— Прямо вдохновляет, согласитесь? — он перевел на меня взгляд.
— Ага, — хмуро кивнула я, опять погружаясь в темные мысли.
— А на что, если не секрет? — не отставал вдруг проснувшийся мужчина.
— Быть увереннее в себе? — предположила я, — Не обращать внимание на мнение окружающих. Верить… в чудеса. Например.
Мы еще какое-то время молча смотрели на произведение искусства. И вот не то что бы я могла отказать этой его подружке в если не таланте, то, как минимум, отличных навыках и потрясающих знаниях анатомии, но душа не пела. Душа тихо плакала при мысли, сколько она заработает за вечер на этом символизме. От черной зависти захотелось перевернуть скульптуру и символично разбить символ неудачников об пол! Я помотала головой.
— Нет, я не верю в чудеса, — не выдержала я, роняя об пол свой образ, — Посмотрела и разуверилась!
Мужчина хмыкнул. А потом еще раз и еще, и вдруг опустил глаза, пряча улыбку в кулак.
— Наверно, я быдло.
— Я, видимо, тоже, — кивнула я, любуясь тем, как он неловко прячет лицо, стараясь не показывать остальным улыбку, — А тут есть буфет?
Я вдруг поняла, что дико голодная и готова даже потратить полтинник на жалкий бутербродик. Тем более, что я как раз взяла с собой пять пакетиков расфасованной по достоинству мелочи, начиная с копеечной! Собиралась на обратном пути зайти в банк и сдать все это добро. Так что будет чем расплатиться.
Неожиданно вспомнилось, что я на нервах вообще сегодня ничего не поела.
Мужчина вскинул бровь.
— Буфет есть, но явно не для бедных…
— Ну так угостите меня! — бездумно махнула рукой я и тут же внутренне чертыхнулась.
До скромной леди мне как до луны, конечно. Надо было посмотреть чертов курс по пикапу от Вероники Степановой, прежде чем идти охмурять миллионеров! Может напросилась бы на бутерброды с соком как-нибудь поизящнее.
И все же мужчина весело хмыкнул и протянул руку.
— Максим.
— Лена, — я ответила на рукопожатие и неуверенно улыбнулась.
Неужто, получилось?
— Ну пойдемте, Елена.
— Просто Лена! — умоляюще попросила я, чуть скривившись.
Я решила, что раз уж я не смогла похвастаться женственной утонченностью хранительницы очага и вместо того, чтобы заставить его бегать за мной, сама гонялась за ним, надо хотя бы дать ему понять, что я гордая и деньги мне не нужны. Поэтому, когда он сказал на кассе, что заплатит, я сурово поджала губы и уверила его, что могу заплатить за себя сама. И перевернула перед кассиршей пакетик с однорублевыми монетками.
— Если не хватит, у меня еще четыре пакетика, не волнуйтесь!
Она посмотрела на меня ненавидящим взглядом, ровно как и каждый человек в немаленькой, в общем-то, очереди, но отказать мне не могла.
Я улыбнулась. Это она еще пакетик с однокопеечными не видела, а у меня и такой есть! Настроение, хоть чуть-чуть, но поднялось. А еще мне в голову пришла идея, гораздо более разумная, чем пытаться соблазнить Максима.
— Думаю, вам стоит заказать у меня портрет!
— А вы еще и рисуете? — потянул он, — Лена, а можно все-таки я расплачусь? Сделайте мне такое одолжение.
Он с тоской смотрел, как симпатичная девушка за прилавком начинает пересчитывать заново, потому что сбилась. Она вскинула взгляд и посмотрела на меня с мольбой. Я уныло кивнула.
Приятно, оказывается, когда тебя упрашивают позволить заплатить! Жалко только, что это не за красивые глаза, а за дурной характер. Но уж чем богаты…
Стоило Максиму проигнорировать мое предложение, весь запал ушел. Вот еще минуту назад мне казалось, что я могу все, что не боюсь — ничего! Что я клевая, талантливая и все у меня будет в шоколаде, стоит только чуть посмелее заявить о себе.
Но, собственно, мне так кажется каждый чертов раз, как я отсылаю портфолио. А потом мне опять отказывают, и эйфория тут же стекает, как вода, оставляя после себя только более горькое разочарование, с которым с каждым разом все сложнее и сложнее справляться. Мне уже не хотелось есть. Не хотелось дразнить бедную кассиршу. Не хотелось разговаривать с Максимом. Он ведь даже не попросил показать свои работы! Очевидно, мужчина просто не хотел отказывать прямо, а потому сделал вид, что вообще не услышал.
