Я предупредила ее, что бабуля болеет и это может быть ковид, но мне на счастье Антонина Владимировна была глубоко верующей и глубоко верила, что никакого ковида нет, так что я взяла с нее обещание хотя бы надеть маску, но на предложение оставить обед у двери она меня обсмеяла и рассказала, как именно, нам, миллиниалам, промывают мозги через компьютер, и во что превратиться мой мозг, если я не перестану на слово верить всем новостям. Я от души согласилась со всеми ее выводами, перевела денюжку и мы договорились, что она отзвониться мне, как только покормит бабулю.
— А вы вообще-то замечательно рисуете, Елена…
— Просто Лена! — горячо попросила я, — А что, правда? Нравится? Или вы это, чтобы я не заплакала? Скажите честно, я обещаю больше не плакать! У меня же целая коробка эклеров, я справлюсь, даже если будет очень больно…
Максим хмыкнул и весело прищурился, глядя на меня.
— Ну раз обещаете… — начал он, посерьезнев, — Тогда честно.
Сердце забилось и на глаза опять набежала влага. Я поскорее укусила эклер, захватив языком побольше начинки и с удивлением заметила, как его взгляд на секунду задерживается на моих губах. Чуть не подавилась, зато плакать перехотелось! Есть еще порох в пороховницах! Будет чем успокаиваться, когда друг настоящей художницы, которая продает свои картины за тысячи долларов и выглядит как модель, расскажет мне честно о моих почеркушках…
— Не понимаю, если честно только одного… Вы же можете довольно неплохо продавать свои картины. Почему вам хочется плакать глядя на ценники в буфете? — он улыбнулся, — Я думал, как повежливее вам отказать, но вообще-то совсем не против заказать у вас портрет — мама давно просила, но работы Алисы я ей дарить точно не стану…
В первый момент в голове пронеслась только одна мысль…
— Она вас все-таки рисовала?! — я вскочила, обиженно на него посмотрев.
Не знаю, что меня так обидело, просто я и так этой белобрысой уже завидовала самой черной завистью, а теперь еще и оказалось, что она забрала у Максима его модельную, так сказать, невинность. Почему-то было неприятно, что я всегда буду только второй. В другой стороны, именно мой портрет будет висеть у него дома и радовать глаз его мамы!
Это же что-то значит?
И только когда я успокоилась, представив, как они с мамой сидят у камина в шикарном особняке и любуются моей работой, и она его спрашивает, кто же нарисовал такой чудесный портрет… только тогда я поняла.
Я. заработаю. баблишек.
— Но я рисую только на больших форматах. Не меньше ста сантиметров по одной стороне, — робко наврала я, чтобы набить цену.
Максим спокойно кивнул, все еще поглядывая на меня с легким удивлением.
— Вот и отлично. Сколько?
Руки похолодели и я с трудом сглотнула образовавшийся в горле комок.
— С-сто. Тысяч, — я сложила руки в замок и посмотрела на него осторожно исподлобья, — Р-рублей…
Вообще, для большого формата и моих навыков цена вполне приемлемая. Неприемлемая она только для моего среднестатистического подписчика в инстаграме. Да и вообще для большинства людей, которые такие деньги порой месяцами зарабатывают. Я бы тоже не стала покупать портрет за такую цену! Ну на кой он мне, в самом деле, нужен? Но если говорить о нормальной, человеческой цене за такую работу и годы обучения — цена приемлемая. Можно с этим поспорить только если вспомнить, что я никто и звать меня никак, но… Максим — богатый. Так что может и не заметит? Я решила обнаглеть без меры и рискнуть, назвав цену, которая устроила бы меня.
Помню, как-то проводила мастер-класс на день рождения одной женщины. Ее друзья в качестве подарка решили заказать ее портрет, но не просто так — а с подвывертом! Портрет они рисовали сами, все вместе и на одном холсте под моим чутким руководством. И само собой с моими правками. Говоря откровенно, правила я за всеми и потом еще полчаса подрисовывала, когда все ушли, чтобы портрет был хотя бы похож. Результат всем очень понравился! Получилось чудесно даже на мой вкус. Ну, собственно на мой вкус все и было сделано.
И тогда одна женщина предложила мне нарисовать ее портрет на заказ, расхваливая на все лады мой талант. Портрет она хотела большой, и я уже радостно потирала ручки. Пока она не предложила мне за него три тысячи.
