После того как он сказал ей о смерти леди Колетты, лорд Габриель отнес Софию на руках в ее спальню, настаивая на том, что ей необходим отдых. Он помог жене переодеться в белую ночную сорочку.
— Не стоит переживать о случившемся, — постарался успокоить леди Софию Габриель.
— Я не переживаю… — нахмурившись, ответила она.
Муж заботливо накрыл ее одеялом. Молодую женщину ужасно раздражало то, что он обращается с ней, словно с маленьким ребенком.
— Нам надо все обсудить.
— Разве?
Лорд Габриель нежно, но настойчиво уложил желающую приподняться женщину на подушки и натянул одеяло ей до подбородка.
— А я не хочу.
Он отвернулся и поднес к ее губам взятый с туалетного столика стакан.
— На… Выпей…
Бренди обожгло животворящим огнем ее горло. София поморщилась.
— Ай! Больше не хочу! — сделав несколько маленьких глотков, заявила она. — Какая мерзость!
— Тебе надо заснуть.
— Я не хочу спать! — перешла на крик его жена.
Не только лорд Габриель, но и она сама была удивлена этой неожиданной вспышкой гнева.
— Габриель! Я не ребенок! Перестань разговаривать со мной, как с маленькой девочкой!
Муж забрал у нее из рук стакан с остатками бренди и осушил его залпом.
— Мои извинения, дорогая. Я просто хотел проявить свою заботу.
Испустив гортанный крик, он размахнулся и вдребезги разбил пустой стакан о стену.
Леди София вздрогнула, но посчитала, что пусть уж он лучше бьет стаканы, чем делает иные глупости.
— Извини, дорогой, но нам надо поговорить.
— Разве? — насмешливо фыркнул лорд Габриель. — И о чем конкретно нам надо поговорить? Может, ты хочешь услышать от меня, каким беспомощным я себя чувствовал, когда увидел, как эта сумасшедшая, привязав тебя к креслу, приставляет дуло пистолета к твоему уху? Или ты мечтаешь послушать о наших семейных тайнах?
— Габриель… — печально промолвила леди София.
— Или поговорим о том, как мой отец домогался твоей матери?
Он намеренно хотел вызвать у жены отвращение. Леди София склонила голову.
— Мне кажется, твоя мать была очень ревнивой и не вполне нормальной женщиной.
— Возможно, ты и права, — равнодушно согласился с ней лорд Габриель. — Мой отец однажды сказал, что когда-то испытывал нежные чувства к леди Рейвеншоу, но правда заключается в том, что мой дражайший родитель вообще не был способен любить кого-либо, кроме самого себя.
Леди София нервно передернула плечами.
— Твоя мать, Габриель, была очень больна.
— Да, — согласился он, бросив на жену ледяной взгляд.
Женщина вздохнула и решила сменить тему разговора.
— Ты уехал сегодня вечером, чтобы искать ссоры со Стефаном?
Лицо ее мужа помрачнело.
— Я не хочу обсуждать свои отношения с твоим братом.
— А что ты в таком случае готов обсуждать?
— Что я готов обсуждать? — дрожащим от едва сдерживаемого гнева голосом переспросил лорд Габриель. — Дай мне подумать. Я просто теряюсь от обилия возможностей. О-о-о! У меня есть грандиозное предложение. Давай поговорим о моей матери, леди Колетте, которая не так давно воскресла из мертвых, словно современный Лазарь!
— Я бы не стала сравнивать ее с Лазарем, — возразила София. — Конечно, она бродила по поместью, словно призрак, но на самом деле леди Колетта была человеком из плоти и крови, несмотря на все ее страшные деяния.
Отбросив в сторону одеяло, леди София соскочила с постели. Как можно разговаривать на серьезные темы, когда ты укутана до подбородка, словно младенец или инвалид?
— Черт побери! Лежи! Не вставай! — грубо хватая жену за локти, взорвался лорд Габриель.
Он с силой встряхнул ее. Леди София взвизгнула, не то протестуя, не то от боли, и муж вспомнил о ее ранении.
Вместо того чтобы отпустить ее, Габриель прижал жену к своей широкой груди.
— Извини. Я сделал тебе больно?
— Нет… нет… — прошептала она.
Молодая женщина спрятала лицо на груди мужа.
— Ты ни в чем не виноват.
Рана на груди беспрестанно ныла, а при малейшем прикосновении ее жгло, словно огнем, но леди София старалась не подавать вида, что ей больно. Ей ужасно нравилось чувствовать, как сильные руки мужа обнимают ее. Впервые с того момента, когда она очнулась после удара по голове и обнаружила, что привязана к креслу, леди София почувствовала себя в полной безопасности.
Откинув голову назад, молодая женщина прикоснулась к щеке мужа. Сквозь застилающие взор туман и тени леди София разглядела боль, застывшую в его глазах.
— Я не настолько слаба духом, Габриель.
Уголки его губ изогнулись в некоем подобии улыбки.
— Ты часто повторяешь мне это.
— И буду повторять до тех пор, пока ты мне не поверишь!
Нагнувшись, лорд Габриель поцеловал жену в висок.
— Боже милостивый! Разве такое возможно?
— Да, но, вероятно, на это потребуются долгие годы, — огорченно хлопая длинными ресницами, сказала она. — По крайней мере, я постоянна, когда дело того стоит.
Лорд Габриель приподнял голову. Пальцы его руки нежно ласкали заключенное в объятия тело любимой. Свет заискрился в его синих глазах.
— О София! Я хочу… — прошептал он, а затем припал губами к ее губам.
Молодая женщина приоткрыла рот. Поцелуй Габриеля стал более страстным. Его язык встретился с ее языком. Граф был требовательным и ужасно настойчивым. София просунула руку в расстегнутую на груди рубашку мужа. Женщина готова была полностью отдаться страсти.
Подчиняясь зову плоти, лорд Габриель потерся бедрами о тело жены, потянулся рукой к краю ее ночной рубашки, но не смог сразу его найти. Леди София знала, что нужно ее мужу. Он хотел овладеть ею, взять ее, утопить плотскую жажду в глубинах ее тела… После всего, что им сегодня довелось пережить, лорд Габриель хотел утвердить супружеские права, доказать самому себе, что София все еще принадлежит ему душой и телом.
— Да, — задыхаясь, произнесла она.
От сюртука и галстука граф избавился раньше, когда лорд Стефан перевязывал ему рану. На левом рукаве рубашки алело пятно запекшейся крови. Пуля легко могла бы попасть лорду Габриелю прямо в сердце или в другой жизненно важный орган. Впрочем, леди София не собиралась терзать себя воспоминаниями о минувших горестях и несчастьях, как это делала покойная леди Колетта. Наихудшего не случилось — и слава Богу!
Она жива… Габриель жив…
Леди София дернула мужа за рубашку, желая привлечь его внимание. Издав гортанный смешок, мужчина разжал на время объятия и стянул расстегнутую рубашку через голову. Взгляд молодой женщины задержался на перебинтованном бицепсе его левой руки. На белой ткани бинта проступила кровь. Затем леди София опустила глаза на свою ночную сорочку. Немного поколебавшись, женщина с трудом избавилась от своего одеяния.
