Но таких глаз у маньяков, кажется, не бывает…
Женя вспомнила, как он бережно снимал пуанты, как внимательно осматривал ногу, проводя большими теплыми пальцами по коже, как носился по гримерке в поисках того, чем зафиксировать поврежденную кость. В пронзительном взгляде изумрудных глаз было столько тепла и сочувствия, что она буквально почувствовала, как ее накрывает плотным тяжелым одеялом и скрывает от всех бед. Пока она была с ним, она чувствовала себя в безопасности, как бы нелепо это не звучало.
От воспоминаний отвлек звуковой сигнал входящего сообщения на телефоне:
«Если тебе потребуется помощь (любая), позвони мне»
Снова вернувшись к обращению на ты в сообщении, Евгений все же вызвал улыбку на губах балерины. Но звонить она ему не собиралась. Ей не нравилось, что он вызывает у нее эмоции. Потому что, чтобы разобраться со всем случившимся с ее жизнью, ей нужно было хладнокровие.
* * *
«А на что ты рассчитывал? Нормальная реакция»
Евгений отложил в сторону личный телефон и встал, чтобы закипятить чайник, когда зазвонил другой телефон.
Работа.
Он посмотрел на часы на запястье и опустил голову.
Десять вечера.
«Только не Никита. Не сегодня…»
— Евгений Сергеевич…
— Кто? — перебил он медсестру, двигаясь в спальню к шкафу с одеждой.
— Самойлов, — после небольшой паузы ответила она.
— Буду через двадцать минут.
* * *
В двери послышалось скрежет ключа, открывающего замок. Евгения повернула голову в сторону прихожей и затаила дыхание.
— Это я! — В коридоре раздался звонкий голос ее помощника Вани.
Балерина облегченно выдохнула и запрокинула голову на спинку дивана.
— Как у вас тут дела, Ени? — В проходе появилась белокурая голова двадцатилетнего мальчишки.
Она улыбнулась. Евгении было двадцать семь, но Ваню она всегда воспринимала, как ребенка.
— Отвратительно, Вань. Так плохо, я не чувствовала себя никогда в жизни.
На его лице мелькнула досада и сочувствие. Парень поставил пакеты с едой и присел рядом с ней на диван.
— Врач скоро приедет. Может быть он даст обезболивающие.
Женя покачала головой и грустно улыбнулась.
— Я не про физическую боль, милый.
Ваня взял руку Жени в свои ладони и крепко сжал ее.
— Это не конец.
— Да… Это только начало. Начало ада, который сожжет меня дотла.
Он покачал головой и спросил:
— А что говорит Никольский?
Женя вздрогнула. Она не хотела знать, что он говорит.
Вчера Влад, чтобы сказать все, что он думает, влетел в гримерку, когда врач из зала накладывал шину из подручных средств на ее лодыжку. Пылающие ненависть и ярость в глазах утихли только благодаря тому, что она была не одна. Он просто ушел, молча хлопнув дверью. Но сегодня или завтра опубликуют все свои статьи критики и его уже ничего не остановит.
«Может сменить замок?» — мелькнула глупая мысль в голове женщины.
«Или уехать из города. Просто сбежать» — вторая мысль была еще глупее, но сердце в надежде затрепетало, откликнувшись на нее.
Она тряхнула головой и дернула подбородком.
— Пока ничего. Мы не разговаривали после случившегося.
— Вы что-нибудь вместе придумаете.
«Мой милый наивный Ванечка…» — Женя вымучено улыбнулась ему.
— Конечно, милый, конечно. Я справлюсь.
— Вы голодны? Я купил продукты, могу приготовить ужин.
— Да, буду тебе очень признательна. Только налей мне вина сначала.
— А таблетки? — удивленно спросил он.
— Хуже уже не будет.
Наверно, нельзя говорить такие фразы вслух. Они звучат, как вызов вселенной, а она никогда не отказывается от вызовов.
* * *
— Похоже, я останусь в этом году.
Женя вопросительно выгнул бровь, рассматривая бледное лицо своего пациента.
— Ну новый год. Новый год завтра. А я останусь в этом году. Я чувствую, — пояснил подросток.
Женя кивнул, ощущая, как бессилие растекается внутри неприятной волной. Мальчику перед ним было пятнадцать лет. И они оба знали, что сегодня его последний день.
— Никита…
— Мне тоже жаль, Евгений Сергеевич. Но вы подарили мне прекрасный год. Знаете, я никогда так не радовался жизни раньше. Глупо, наверно, благодарить болезнь, но ведь мне больше ничего не остается, да?
— Ты оказался очень сильным человеком. Намного сильнее большинства взрослых.
Никита слабо улыбнулся и закрыл глаза.
— Вы сильнее всех, кого я знал. Не забудьте завтра загадать какое-то заветное желание. Обещаю оно сбудется, вы заслужили немного чуда.
— Я позову твою маму.
Врач вышел в коридор и прислонился спиной к двери палаты. Со стула тут же вскочила женщина и подлетела к нему. Но увидев его зеленые глаза, она все поняла без слов.
Плечи мелко задрожали и по щекам покатились слезы. Впервые за год он видел, как мама Никиты плачет, не скрывая своих чувств и не стараясь держать лицо ради сына.
Он протянул руки и обнял ее. Женщина не сопротивлялась. Она уткнулась в его грудь и отчаянно рыдала. Это было единственное, чем он мог помочь ей сейчас. Остальное, увы, больше не было в его власти.
— Ты воспитала чудесного сына, — прошептал он, когда почувствовал, что всхлипы пошли на спад. — Просто побудь с ним сейчас. Ты нужна ему.
Она затихла, а в следующие мгновение отстранилась и кивнула.
Когда за ней закрылась дверь, Евгений тихо побрел по темному тихому коридору больницы.
Ощущение власти над человеческой жизнью, которое пьянит многих студентов медицинских университетов, заканчивается ровно в тот момент, когда у тебя на руках умирает первый пациент. А с каждым следующим растет только отчаяние.
Он любил свою работу, но ненавидел ее с той же силой.
31 декабря
Ее разбудил запах кофе и блинчиков. Женя потянулась в кровати, залитой ярким декабрьским солнцем.
Движение тут же отозвалось острой болью в ноге. Она поморщилась и села на кровати.
— Доброе утро! — крикнула она, так чтобы было слышно на кухне.
— Доброе! — Через минуту в спальню заглянула голова Вани, а следом появился он сам с подносом в руках. — Королевский завтрак.
На подносе стояли тарелка с блинчиками, пару соусников, кружка дымящегося черного кофе и стакан сока.
— Ты чудо, — улыбнулась женщина. — Я думаю, сегодня мне больше не понадобится твоя помощь, я приноровилась к костылям.
— Я бы так не сказал, — ответил он, улыбаясь.
Она вздохнула, вспоминая свои вчерашние неуклюжие попытки перемещаться по квартире.
— Тем не менее, сегодня праздник и я хочу, чтобы ты провел его с семьей или друзьями.
— А вы? — Он явно мялся.
— А я не беспомощный ребенок. Со мной все будет в порядке. Кстати, про праздник. Не мог бы ты открыть шкаф.
Евгения указала на верхнюю дверцу пальцем. Ваня непонимающе посмотрел туда, но все же