«Ну а что? Вы же за эту цену нам мастер-класс давали, я же у вас спрашивала, помните?» — объяснила тогда она на мои слова о том, что за такие деньги портрет будет раза в три с половиной меньше того размера, который бы она хотела.
Я постаралась ей вежливо объяснить, что такая сумма не покроет даже не просто материалы — я за нее даже холст не куплю скорее всего, не говоря уж об оплате самой моей работы. И что самая скромная цена за картину высотой в метр — тысяч тридцать. И за весь мастер-класс — а не только мою работу — они заплатили лишь слегка меньше. Мне вежливо объяснили, что я бесталанное чмо и зажралась, раз думаю, что кто-то мне столько заплатит. А потом на меня еще и отзыв хреновый настрочила начальству, мол, я вашей сотруднице работу предложила, а она мне нахамила.
— Так скромно? — вывел меня из воспоминаний голос мужчины.
— Двести! — торопливо предложила я.
Максим тонко улыбнулся и покачал головой.
— Сто пятьдесят за быструю реакцию. Но — не наглейте.
Я закивала. Вздохнула поглубже и, успокаивая дрожь в руках, задала главный вопрос:
— А… а-а-а… кхм! А-в-в…
Ну, почти спросила.
— Аванс? — предположил он.
Я закивала, поражаясь своей наглости.
Когда наконец позвонила Антонина Владимировна, я уже обо всем договорилась с Максимом и с улыбкой от уха до уха шла за своей курткой в гардеробную. Я отошла подальше, чтобы шум не мешал мне слушать, как там поживает единственный дорогой мне человек.
В Архангельск я, судя по всему не еду.
Потому что у меня теперь есть деньги вызвать бабуле врачей, у которых будет мотивация обстоятельно разобраться, что с ней происходит, а отрабатывать их мотивацию дистанционно я не могу. От мысли, что только аванса в виде трети цены мне, скорее всего, хватит на большую часть моих проблем, хотелось опять позорно разреветься.
В общем, теперь мне нужен был человек, который регулярно будет проверять бабушку и честно мне рассказывать, как она. Собственный агент в бабушкиной крепости!
— А если я вам еще денег пришлю? Антонина Владимировна, у меня скоро будут деньги, много денег, — обещала я, — Поэтому просто сделайте мне такое одолжение, хорошо?
Старуха согласилась и даже порадовала меня, сказав, что суп бабуля выхлебала до последней капли и даже готова была согласиться на добавку, но заснула.
— Хорошо-хорошо, Леночка! Я только рада — людям надо помогать друг другу! Кормить, поить, следить за врачами? — по-деловому уточнила свои обязанности старуха.
Я закивала.
— Именно. И отчитываться мне! Договорились?
Александр Валерьевич Шишкин хмыкнул весело себе под нос. Давно он не прятался по углам, как мальчишка! Но оно того стоило.
Как только мужчина увидел эту дворняжку рядом с другом — всю такую скромненькую в будто бабушкином платье да ненакрашенную — он сразу все понял. Первая пошла! Интервью вышло только неделю назад, а дамочки время не теряют…
И сейчас, слушая, как она обещает кому-то, что у нее вот-вот будут деньги — «много денег» — он ничуть не сомневался, откуда она их возьмет. Наверняка придумает какую-нибудь жалостливую историю, чтобы развести Макса. И друг поведется. Не потому что такой уж идиот — просто ему не жалко. А еще — не принципиально. А в непринципиально важных вопросах он всегда был невнимательным и расточительным.
Саша решил, что не будет торопиться и раскрывать маленькую меркантильную стерву. Если все случится слишком быстро, друг не запомнит хорошенько урок. И когда это будет важно, может обжечься уже всерьез.
Глава 3
Мои проблемы в сексуальной жизни начались давно. В далеком-далеком детстве, еще когда мы с бабулей жили в однушке в Архангельске. Тогда же, когда я впервые столкнулась с такой вещью, как воскресная бессонница. Я помню, что это была то ли поздняя осень, то ли зима. Темнело рано, светлело поздно, и мой мозг все никак не мог взять в толк, когда же нужно спать, а когда бодрствовать. Спать хотелось всегда за исключением того времени, когда пора было ложиться спать. Но бабушкиными стараниями я все-таки засыпала хотя бы до двенадцати. Вот только по воскресеньем у бабушки была ночная смена.
