нее, потому что что Женя стала идеальным инструментом для воплощения задумки его балета. Он был влюблен в свою новую звезду и гордился ею. Он был влюблен, но… единственной настоящей любовью его жизни был и навсегда останется только Балет.
Женя не видела взгляда Влада и не видела, как он подсказывает ей движения. Ей это было не нужно. Сейчас она тоже была со своей самой большой любовью в жизни. Танцем. А все остальное не имело больше никакого значения.
* * *
— В прошлом году во время выступления…
Откуда-то издалека продолжал звучать голос Юли. Сейчас он казался таким неуместным и издевательски неприятным.
— Тш-ш-ш… — шикнул на нее Женя, даже не соизволив повернуть голову.
Девушка обиженно замолчала, и он вернулся к упоенному созерцанию прекрасного создания, которое продолжало летать на сцене.
Каждый раз, когда она взмывала в воздух, его сердце замирало. Каждый раз, когда она приземлялась, словно перышко, оно снова включало пульс.
Сердечный ритм делили между собой страх и восхищение.
Не отрывая глаз от балерины, он проследил за ней до самого последнего шага. А когда она исчезла и на сцене развернулось новое действие других танцоров, Женя медленно моргнул и очнулся от оцепенения.
Музыка снова звучала скучно, танец других балерин не приковывал взгляд. Он почувствовал себя брошенным и потерянным. И остался в этом состоянии до тех пор пока не начался перерыв.
Люди начали подниматься со своих мест, а Женя рассеяно посмотрел на девушку в розовом, которая теперь выглядела еще более нелепо в его глазах.
— Пятнадцать минут перерыв, — ответила она на незаданный вопрос.
Выходить никуда не хотелось. А вот чуть больше узнать о Евгении Романовой, видимо, стоило.
— Что ты говорила про эту балерину?
Девушка выгнула бровь.
— Тебе интересно что-то из того, что я говорю?
Мужчина прикусил язык, сдерживаясь от очередного саркастического ответа. Юля откинулась на спинку кресла и заговорила.
— Я говорила, что год назад ее уронил партнер во время выступления. Она очень сильно повредила ногу и все пророчили конец ее восходящей карьере. Но Евгения Романова оказалась намного сильнее, чем думали критики. Травма ноги была серьезной, но она каким-то чудом восстановилась и еще умудрилась получить главную роль в новом спектакле. Впрочем…
Юля вытянула губы, раздумывая продолжить ли свою мысль.
— Впрочем, что?
— Она отрицает это. — Девушка перешла на шепот и огляделась по сторонам. — Но ходят слухи, что у нее роман с Никольским. С учетом того, что ни одна его солистка не получала роль просто так, это вполне может быть правдой. И тогда пазл складывается.
Сердце странно заныло от мысли о том, что совершенно незнакомая ему женщина, скорее всего еще и абсолютно недосягаемая для него, спала с кем-то за роль. Он удивленно поморщился.
«Было намного проще жить, когда ты ничего не чувствовало и я думал, что похоронил тебя» — Женя мысленно обратился к некстати «воскресшему» сердцу.
— Какие страсти, однако, — пробормотал он вслух.
— О, ты даже не представляешь какой накал страстей творится за кулисами театров, — рассмеялась девушка.
Он кивнул и задумчиво посмотрел на сцену. В памяти пронеслись движения ног балерины, которые навсегда отпечатались в его сознании.
— Правая нога.
— А? Правая что? — недоуменно переспросила Юля. — А-а… Ты про травму? Да, правая. Угадал.
— Я не угадал. Я видел.
— Наверно. — Девушка равнодушно пожала плечами. — У врачей взгляд более внимательный на такие вещи. Катя говорила, что ты врач, но специализацию не уточняла. Расскажешь?
Ему совсем не хотелось просто болтать с Юлей на темы, которые не относились к Романовой, но из вежливости он ответил.
— Я онколог.
— Ого. Это должно быть очень тяжело, да?
— Профдеформация спустя годы снижает уровень тяжести любой работы. Даже такой, где ты постоянно видишь смерть.
* * *
Женя провела рукой по идеально собранным волосам и вернула украшение на голову. Она замерла и в течение нескольких минут неподвижно сидела, смотря точно в глаза своему отражению.
Внутри бурлил яркий коктейль эмоций, но самым значимым в нем было чувство триумфа и гордости от момента, который сейчас происходил с ней.
— Наслаждайся, детка. Это твой звездный час.
Алые губы тронула самодовольная ухмылка. По телу прокатилась дрожь. Это было лучше оргазма. Лучше всего, что она чувствовала в своей жизни раньше.
В дверь громко постучали.
— Пять минут! — Раздался посторонний голос из коридора.
Ее минута триумфа была бесцеремонно прервана.
Но это не испортило ее настроение ни на каплю. Впереди ее ждала финальная партия. И Евгения Романова собиралась насладиться ею до самой последней секунды.
С губ не сходила улыбка. Сомнения сменились непреклонной уверенностью в успехе. Девушка снова направилась на сцену.
* * *
Она появилась в свете софитов и вернулась к дирижированию его пульсом. Он не мог это контролировать. Она действовала на него, как гипноз.
Одновременный взмах руки и ноги.
Еще один.
Поворот.
Прыжок.
Ени взмыла в воздух и его сердце в след за ней.
Пуанты снова коснулись пола и его сердце вернулось на место.
Стремительное хлесткое вращение. Левая нога выбрасывается в сторону и возвращается к опорной ноге при каждом повороте. Это движение било, как звонкая пощечина.
Раз. Два. Три…
Сердце сжалось. Он сбился со счета.
Он увидел то, что не видели другие зрители в зале — правая опорная нога дрожала от нагрузки сильнее, чем в первом акте. Нервы натянулись и зазвенели от напряжения.
Вдох. Движение, имитирующее грациозный прыжок кошки.
Выдох. Приземление.
Вдох. Пируэт.
Выдох. Точка. Она замерла прогнувшись в спине, будто между лопаток ей вонзили нож.
Лицо балерины исказила боль.
Музыка, усиливая накал, поменяла тональность.
Взмах. Полет. Взмах. Вращение.
Прыжок… и его сердце рухнуло в пропасть.
Женя сорвался с места, выдергивая руку из пальцев Юли, которая пыталась его остановить.
* * *
«НЕТ» — В голове пронеслось только одно слово.
Тело сковал страх и ужас от осознания, совершенной ошибки.
Она рухнула на сцену, как мешок с костями.
Именно так она себя стала ощущать три секунды назад. Бесполезный никчемный мешок с костями. Теперь винить было некого. Ошибка была совершена ею, а не партнером.
Это был конец.
— Уберите его со сцены!
Из-за кулис она услышала дикий вопль Влада. А в следующую секунду чьи-то руки бережно подняли ее лицо, и она увидела зеленые пылающие глаза. Музыка продолжала играть, но музыканты выпадали из ритма, сбитые с толку происходящим на сцене.
— Все в порядке. Я врач. — Его голос отозвался где-то глубоко внутри, в районе живота. Теплые пальцы коснулись лодыжки.
Женя позволила себе посмотреть на него долгие
