Она поморщилась – от Ильи за версту несло алкоголем.
– Ты пьян! – Сима попыталась выдернуть пояс.
– Самую малость, – Илья улыбнулся хищной улыбкой. – Крушение карьеры – неплохой повод, чтобы напиться. Не находишь? – Он качнулся – пояс оказался целиком в его руках.
Сима поспешно запахнула полы халата. Мокрые волосы лезли в глаза, холодные пряди липли к шее.
– Я сегодня прочел очень занимательную статью, – Илья угрожающе похлопал по ладони сложенным вдвое поясом, – знаешь, мне очень не понравилось.
– Ты пьян, – повторила она.
– Пьян, – с готовностью согласился он и сделал шаг в ее сторону. – Может, обсудим статейку? Очень хочется услышать мнение автора.
– Это не я. – Спиной, влажной от страха и стекающей с мокрых волос воды, она прижалась к стене.
– Ясное дело, не ты! Это твоя разлюбезная подружка расстаралась! Но стояла-то за всем этим ты!
– Когда-то я хотела тебя уничтожить, – Сима отбросила с лица мокрую прядь, – и я добилась своего. Но я не добиваю лежачих. Я не заказывала эту статью.
– Ты не добиваешь лежачих?!
Лютая, нечеловеческая ярость затопила его с головой. Женская фигура в банном халате стала плоской, словно вырезанной из картона. Эту картонную фигуру так просто сломать, разорвать на мелкие кусочки…
– Илья, ты не в себе. Иди домой. Если хочешь поговорить, давай поговорим, но только завтра.
– У меня есть принципы, – он ее не слышал, – я никогда не поднимал руку на женщину, но для тебя я сделаю исключение.
Когда Илья поймал ее за рукав халата, Сима закричала и изо всех сил толкнула его в грудь. Пока он пытался восстановить равновесие, она выскользнула из халата и бросилась к ближайшей открытой двери.
Все было бы хорошо, если бы в самый последний момент она не поскользнулась.
Илья отшвырнул халат.
– Я забыл, что змеи умеют сбрасывать кожу. – В один прыжок он преодолел разделявшее их расстояние, коленом прижал Симу к полу.
Воздух со свистом вырывался из легких. Ей было больно, и ей нечем было дышать. В ушах шумело, перед глазами плыли розовые круги. Если бы он не ослабил хватку, она, наверное, потеряла бы сознание.
Сима сделала судорожный вдох и закашлялась.
– Не пытайся меня разжалобить.
Ее обдало алкогольными парами, к горлу подступила тошнота. Она никого не пыталась разжалобить. Она всего лишь пыталась дышать.
А потом ее оторвали от пола…
…От удара ногой дверь распахнулась настежь, Илья оказался в домашнем спортзале – шведская стенка, тренажеры, зеркало во всю стену. Эта дрянь заботится о своем теле!
Взгляд зацепился за шведскую стенку. Его зеркальный двойник, мужчина в дорогом костюме с выражением лица, больше подходящем серийному убийце, чем добропорядочному буржуа, криво усмехнулся…
…Она не понимала и не желала понимать, что делает с ней этот сумасшедший.
Ее привела в чувство тупая боль в плечах. Мокрая от слез щека – оказывается, она плакала – прижималась к деревянной перекладине шведской стенки, пальцы ног едва касались пола.
Сима дернулась – боль метнулась вверх, к стянутым чем-то мягким запястьям…
…Ему понадобилось время, чтобы взять себя в руки.
Женщина, привязанная к шведской стенке, казалась такой красивой и такой возбуждающе беспомощной. С мокрых волос по спине, бедрам и ногам медленно сбегали остро пахнущие шампунем ручейки. Смуглая кожа влажно поблескивала.
Он все-таки не удержался – зарылся лицом в мокрые волосы, вдохнул терпкий запах тропических цветов.
Сима закрыла глаза. Она не испытывала ничего, кроме жгучего стыда. Стыда за свое унизительное положение. Стыда за то, во что он ее превратил. Стыда за то, во что она его превратила.
– Не бойся, – послышался над ухом хриплый шепот.
Он убрал с ее спины влажные пряди, пробежался кончиками пальцев по напряженному позвоночнику.
– Я не собираюсь тебя насиловать. У меня другие планы.
Краем глаза Сима видела, как он снял пиджак, закатал рукава рубашки.
– Я сейчас, госпожа Маркос.
Когда через мгновение он вернулся, в руке у него была роза.
Илья с легким сожалением посмотрел на пурпурные лепестки и резким движением оторвал полураспустившийся бутон. Острые шипы до крови оцарапали кожу, когда он обрывал листья.
Обезглавленная роза превратилась в розгу – идеальное орудие наказания.
Он слизнул с ладони каплю крови, удивился ее горькому вкусу.
Женщина не сводила с него застывшего взгляда. Из-за расширившихся зрачков желтой радужки почти не было видно.
– Отвернись, – сказал он.
Она не шелохнулась.
– Я сказал, отвернись!
– Ты этого не сделаешь…
– Ошибаешься, это самое малое, что я могу с тобой сделать! – Ему не хотелось вступать в дискуссию.
– Нет!
– Да!
Он замахнулся. Розга со свистом рассекла воздух. Сима дернулась и закричала.
Он тупо смотрел, как наливается кровью уродливый багровый рубец.
Что сделала с ним эта женщина? Во что превратила?
Илья отшвырнул розгу, поднес к лицу ладони и вдруг почувствовал себя совершенно опустошенным. Не было больше ни ярости, ни обиды, ни боли. Осталась только безграничная, звенящая пустота. Захотелось на свежий воздух, подальше от этой квартиры, от этой шведской стенки и распятой на ней женщины…
…Она ждала продолжения. Больше она не закричит, ни за что.
Связанные руки затекли, спина пульсировала болью. Сима зажмурилась, когда почувствовала на затылке горячее дыхание.
Несколько невыносимо долгих мгновений ничего не происходило, а потом узел на запястьях ослаб.
Сима медленно сползла на пол. Сквозь завесу волос она видела стоящего над ней человека.
Илья не сводил взгляд с женщины, скрючившейся у его ног – жалкое зрелище и… мучительное.
– Больше никогда не становись на моем пути, – сказал он устало. – Следующий раз я пойду до конца.
Женщина отбросила с лица волосы, медленно поднялась с пола.
– Уходи. – В желтых глазах была безысходность. – Ты больше не представляешь для меня интереса. Тебя не существует.
– Это ты точно подметила, – горько усмехнулся он. – Меня не существует, потому что одна маленькая дрянь уничтожила все, чем я дорожил.
Она взяла в руки изуродованную розу.
– Семь лет назад я не была маленькой дрянью. Я была наивной дурой, неудавшимся экспериментом. – Она осторожно потрогала острый шип. – В маленькую дрянь я превратилась исключительно по твоей вине. Так что теперь мы квиты.
Илья не верил своим ушам.
– Ты устроила все это, чтобы отомстить мне за то, что случилось семь лет назад?!
Она ничего не ответила.
– И ты искренне полагаешь, что за ошибки молодости нужно платить такую цену?