Стало как-то резко неловко за свое поведение перед ним. Он, наверное, думает, что я совсем дурочка? Глаза заслезились. Соблазнить не могу, рабочее предложение сделать тоже не могу. Что я вообще не могу?! Ни-че-го. Потому что надо было в пятнадцать лет не в художку бегать, а учиться флиртовать и делать макияж! Тогда бы я сейчас не чувствовала себя настолько не в своей тарелке, не прятала бы от мужчины слезящиеся глаза и не напоминала бы себе каждые полсекунды, что надо выпрямить спину, потому что сгорбленной можно только в толстовке ходить, но уж точно не в платье!
Я чувствовала, что выгляжу жалкой. Плечи расправлять уже не получалось. Спина горбилась. Я даже не чувствовала — я знала, что я жалкая. Хотелось свернуться, спрятаться или провалиться под землю, чтобы никто меня не видел. И еще гаже было от того, что Максим-то выглядел потрясно! Так потрясно, как только может выглядеть успешный человек. Я тоже когда-то верила, что стану успешным человеком…
— Вы что, плачете?
Я замотала головой.
— Н-нет! П-просто… — я всхлипнула, — Просто в глаз… что-то… попало!
К лицу вдруг прикоснулось что-то теплое и сухое. Я дернула головой, пытаясь скинуть его руку, но он все равно уверенно ухватил за подбородок и поднял мое лицо, проходясь вытирая большим пальцем слезинку с щеки.
— Плачете, — прошептал он, разглядывая мое лицо, — А покажите мне свои работы, может я и правда у вас портрет закажу?
Я вспыхнула.
— Нет!
Еще мне одолжений не делали! Я гордая! Мне подачки не нуж…
Так. Так-так… Так-так-так! А вообще-то — еще как нужны. И не такая уж я и гордая, если подумать…
«— Знаешь, детка, иногда можно засунуть свою гордость себе в задницу и просто пореветь! Иначе откуда люди узнают, что тебе нужна помощь? По статистике у гордячек чаще развивается язва!
— Есть такая статистика? Хотелось бы посмотреть…
— Если бабушка говорит, что есть, значит есть! Еще мне от соплячек допроса не хватало!»
Сама бабушка, кстати, на моей памяти никогда не плакала, поэтому и слова ее я всерьез не воспринимала, но что если это сработает? Мне сейчас очень-очень это нужно!
Я всхлипнула. Заморгала, пытаясь стряхнуть пелену слез, чтобы они скорее покатились по щекам. Сейчас главное не показывать раньше времени, что я уже согласна вообще на все.
— Я так не могу… Вы очень добры, Максим, но это как-то нехорошо…
— Давайте я сам решу, ладно? — попросил он, отводя меня в сторонку, — Возьмите салфетку и высморкайтесь… — он взял салфетку у кассирши, тут же прикладывая ее к моему лицу, — Вам чай с лимоном, с сахаром? Советую еще сладенького чего-нибудь взять. Вам взять?
Я робко улыбнулась и закивала.
— В-возьмите, — всхлипнула я, вытирая слезы, — Только не сникерс, умоляю — он вязнет в зубах! А там есть эклеры? Ой, господи восемьсот рублей штучка, я сейчас снова заплачу…
— Да не смотрите вы на ценники! — зашипел он, разворачивая меня от витрины, когда губы у меня снова задрожали, — Я выберу на свой вкус, а вы пока побудьте умничкой и молча доешьте свой бутерброд!
Я послушно закивала.
— Вы правда посмотрите мои работы? — он молча кивнул, прикладывая карту, — Только пообещайте мне, что скажете честно, если вам не понравится, ладно? Я честно не напрашиваюсь на комплименты…
Но как бы хотелось их услышать! Он взял коробочку с эклерами, впихнул мне в руки чай и, придерживая за талию, скорее повел подальше от протянутого ему кассиршей чека, пока я не успела в него заглянуть.
— А вы будете плакать, если скажу, что не нравится? — уточнил он; я представила и поторопилась запить горечь сладким чаем, — Ой, по глазам вижу, что да! — воскликнул Максим, — Тогда ничего не буду обещать, Лена, уж простите!
Я разблокировала экран, проверяя, не пропустила ли звонок от Антонины Владимировны, бабушкиной соседки сверху в Архангельске. Уже перед выходом я вдруг вспомнила, что у бабули где-то валялась старая записная книжка и решила проверить, нет ли там каких номеров… Ей всегда было удобнее записывать от руки, а не в телефон. В основном номера там были чисто по именам, которых я и не знала, но рядом с этим конкретным номером было четко написано, кто это и в какой квартире живет. И даже с приписочкой «Сумасшедшая стерва!». Я навскидку предположила, что мы могли бы быть с ней знакомы и решила позвонить. Рассказами о том, как хорошо я ее помню еще с детства старуха не впечатлилась, а вот за обещание перевести ей денег согласилась сходить проверить бабулю и даже приготовить ей поесть и проконтролировать, чтобы бабушка все съела!
