— Давай будем называть вещи своими именами. Видимо, ты негодуешь, так как я видел тебя тогда…
Софи дрожала от ненависти и напряжения.
— И что же ты видел? — с вызовом спросила она.
— Лучше тебе этого не знать, — лениво отмахнулся Антонио. Ему хотелось подразнить Софи, чтобы еще больше разозлить ее. Девушка уже сейчас была в таком бешенстве, что готова была разнести в щепки весь офис, и Антонио решил посмотреть, долго ли она продержится.
Софи шагнула по направлению к Антонио и уставилась на него, уперев руки в боки, как рыночная торговка.
— Говори! Я тебя не боюсь. Что ты видел?
Антонио пожал плечами.
— Признаюсь, как и большинство других мужчин, я не прочь иногда позабавиться с ветреной женщиной, но, честно говоря, беспорядочные половые связи мне наскучили. Так что ты тогда просто потеряла время.
Это было последней каплей. Софи занесла руку, чтобы дать ему пощечину, но у нее ничего не вышло, так как Антонио был значительно выше. К тому же он моментально отреагировал на ее движение и увернулся, так что рука Софи едва задела его плечо — Ах ты, свинья! — крикнула она. — Думаешь, я жалею, что наше свидание сорвалось?
— Даже ни капельки не сомневаюсь в этом, querida[3], — мягким бархатистым голосом произнес Антонио, торжествуя и удивляясь собственной бесцеремонности.
Бледная, недовольная тем, какой эффект оказали на нее его насмешки, Софи направилась к двери.
— Я не желаю иметь с тобой ничего общего.
— По-моему, тебе надо научиться держать себя в руках. И сегодня самый подходящий случай — ведь речь идет о судьбе ребенка.
При этих словах Софи застыла как вкопанная.
Ей стало стыдно. Она повернулась и прошла обратно к своему креслу, ни разу не взглянув на своего мучителя.
— Спасибо, — довольно проговорил Антонио Роча.
Софи так плотно сжала кулаки, что ногти больно впились в ладони. Антонио пригласил адвоката войти. Софи молчала, чтобы ненароком не сболтнуть лишнее, хотя у нее было несколько вопросов.
Однако Антонио сам завел разговор на интересующую ее тему, и Софи услышала то, что меньше всего хотела услышать.
Все вопросы, касающиеся опеки над Лидией, решаются по обоюдному соглашению Софи и Антонио. Любой из них может отказаться от прав на ребенка в пользу другого. Но адвокат уполномочен привлечь к делу социальные службы, если это будет необходимо. Кроме того, нужно принять во внимание расходы, с которыми неизбежно связано воспитание ребенка.
— То есть раз я бедная, а Антонио богатый, то у меня меньше прав на племянницу, я правильно поняла? — спросила Софи.
— Не совсем так. — Обескураженный ее реакцией, адвокат посмотрел на Антонио, ища у него поддержки.
— Уверен, мы с мисс Каннингем сможем достигнуть компромисса, — спокойно произнес Антонио.
Он был уверен в себе и хладнокровен, как боец, только что разбивший противника на ринге. — Я бы хотел повидать Лидию сегодня вечером. Ты не против, если мы встретимся в семь? Я тебе позвоню.
— А разве у меня есть выбор? — с грустью произнесла Софи.
Заплатив адвокату за консультацию, Антонио вышел в узкий коридор вслед за девушкой.
— Сегодня ты была резка со мной, — тихо заметил он.
— Неужели ты думаешь, что я и сейчас попадусь в твои сети? — язвительно сказала Софи.
Окинув его презрительным взглядом, она гордо подняла голову и со свойственной ей стремительностью зашагала прочь. Не успел Антонио ответить, как Софи уже скрылась за поворотом коридора.
Антонио смачно выругался. Услышав это, хорошо знающие его люди пришли бы в изумление.
По пути домой Софи вкратце рассказала Мэтту, как прошла встреча, и надолго умолкла.
Девушке было не до разговоров.
Софи была в шоке после оглашения завещания и боялась потерять Лидию. А неожиданная встреча с Антонио Роча окончательно выбила ее из колеи. И как Белинде пришло в голову передать этому человеку опекунство над малышкой? Ведь после свадьбы она не поддерживала близких отношений со своим испанским деверем. Белинда однажды призналась Софи, что Пабло никогда не мог найти общий язык со своими родственниками и именно поэтому предпочитал жить в Лондоне.
После гибели Пабло Антонио попытался наладить отношения с Белиндой, но она не хотела иметь решительно ничего общего с семьей своего покойного мужа. И когда Белинда рассказывала Софи о завещании, она и словом не упомянула об Антонио. Поэтому Софи как обухом по голове ударили, когда адвокат зачитал условия завещания.
С другой стороны, неудивительно, что выбор пал на Антонио: деньги и положение всегда значили для Белинды очень много. Но по иронии судьбы сказочное богатство, которым обладала семья ее мужа, не принесло Белинде счастья. Наверное, она решила подстраховаться и на всякий случай указала в завещании имя Антонио, подумала Софи. Ведь сестра прекрасно знала, что у Софи нет за душой ни гроша. Однако Белинда могла только надеяться, что ее деверь-миллиардер возьмет на себя заботу о Лидии. Софи непроизвольно сжала кулаки и мысленно взмолилась, чтобы у Антонио отпало всякое желание заниматься воспитанием малышки.
Софи полюбила Лидию, как родную дочь. В ней проснулся материнский инстинкт: Софи перенесла в детстве лейкемию и понимала, что лечение, которое тогда спасло ей жизнь, могло, к несчастью, привести к бесплодию. Она сильно привязалась к Лидии еще и потому, что с самого рождения девочка буквально росла у нее на руках.
Белинда тяжело перенесла роды, и, пока она поправлялась, Софи заботилась о малышке. Однако через несколько недель у Белинды появился мужчина, с которым она встречалась до самой своей смерти. Дуглас занимался торговлей и прилично зарабатывал, но все его интересы сводились к посещению вечеринок и веселому времяпрепровождению, а ребенку своей подруги он не уделял никакого внимания. Белинда души в нем не чаяла, и все заботы о Лидии легли на плечи Софи.
Софи не раз вызывала сестру на разговор и пыталась убедить ее, что ей нужно больше времени проводить с дочерью.
— Лучше бы у меня не было дочери! — в конце концов призналась Белинда, всхлипывая и стыдливо отводя глаза. — Если я начну исполнять роль заботливой мамочки, мне придется постоянно сидеть в четырех стенах, и Дуглас найдет себе другую. Я понимаю, что поступаю с тобой несправедливо, но я так люблю его! И не хочу его потерять.
Дай мне немного времени. Я уверена, он полюбит Лидию.
Но этого не произошло. Напротив, Дуглас дал Белинде понять, что ребенку нет места в его жизни.
— Поэтому я приняла решение… — плача, сказала сестре Белинда за две недели до своей смерти. — Может быть, ты никогда не сможешь стать матерью. Я знаю, как ты привязана к Лидии. Все это время ты была для нее прекрасной матерью, я не смогла бы дать ей больше, чем ты. Если хочешь, оставь девочку у себя навсегда, а я смогу хотя бы иногда навещать ее.
