тарелки.
Выполнив, возвращаюсь на место. Паша раскладывает пирог по цветастым блюдцам и придвинув ко мне одну из тарелочек желает приятного аппетита. Я желаю того же и мы молча едим. Всё как обычно, ведь и раньше у нас происходили совместные завтраки, но сейчас мне в горло кусок не лезет, хотя пирог получился очень даже вкусным. А ещё ароматным. Через силу запихиваю кусок, жую, украдкой поглядывая на парня. Аппетит у него что надо и умяв в два укуса, он тянется за второй порцией. Мне не жалко, ведь это для него так старалась, но сейчас я не чувствую прилива радости или чего-то позитивного. Лишь насторожённость, которая разъедает изнутри. Паша молчит, а мне и сказать-то нечего. Вроде бы логично «когда я ем, я глух и нем» но всё равно сижу и жду каких-то действий, слов, чего угодно, только не удручающей тишины. Решаю раньше времени не загоняться и затаиваюсь в ожидании.
Но как только Пашка справляется с завтраком, он встаёт из-за стола, убирает за собой посуду в раковину и уходит, напоследок брякнув сухое спасибо. Провожая парня растеряннмы взглядом, мой рот в немом оцепенении только успевал ловить крупицы кислорода.
Надежда не умирала, я ждала, что Паша вернётся и вот сейчас-то мы точно поговорим. Но прошло пять минут, десять и ничего не происходило. А потом раздался хлопок входной двери и я понял, что на этом всё. Худшие опасения подвердились и парень, которого я так люблю пошёл самым простым путём. Он сделал вид, словно между нами ничего не было.
Просидев ещё какое-то время в окаменевшем ступоре я поднялась из-за стола и на негнущихся ногах отправилась в спальню. Присев на край матраса растерла ладонями лицо, вздохнула и откинув назад голову рассмеялась.
Это был смех отчаяния, боли, что терзала моё сердце и самой настоящей агонии.
Господи, ну какая же я дура! Наивная, влюбленная идиотка, которой в жизни видимо мало дерьма, раз собственные грабли, на которые ступала и не раз ничему меня не научили. Ведь знала что так будет, верила глубоко в душе на другой исход, но знала! Павел Бушманов, не из тех мужчин, что способен на чувства ко мне. Он только и делает, что разбивает моё и без того искалеченное сердце. Топчется по нему, заставляя умирать и возрождаться, возрождаться и умирать.
Постоянно.
Всегда!
А я вместо того, чтобы послать его к черту и закопать свои чувства поглубже, продолжаю любить этого кретина. И даже сейчас, несмотря на боль, люблю.
Ненавижу себя за это!
Из-за какого-то гребаного мужика стала безумной мазохисткой. Меня ни во что не ставят, а я как верный пёс бегу по первому зову. И даже тот факт, что Паша ничего мне не обещал, не отметает того, что он мудак.
Глупая олениха…
Сморгнув навернувшиеся слёзы, которые порядком поднадоели, я встала и решительно направилась к шкафу. Достала спортивную сумку, а затем принялась закидывать в неё вещи. Брала только самое необходимое. Несколько платьев для повседневной носки, спортивные штаны, пару футболок, джинсы для беременных и нижнее белье. После отправила туда же косметические принадлежности и средства гигиены.
Оставаться в этой квартире не имело для меня никакого смысла и желания. Даже ради собственного ребёнка.
Если сейчас не поставить окончательную точку, то превращусь в вечно жующую сопли неврастеничку. А мне это не нужно. Как и видеть Бушманова каждый долбанный день. Видеть и умирать от душевных мук, наблюдая, как он наслаждается своей жизнью, в которой нет места для меня.
Всё, хватит уже, я не настолько больная. Как нибудь справлюсь. Встану на ноги, рожу, воспитаю.
Без него!
Это изначально была бредовая затея совместного проживания. Меня сюда привели не материальные ценности, а надежда на его чувства.
Ну что ж, не получилось, не вспыхнуло ничего у Паши. Ни его вина и не моя. Это просто жизнь. Так бывает.
Одно лишь ясно— обратного пути нет. Сегодня я в этом убедилась окончательно.
Не совсем понимая что делать дальше, я вышла из квартиры. Очутившись на улице, села на лавочку и думала, думала, думала. В последнее время только этим и занимаюсь.
А толку-то.
Ничего стоящего в моей голове не происходит. Как будто опустело там всё, атрофировалось. Лишь сердце ноет без остановки.
Вчера мне удалось почувствовать себя хоть на долю счастливой. Сегодня всё как обычно. Паша обозначил между нами границу, которая неприятно давит, а я разбита.
Повседневная хрень.
В кармане пуховика завибрировал телефон. Взглянув на экран, сердце застучало сильнее. Это был Бушманов.
Сбрасываю. Но звонок повторяется снова. А потом ещё и ещё и так восемь раз подряд.
Я сижу, не двигаюсь, порывы холодного ветра заставляют морщится. Щеки горят от холодна и пальцы ног начинает пощипывать.
Паша больше не звонит, а я ловлю себя на мысли, что сижу и жду этого чертового звонка.
Зачем он звонил? А вдруг что-то случилось…Вряд ли он случайно набрал мой номер, столько-то раз. Может позвонить самой? Боже, эта зависимость сводить с ума, а ещё мне сводит зубы.
Поднявшись, решаю зайти в подъезд, чтобы не превратится в ледышку. Пристроившись у батареи, чувствую, как тепло окутывает тело и расслабляюсь.
Звоню Верке, потому что она единственная, кто может приютить меня, пока я не придумаю дальнейший план.
—Алло, Поль, привет, что-то срочное? — Запыхавшимся голосом отвечает Вера.
—Привет, а ты где? — Решаю пойти издалека.
—Эмм, нууу, я с парнем — тихонько шепчет в трубку. — Так что, срочно или ты просто поболтать?
—Да нет, то есть да, я просто решила узнать как твои дела, но судя по голосу всё отлично. Ладно, не буду отвлекать, созвонимся позже.
Не дождавшись ответа я сбрасываю вызов и уперевшись затылком о бетонную стену закрываю глаза.
Это провал. Нет, я безусловно рада за подругу, но вот как быть мне. К Дашке я ни за что не поеду, поэтому даже звонить ей не хочу. Она точно потащит к себе домой, а там Костя и мне немного не по себе в присутствии бывшего начальника. Да и нет желания скидывать на Чернову ворох своих проблем.
Это провал в квадрате.
Молодец, Барсукова ничего не скажешь. Вещи собрать ума хватило, а придумать где жить нет. И денег у меня тоже нет. Есть Пашина карточка, но я оставила её на журнальном столике в гостиной рядом с подарочным телефоном.
Я точно дура.
—Полина? — Ушей касается
