов бугенвиллеи, розовых гвоздик, а на одной белой стене был выложен кустик фиалок. На полу бассейна было сделано мозаичное изображение палисандрового дерева весной, в пору цветения, с длинными розово-лиловатыми гроздьями соцветий.
Лориан поморгала, чтобы прогнать слезы, и постаралась придать лицу спокойное выражение, потому что Мариана и так уже удивленно поглядывала на нее.
— Тебе не нравятся цветы из мозаики? — удивилась испанка.
— Я же тебе сказала — очень красиво, так красиво, что мне хочется плакать.
— Рикардо заказывал мозаику в Севилье. Помнишь, ты говорила, что тебе нравятся наши палисандровые деревья и местные цветы?
Лориан молча кивнула.
Мариана усмехнулась:
— Я рассказала об этом Рикардо — и вот, он решил составить мозаику из цветов. Он делает все, как тебе нравится.
Лориан поняла, что ее мимолетное замечание как-то за обедом в присутствии Рикардо вдруг воплотилось в этих узорах на стенах бассейна, хотя она вовсе не ожидала такого результата.
— Рикардо сказал, что когда в бассейн пустят воду, — говорила ей тем временем Мариана, — палисандровое дерево будет колыхаться, словно от ветра.
Лориан не могла больше этого слушать и, пробормотав какую-то банальность, пошла прочь от бассейна.
В тот же вечер она решила поговорить с доном Кристобалем и попросить его, чтобы он освободил ее от обязанностей раньше оговоренного срока.
— Ты хочешь покинуть нас навсегда? — спросил он.
— Да, боюсь, что так.
На некоторое время он глубоко задумался, затем сказал:
— Думаю, что это возможно.
— Мне на самом деле не хочется нарушать наше устное соглашение… — начала было она, но он ее перебил:
— Я ничего не знаю ни о каком соглашении. Я хочу, чтобы ты взяла небольшой отпуск. Это обычная практика, после того как человек проработал у меня некоторое время.
Лориан улыбнулась:
— Работать у вас и так было как отпуск.
— Нет, нет, ты должна взять отпуск. У нас есть родня на острове Ла-Палма — он маленький, но очень красивый: зеленые поля, долины и большой кратер вулкана.
Лориан хотела было возразить, что ее главная цель вообще уехать с Канарских островов, а не жить у еще одной семьи из рода Феррано, но она так тепло относилась к дону Кристобалю, что ей трудно было с ним спорить.
