Почему бы тебе не удочерить Аню?
Эти слова крутились в ее голове все время, пока возвращалась домой. Глубоко задумавшись, она чуть не проехала свою остановку. Конечно, с самого начала, как только Ирка заговорила о детдоме, у Миланы проскальзывала мысль об удочерении. Но согласится ли на это Кирилл? Пока она не решалась завести разговор. Боялась, что он не поймет, скажет, что не готов, всего боялась. Да и, вопреки здравому смыслу, продолжала надеяться, что ситуация разрешится, сестра одумается, раскается, успокоится.
Однако проходили дни, но ничего не менялось. От отца не было вестей, Ирка тоже молчала. Жизнь шла своим чередом. Рутинная, ничем не примечательная жизнь. Напарница заболела, Милана работала почти без выходных, и тревожные мысли на время отступали. Но когда внезапно позвонила сестра, затихшая боль опять ожила.
— Привет. Я забыла у тебя колье. Можешь привезти сегодня? Очень срочно надо.
— Ладно, — вздохнув, согласилась Милана.
Душа не лежала ехать туда, хотя и мучило любопытство: а вдруг она образумилась? Безумно хотелось увидеть Анечку и убедиться, что все в порядке. Достав забытое украшение сестры, Милана стала собираться, благо, сегодня у нее образовался выходной. А примерно через час она уже звонила в дверь дрожащей рукой.
— Кто там? — послышался тоненький голосок Анечки. Она еще не достает до глазка, поэтому всегда спрашивает.
— Это я, тетя Милана.
Дверь распахнулась, девочка с визгом радости бросилась ей в объятия, а Милана забыла, как дышать.
— Я так соскучилась! — с детской непосредственностью призналась она, заглянув ей в глаза. Медовые кудряшки, карие глаза, на мягких щечках — яблочный румянец. Настоящая маленькая принцесса. Милана жадно вдохнула воздух. Бесчувственный камень, застрявший в груди, раскололся, разлетелся в щепки, а на его месте снова застучало сердце, забилось медленно-медленно, а потом все сильнее и уверенней.
— Теть Мил, представляете, а мы вчера котенка нашли, маленького такого, у него лапка была перебита, — защебетала девочка, сжимая ее руку. Вместе прошли на кухню. Ира сдержанно кивнула и выключила вскипевший чайник. По тому, как она прятала глаза, стало ясно: она не передумала. Милана взглянула на календарь: завтрашняя дата была обведена красным кружочком. Все стало ясно.
— А мы его спасли. Он такой беззащитный был, глазки такие грустные! — продолжала Анечка. В словах — неподдельная детская искренность, без единой нотки фальши. Удивительно, сколько любви может вместить такое маленькое сердце! Сколько доброты и простоты.
— Я так просила мамочку оставить котенка!
— Оставили? — участливо спросила Милана, усаживаясь на стул и с ужасом понимая, что завтра Анечки уже здесь не будет.
— Не-а, соседке отдали, — в звонком голосе скользнула грусть. Малышка сунула в ее руки горячие ладошки и сжала пальцы, ища поддержки.
— Ну вот, нашли ему домик, там ему будет уютно и хорошо, не переживай.
Анюта, запрокинув голову, взглянула на нее: в глазах плескались озорство и задор. Милана прикоснулась пальцами к нежной щечке, девочка сощурилась и улыбнулась. Милая моя, ты еще не представляешь, что скоро окажешься в чужом доме, где много брошенных, несчастных детей. Что та, кого ты так любишь и называешь мамочкой оставит тебя погибать в унылых бездушных стенах. Но пока ты ни о чем не подозреваешь… У тебя еще есть один день счастливого детства.
— Принесла колье? — прервала ее мысли Ира.
Милана молча протянула ей бархатную коробочку. Как-то сестра приходила и хвасталась подарком от какого-то поклонника, посекретничали, заболтались, так и забыли о колье. Она как раз собиралась вернуть его в тот день, когда шли в кафе, но убежала, а потом было не до этого.
— Чай будешь?
— Нет, спасибо. Мне пора.
Ирина пожала плечами и отвернулась. Зашуршала страницами какой-то книги. Ее поглотило что-то более важное, серьезное, чем пустые разговоры с близкими людьми. А в окно забарабанил дождь, прибивая пыль и умывая дороги. Как жаль, что он не может смыть пыль с человеческих душ!
— Завтра в садик? — спросила Милана, уже стоя у двери. Девочка немного загрустила. Наверное, думала о своем котенке.
— Мама меня в новый садик переводит.
— Да? — удивилась, но потом дошло, о каком садике речь. Значит, так она преподнесла информацию.
— Она сказала, что там лучше и что мне очень понравится.
Выходит, действительно, все случится завтра утром. Завтра утром Аня вступит в суровую взрослую жизнь. Можно навсегда попрощаться с уютными вечерами, проведенными с Ирой и ее доченькой, совместными поездками на дачу, прогулками в лесу, походами в кинотеатр. Навсегда вычеркнуть этот отрезок жизни, поломать и выкинуть, словно его и не было никогда. Словно Ани никогда не существовало Будто она была лишь красивым платьем, которое Ирка брала в аренду. Полюбовалась, походила в нем, привыкла — и сдала обратно.
Ничего не сказав, Милана выскочила на лестничную клетку.
***
Утром Милана собиралась на работу на автомате, постоянно думая о том, что на счастливой жизни Анечки вот-вот будет поставлена точка. Кое-как приведя себя в порядок, она добрела до остановки и села в автобус. По городским улицам несся май — яркий, жизнерадостный, звонкий. В такую пору хотелось оживать, петь, наполняться энергией, дарить радость ближним… Но на сердце было тяжело. Мысль о том, что сейчас бросают беззащитного ребенка, выкорчевывают его из своей жизни, как ненужный сорняк, больно уколола ее.
«Я не могу пустить все на самотек!» — решила Милана и, позвонив начальнице, сослалась на плохое самочувствие. Она действовала спонтанно, отключив разум и слушая только сердце. Неважно, что ее могут лишить премии или уволить. Это все мелочи, маленькие неприятности. Гораздо хуже то, что еще один ребенок может оказаться никому не нужным, брошенным, преданным, лишиться веры в людей и не перенести жестокий удар от человека, которого искренне любит!
Она бежала изо всех сил, задыхаясь, глотая слезы. Ирку и Аню увидела, когда они уже садились в салон такси. К счастью, рядом стояло еще одно, пустое. Упросив водителя следовать за нужной машиной, Милана все-таки успела. Умудрилась проскочить внутрь здания. Попыталась их разыскать.
— Мамочка, ты точно вернешься? — донеслось из-за двери одной из комнат. Сердце екнуло, остановилось. Она прислонилась к стене, не находя в себе решимости толкнуть дверь и встретиться с ними лицом к лицу.
Ира раздраженно бросила:
— Аня, теперь это твой новый дом. Ты будешь жить здесь. Мамочка не придет!
Она выскочила из комнаты, не заметив Милану. Девочка бросилась следом за ней, пыталась ухватить, плакала, умоляла не оставлять ее здесь, но Ира оставалась непреклонной.
— Пойми, так будет лучше! — отчеканила она твердо и, не оборачиваясь, вышла на улицу, а Анечку схватила какая-то женщина.
— Пойдем, пойдем, — бормотала она, но
