мне помог. Целый день голову ломала, но так и не додумалась.
– Значит, сам проявится, – авторитетно заявляет подруга и переключается на новую тему. –Лесь, а Зотов хорош. И я в восторге, что ты позвала его к нам на юбилей. Умничка. Теперь даже если я этого скунса Кирова упущу из виду, и он решит свои яйца к тебе подкатить, то Роман в обиду не даст.
– Уверена? – усмехаюсь, желая услышать мнение любимки.
Так сказать, взгляд со стороны. Не зря ж говорят, что оттуда намного виднее.
– Уверена. Не пустозвон он, Лесь. И не трепло. И Олеже понравился. А ты моего тихоню знаешь, он с чмо-Сережей только из-за нашей с тобой дружбы общался. И нет, роднуль, я не хочу сказать, что мой муж – ориентир на хороших и плохих мужиков, но…
– Показатель, – подсказываю.
– Ну, чуть-чуть.
Смеемся.
А потом Маргарита снова серьезной становится.
– Роман на тебя так смотрел в субботу, жадно… будто ты вся его уже. Понимаешь?
– Да ну нет, Тусь, – отмахиваюсь. – Ну какая его?
Нет, слушать, конечно, приятно. Очень. Но слишком уж вкусно и неправдоподобно звучит.
– А вот посмотрим, – предрекает и пальцем мне грозит. – Уж я со своей работой много всего повидала. Не смотрят так на женщин, которых просто попользовать хотят. Там чистая оценка внешности идет, прикидка – устроит в койке или нет. А Зотов смотрел по-другому. Будто уже решение принял. Окончательное. И в глазах не хмельные искры, а ровный огонь горел.
– Маргош…
Меня прерывает звонок телефона.
Ирина Николаевна.
Трубку беру сразу, как и моментально подрываюсь к домофону, когда слышу очень напряженное:
– Олеся Игоревна, вы дома? Отлично. Открывайте, нам нужно поговорить.
Глава 27
ОЛЕСЯ
– Что случилось?
– Пока не знаю, но думаю, что сейчас прояснится.
Обмениваемся с Маргаритой нахмуренными взглядами. Она, как и я, тоже выходит в прихожую, чтобы встретить гостью.
Вот только первой на пороге квартиры появляется не Митина, а мужчина с нечитаемым, но очень серьезным лицом. Высокий, плечистый, но явно не медведь в посудной лавке. Об этом громко говорит его пластичность и умение бесшумно передвигаться. Всё-таки габариты о-го-го.
– Все в порядке, Ирина Николаевна, можно заходить, – басит он, осмотревшись в моем доме, будто у себя, и распахивает дверь шире.
– Добрый вечер. Прошу прощения, что без предупреждения и большой компанией, но так уж вышло, – усмехается Митина, переступая порог.
И пусть адвокат растягивает губы, транслируя на публику легкость и спокойствие, меня начинает подергивать от напряжения. Заодно разрастается нехорошее предчувствие, что вечер какой угодно, но совсем не добрый.
Чего только стоит широкая царапина во всю скулу на некогда безупречном лице гостьи и проглядывающий через наклеенный на виске пластырь синяк.
– Здравствуйте, проходите, – делаю приглашающий жест рукой, замечая за худенькой спиной вошедшей еще одного доброго молодца. Или не очень доброго, судя по цепкому взгляду из-под бровей.
– Гош, Толь, подождёте внизу, в машине. Ок? Здесь мне точно ничего не угрожает, я же предупреждала, – ровно и вместе с тем властно произносит Митина, оборачиваясь к мужчинам по очереди. – А мы с девочками, – теперь пронзительный взгляд достается нам с Маргошей, – тет-а-тет поговорим. Правда?
– Хм, непременно, – уверенно кивает Маргоша и представляется. – Назарова Маргарита Альбертовна, старший следователь по особо важным делам следственного управления УВД и подруга Олеси.
О, обожаю, когда Туся вот так мгновенно преображается. Посмотришь – няшка-милашка, а через секунду уже цербер в юбке.
Мужчины тоже оценивают. Пусть внешне ничего не меняется, но напряжение в воздухе однозначно ослабевает.
– Хорошо, – соглашается в итоге тот, кого назвали Гошей. Но следом предупреждает. – Ирина Николаевна, только давайте без самоуправства, пожалуйста. Прежде чем покинете эту квартиру, наберите меня. Я встречу.
– Обещаю.
Митина не спорит, хотя скепсиса, что данные действия – перебор, не скрывает. И дверь за мужчиной закрывает сама.
А затем, когда остаемся втроем, сбивает с толку, интересуясь:
– Где Алексей?
И заставляет вновь всколыхнуться мою нервозность.
– На тренировке, – проверяю время на телефоне и поправляю саму себя, – точнее, уже закончил и должен вот-вот выдвигаться домой. А что?
– Один? – игнорируя мой вопрос, адвокат задает свой новый.
Щурюсь.
– Нет, их с другом до дома докинет отец мальчика. Поэтому я не поехала встречать.
– Хорошо, –Ирина Николаевна кивает и прежде чем я рискую сорваться на рычание, ненавижу, когда мои собственные вопросы игнорируют, особенно те, что касаются ребенка, добавляет. – Пойдемте, девочки, нам есть, что обсудить. Что же касается Алексея, Олеся Игоревна, зуб даю, сегодня точно за него можно не волноваться. А вот завтра... будем решать.
В молчании втроем перемещаемся на кухню, где прежде мы отдыхали с Маргошей, и рассаживаемся вокруг барной стойки. Я глазам своим не верю, когда Назарова достает из мойки чистый фужер, наливает в него отнюдь не чай, и ставит перед Митиной. После обновляет наши с ней напитки и предлагает:
– Давайте-ка за знакомство.
– С удовольствием, – кивает Ирина Николаевна и неожиданно предлагает всем перейти на «ты». – Так проще будет.
– И я согласна, – переглядываюсь с обеими, стараясь не сильно демонстрировать удивление.
Но оно во мне есть. Слишком хорошо помню нашу первую и вторую встречи с адвокатом и то, как профессионально она держала расстояние.
Впрочем, удивление меня не покидает еще долго, как и вспыхнувшие напряжение, страх и ярость. А все потому, что Митина уже в привычной спокойной манере рассказывает о том, как на нее сегодня напали, когда она возвращалась из суда, куда отвозила дополнительные документы по моему делу.
– Угрозы стали поступать еще в начале недели. Сначала записки под дверь номера, потом звонки с неизвестных номеров. Везде одно и то же. «Вали назад в Питер. Возвращайся, если не хочешь проблем. Будь умницей, исчезни», – хмыкает Митина так, будто анекдот рассказывает. – Ах, да, еще писали, чтобы взяла самоотвод и в суд не совалась.
– А ты сунулась, – делает правильный вывод Ритуся.
