что против вашей пары больше не буду. Общение с Иваном и Сашей прекращаю на корню. Вас беспокоить никак не стану… И все-таки прошу у вас обоих прощения…
Мама выглядит очень уставшей и измученной. Агриппина приходит ей на помощь.
— Твоя мать, Мирон, когда-то очень навредила лучшей подруге Анны. А ее саму лишила хорошего места работы. Мама Лады не смогла забыть и относиться к тебе хотя бы нейтрально. Отсюда пошли и все проблемы.
Значит, я поняла верно. Рита и отец Мирона были не в самых чистых отношениях. А законная супруга моего свекра от нервов заболела и умерла. История жутковатая, но, к сожалению, банальна.
— Ты не ответчик за мать, Мирон, — вздыхает моя мама, — я совершила ошибку.
Повисает пауза. Стараюсь смотреть на Мирона с поддержкой, чтобы дать понять — он не обязан в угоду мне любезничать с моей мамой. Уверена, он не стал бы ей вредить. Так что любой вариант их общения никак не повлияет на нашу отдельную семью. И на мою любовь к мужчине тоже.
Но и ответ сейчас должен быть за Мироном. Мне просто по-прежнему больно от того, что мама так поступала. Агриппина логично не вмешивается.
— Я не маленький мальчик, — жмет плечами Красильников, — и понимаю, что все не могут меня любить. Мне достаточно чувств от матери моего ребенка. Что касается вас, Анна Андреевна, я рад, что вы перешли в мирную позицию. И особенно, что прекратили отношения с Иваном и моей бывшей женой. Они еще поплатятся за всё, а вам бы я очень не хотел вредить.
Мама смотрит несколько испуганно. Мирон решает уточнить.
— Нет, я не стал бы делать вам плохо специально. Но мало ли как могла сложиться ситуация. Извинения я принимаю.
Теперь родительница кивает.
— Спасибо за это, Мирон.
Снова воцаряется тишина. Должна ли я что-то сказать? У меня совсем нет опыта в таких щекотливых разговорах. Мне жалко маму, ничего не могу с этим поделать. Но и говорить «ладно, проехали» не поворачивается язык. Слава богу, на выручку приходит мудрая Агриппина.
— Естественно, вы не кинетесь сейчас друг другу в объятья! — подводит она итог. — Я убедила Анну обратиться к психологу. Ей нужно, наконец, оставить прошлое позади.
— Если нужна финансовая помощь, я готов, — вставляет слово Мирон.
Я смотрю на него с благодарностью.
— Мама, — наконец, обретаю дар речи, — ты молодец, что решила пойти к специалисту. Надеюсь, ты, наконец, будешь чувствовать себя счастливой.
— Прости меня, дочка! — мама всхлипывает.
Ее как будто оставляет ступор, и пробиваются эмоции. Не выдерживаю, сажусь рядом и приобнимаю ее.
— У меня нет ненависти к тебе, мам. Хорошо, что ты признала мой выбор. Я люблю Мирона, и у нас все просто замечательно. Хочу, чтобы и ты радовалась жизни.
Мама кивает, плачет. Мирон тем временем обращается к Агриппине. Вроде бы он уже сообщал ей, что виделся с матерью на Севере.
— Рита ничего не сказала мне о прошлом. Только повторяла, что была молода и наивна.
Краем глаза вижу, как морщины у губ Агриппины становятся еще глубже.
— Прости, Мирон, но наивность — это не про твою биологическую мать! Скорее, это чувство испытывал твой отец, взрослый лоб. А матушка выдоила его по полной и исчезла. Начисто забыв про своего малыша! Я ведь знала твою бабушку, почему тебя и определили в наш интернат.
Да уж, раньше многое делалось по знакомству.
— Я ее и не оправдываю, — морщится мужчина, — просто было любопытно взглянуть ей в глаза.
Теперь я оставляю маму и подхожу к любимому. Встаю у кресла и опускаю ладонь на его плечо. Многие были в курсе дел прошлого. И только мы с Мироном вслепую притянулись друг к другу.
Мирон
Хоть я и держал лицо на разговоре, внутри было довольно паршиво. Я уже никогда не смогу увидеть своими глазами, что там случилось в прошлом. Бабушка и дед тоже держали обиду на мою мать, она передавалась частично и на меня. Обо мне заботились как подобает но особой теплоты я от них не видел. Так что возможно, мать Лады тоже не просто так взъелась на мою. Вот только лично я ей ничего не делал!
Фу-ф. ладно, пусть с пожилой женщиной поработает психолог. Для меня сейчас главное, что моя малышка на моей стороне. Только ее поддержка позволяет морально держаться на плаву. Ну и сын, конечно.
Кого бы я еще отправил к психотерапевту и даже, не побоюсь этого слова, закрыл, так это свою бывшую жену. До сих пор не могу понять, что перемкнуло в голове у Сюзанны. После развода она осталась с неплохим имуществом. При нормальных отношениях я в случае чего помогал бы ей. Например, случись у нее серьезные медицинские расходы или какое другое несчастье. В общем, эта женщина осталась не на произвол судьбы!
Здоровья я Сюзанне, впрочем, желаю от души. Теперь оно ей очень понадобится. Ведь уже после их с Иваном выкрутасов на дне рождения отца Лады я аннулировал перевод дома и авто на ее имя. И деньги со счета тоже отозвал. Мои юристы умеют работать, а я не испытал никаких угрызений совести.
А впереди ее ждет разбирательство насчет видео со мной и Ритой. Не знаю, получится ли доказать причастность бывшей. Но давать объяснения представителям закона придется и ей (вместе с подружкой по злобе на бывших — Ольгой, выполнявшей роль оператора), и родителям Ивана. Его мать, к слову, тоже была подругой первой жены моего отца. Со мной, впрочем, всегда вела себя мило. Почему я считал их с мужем чуть ли не дядей и тетей, даже сделал им пропуск в свой поселок.
Да, теперь нужно тщательно фильтровать окружение. Тем более, у меня семья. Впрочем, нормальные люди среди моих хороших знакомых есть. Кроме Золотовых, в столице живет еще один давний приятель. Он немного старше меня и превосходит по масштабу бизнеса. Можно сказать, живет делом. Так что видимся крайне редко.
Поэтому когда он звонит, я принимаю предложение заскочить в его офис. Несмотря на всю суету сейчас в жизни. Впрочем, оказывается, его разговор тоже «по теме».
— Ирине позвонила Сюзанна. Говорит ты оставил ее без средств к существованию.
Платон Филатов сидит напротив меня на светлом кожаном диване. Он мало изменился за год, который мы не виделись. Также в хорошей спортивной форме, с короткой стрижкой и в строгом костюме от постоянного дизайнера.
Мы в одной из комнат которая входит в его кабинет.
