пробегает волна мурашек. Он бьёт её? Наказывает за провинности, потому она так сильно боится Суворова? Если он поднимает руку на жену, то как ведёт себя с ребёнком? Волна отвращения накатывает. Это больше не тот жизнерадостный парень, в которого я влюбилась однажды.
- Н-наверное, - бормочет Александр.
Убрав крупные осколки, я встаю, распрямляю плечи и с вызовом смотрю на бывшего. Меня он не посмеет тронуть и пальцем, а если вдруг попытается, я заставлю его ответить за всё.
Помню, как он говорил, что не хочет быть похожим на своего отца – тирана и деспота, - но сейчас вижу, что далеко от того не ушёл.
- Я приму душ и поднимусь к себе. Варя давно уснула?
- Около часа назад. У неё снова подскочила температура. Вероятно, простуда толком ещё не прошла.
- Ей дали необходимые препараты?
- Да, конечно, - Карина выбрасывает осколки и покорно смотрит на Суворова.
Они говорят о моей дочери так, словно это они родители, а меня и нет рядом. Но, наверное, так и правильно? Я всё равно никчёмная мать. Даже сейчас, находясь рядом с ребёнком, под одной крышей, я ничего не чувствую.
- Справишься с ней? – голос Суворова обволакивают нотки теплоты, когда он смотрит на Карину и кивает в мою сторону.
- Всё в порядке. Ты можешь идти отдыхать. Если Кате что-то потребуется, я помогу ей.
Сколько же вопросов взрывается у меня в голове в это мгновение. Мы же не на востоке где-то живём, где жена должна быть покорной, готовой принять вторую жену. Ну что за ерунда? Почему Карина так любезничает со мной? Сердце колит мысль, что она старается не ради Суворова, а ради Вари… Если она растила девочку всё это время, значит, полюбила её как родную дочь. Ревность обжигает, и я понимаю, что от былой решимости не осталось ничего. Как отнять ребёнка у родителей, которые всё это время растили её? Она ведь знает другую маму! Смогу ли я вторгнуться в жизнь Вари и сказать – вот она я, твоя мама, прошу любить и жаловать?..
Суворов уходит, а Карина переводит на меня взгляд и снова кротко улыбается.
- Значит, от ужина ты отказываешься? Может, дать фрукты с собой в комнату? Тебе потребуется много витаминов, если твои стволовые клетки не подойдут, и вам с Сашей придётся…
Он и об этом ей успел сказать?
Да что за человек такой?
Нет!.. Я никогда не пойму их семейку и не хочу.
Мне нужно поспать, чтобы прийти в себя и понять, как действовать дальше. Сейчас у меня голова идёт кругом, потому что я не понимаю – где оказалось, и как живут эти люди.
- Я ничего не хочу. И тебе не следует переживать – если мои стволовые клетки не подойдут, Саше придётся придумывать что-то самостоятельно.
- Но это ведь твоя дочь! – с мольбой смотрит на меня Карина, а её слова царапают сердце. – Понимаю, что ты отказалась от неё однажды, но только посмотри на неё сейчас. Она очень милая, умная… и она!
- Стоп! Я не знаю, что вы тут себе надумали, но от дочери я не отказывалась. Меня убедили, что она погибла во время родов.
Как успела найти стакан, я и не поняла, но наливаю холодную воду из кулера и иду к двери, потому что распахивать душу перед Кариной не планировала. Хватит с меня уже. И без того сегодня поднялось слишком много болезненных воспоминаний.
- Катя, стой! Пожалуйста, просто познакомься с Варей, и ты уже не сможешь уехать! – бросает мне вслед Карина.
А ей какой прок уговаривать меня спать с её мужем? Действительно так сильно любит ребёнка? Или в их браке не всё так просто, как может показаться? А может, это Суворов заставил её убедить меня? Как же всё сложно-то!.. Ладно… Я как-нибудь обязательно справлюсь.
Иду в комнату и отмечаю, как Александр поднимается наверх. Он сказал, что пойдёт к себе – значит ли это, что они с Кариной спят в разных комнатах? Мотаю головой, потому что меня не должны касаться их отношения.
Просто высплюсь сегодня, а завтра поговорю с Маратом. Возможно, он посоветует, как мне поступить правильно в текущей ситуации? Ведь я не могу свыкнуться с мыслью, что моя дочь жива…
Дойдя до комнаты, я падаю на кровать, но спать не хочу. В голове бушуют разные мысли, но ни одна из них не приносит мне положительных эмоций. Где-то в доме моя дочь, считающая своей матерью чужую женщину. Я даже не чувствую ничего. Совсем ничего… Почему материнский инстинкт не просыпается и не напоминает о себе? Должно ведь быть хоть что-то? Но внутри пусто… слишком пусто и холодно.
Марату не звоню, хоть и обещала.
Сначала я должна прийти в себя.
Как засыпаю, не помню, но просыпаюсь рано.
Включаю телефон и даже не читаю все сообщения в мессенджере, а просто пролистываю их.
Понимаю, что я плохой человек. Просто ужасный. Я ничего толком не объяснила Марату, исчезла. Он будет прав, если уволит меня с работы и бросит. О каком тут предложении можно говорить?
Быстро набираю сообщение, что со мной всё в порядке, но Марат сразу же звонит мне.
- Привет, - отвечаю тихонько.
Не хочется, чтобы меня кто-нибудь услышал. Нет желания сейчас привлекать к себе внимание домочадцев.
- Катя, слава богу! Я уже планировал обратиться в полицию. Объяснишь мне, что происходит?
- Суворов, я рассказывала тебе про него, похитил меня, чтобы помогла с лечением дочери. У неё иммунодефицит. Марат, это всё, что мне известно.
- Почему дочери? Ты ведь говорила, что ваша дочь умерла во время родов?
Марат говорит взволнованным голосом, а я закусываю губу до боли. Пусть физическая напоминает, что я ещё жива, а не пребываю в каком-то кошмаре.
- Говорила. Я была уверена в этом, но получается, меня обманули. Она жива, и она нуждается в лечении. Сегодня будут готовы результаты анализов. Если мои стволовые клетки подходят, то ей проведут пересадку.
- А если нет?..
Отвечать на вопрос Марата мне не хочется, потому что я ещё не думала об этом. Спать с Суворовым ради спасения дочери я не стану. Рожать второго ребёнка с этой же целью – тоже нет. Это не выход. Должны ведь быть люди с похожими стволовыми клетками! Или всё-таки
