Противник? Что за глупая мысль! Нужно всего лишь сказать, что она передумала, – только одно слово, и он благополучно исчезнет из ее жизни.
– Все замечательно. Я встаю рано и обычно до половины восьмого уже ухожу. Луиза говорила, что вы работаете дома, это правда? – Вопрос привел Джорджию в замешательство: он возник неожиданно, и что за ним кроется, она пока не понимала. – Довольно странно в наши дни встретить женщину вашего возраста и ваших способностей в таком захолустье, да еще в полном одиночестве. Вы даже работаете, не выходя из дома. Ироническая ухмылка, скользнувшая на его губах, заставила Джорджию защищаться.
– На то есть свои причины, – сухо сказала она.
– Нисколько не сомневаюсь, – согласился Митч Флетчер с подчеркнутой учтивостью.
Джорджию словно током прошибло: он знает про тетю Мей! Но откуда? И зачем ему это?
– Он, конечно, женат.
До нее не сразу дошел смысл короткого и категоричного утверждения, к тому же произнесенного с презрением и негодованием, словно обвинительный приговор.
– Что? – Джорджия решила, – что ослышалась.
– Он женат. Ваш любовник, – Митч Флетчер оставил ее изумленную реплику без внимания. – Об этом несложно догадаться: вы живете одна и даже невооруженным глазом видно, как вы напряжены и взвинчены, просто на грани срыва. Между прочим Луиза упомянула, что по вечерам вы почти не бываете дома.
Джорджия была потрясена. Так он возомнил, что у нее роман с женатым!.. Что он себе позволяет?!
– Очевидно, он не слишком богат, иначе вам не пришлось бы искать жильца. А вам никогда не приходило в голову остановиться и задуматься о том, что, вы делаете? Не ради его жены и детей, а просто ради самой себя? Вряд ли он бросит семью – такого почти не случается. И потом, что за радость делить мужчину с другой?
Джорджия слушала и ушам своим не верила. И вдруг, неожиданно для самой себя, ехидно произнесла:
– Ну что ж, раз вы категорически не одобряете мой образ жизни, то, полагаю, у вас пропало всякое желание оставаться в этом доме.
– Желание здесь совершенно ни при чем, у меня нет выбора. Легче найти песчинку золота в Северном море, чем жилье в этой округе. Итак, если вы не против, я завтра же переезжаю. И заплачу вам вперед за три месяца.
Джорджия уже собиралась разочаровать его отказом, но оплата за три месяца вперед… Она быстро подсчитала в уме и обнаружила, что сумма выходит приличная: тут хватит не только на лечение, но еще кое-что останется, чтобы внести очередной взнос за дом. Девушка собралась с духом, все еще намереваясь распрощаться с посетителем… и не смогла. Если бы дело было только в ней, она бы не колебалась, но ради того, чтобы не пострадали интересы тети Мей, стоило смирить гордыню.
Она проглотила обиду и, вместо того чтобы отправить гостя ко всем чертям вкупе с его проклятыми деньгами, бесстрастным тоном произнесла:
– Ну, если вы надумали, я не возражаю.
– Значит, решено. Его голос тоже прозвучал холодно и равнодушно, хотя Джорджия знала, что Митч Флетчер может быть совсем другим: приветливым и доброжелательным; их столкновение на улице – прямое тому подтверждение. Он направился к выходу, и, нервно наблюдая его мягкую кошачью поступь, она посторонилась и дала ему пройти.
Спускаясь по лестнице, Джорджия уже ругала себя за то, что совершила великую глупость. И все потому, что Митч Флетчер пришел к ложному и абсолютно беспочвенному умозаключению. Она не стала его разубеждать, но почему? Почему она поступила именно так? Была обескуражена подобным предположением? Но неужели нельзя было как-нибудь объясниться? Он и так разговаривал очень неприязненно, зачем же ей понадобилось подливать масло в огонь?
Пытаясь сосредоточиться, девушка потерла ладонью лоб, но чувство вины за то, что впервые после отъезда из Лондона ее мысли заняты не тетей Мей, а совсем другим человеком, не отпускало Джорджию.
Она направилась на кухню, гость шел следом; когда она вдруг обернулась, он отступил, словно уловил напряженную неуверенность хозяйки и решил держаться на почтительном расстоянии, дабы избежать новых вспышек взаимного недовольства. Она увидела, что Митч Флетчер достает из кармана пиджака чековую книжку.
Джорджия нервно облизала губы – эта дурная привычка осталась с детства и напоминала о себе в трудные минуты. Итак, чек выписан, дело сделано, и, значит, уже поздно что-либо менять. Она все-таки не смогла вовремя найти подходящие слова, чтобы не впустить незнакомца в свою жизнь…
Гость положил чек на стол, но Джорджия к нему и не притронулась. Ее взгляд упал на часы – она опаздывала в больницу! Забыв обо всем, девушка испуганно вскочила со стула.
– Мне пора уходить!..
– Какая трогательная преданность! – усмехнулся Митч Флетчер. – Он, вероятно, отвечает вам тем же? Скажите… неужели вам не приходило в голову, что он дарит вам время, украденное у своей семьи? Вы никогда не пытались поставить себя на место его жены? Ей-то каково?
Джорджия в ярости схватила чек и протянула его Митчу Флетчеру.
– Забирайте и уходите! – произнесла она срывающимся голосом.
– Рад бы, да не могу, – отрезал он. – Здесь слишком трудно найти жилье. – Не глядя на хозяйку, он отошел от стола. – Увидимся завтра вечером. В семь часов вас устроит?
Вечерний прием в больнице начинался как раз в семь, и Джорджия поспешно возразила:
– Лучше в шесть… или попозже, скажем часов в десять.
Митч Флетчер был явно удивлен и не удержался от едкого комментария:
– А он не жалеет для вас времени! Его жена просто святая… или круглая дура…
Джорджия была слишком озабочена своими мыслями, чтобы удостоить его ответом.
Она решила выйти на улицу через черный ход и заодно показать его гостю. От близкого присутствия нового знакомого у нее заныло в груди, и она постаралась двигаться как можно осторожнее, чтобы, не дай Бог, не задеть или нечаянно не коснуться его. Он был совсем рядом, и Джорджия поймала на себе его изучающий взгляд.
– Похоже, жене вашего любовника тоже некогда скучать? – тихо сказал он. – Знаете, я никогда не мог понять таких женщин, как вы. Растрачивать себя столь бессмысленно, столь никчемно…
– Да как вы можете судить об этом? – не выдержала Джорджия, хотя внутренний голос нашептывал ей не тратить время на докучливого собеседника и бежать быстрее в больницу.
– Я имею на это полное право. До того как мой отец развелся с матерью, у него было несколько любовниц. Наконец он решил жениться на одной из них. Я помню, сколько мучений он доставил и нам, и ей. Я с детства ненавидел всех этих женщин, пока однажды не понял, что ненавидеть следовало отца, ведь они были такими же жертвами, как и мы.
