Напряжение как рукой сняло. Эли послушно поднялся вслед за ней по лестнице на второй этаж и прошел длинным узким коридором на просторную кухню. Он не раз уже бывал в этом доме, и не только во время приготовлений к свадьбе. Когда Кара переезжала, он с другими друзьями и родственниками помогал распаковывать вещи. А потом она закатила вечеринку в честь новоселья и показывала свое детище, свое гнездышко всем гостям.
С тех пор прошло уже немало времени. И Эли отметил, что Кара кое-что изменила в интерьере, и то, что получилось, ему очень и очень нравилось. Дело даже было не столько в удивительной чистоте и порядке. Везде царил уют, обстановка так и просилась на страницы какого-нибудь специализированного глянцевого журнала.
«Интересно, она сама все придумала или нанимала кого-то? — подумал он. — Если сама, то вполне могла бы на этом карьеру сделать. Если вдруг, конечно, ей когда-то надоест организация чужих свадеб. Или могла бы расширить сферу деятельности. Помнится, я неслабую сумму отвалил дизайнерше, которая оформляла мою библиотеку. А там ведь площадей раза в три меньше!»
Заходя в стильную кухню, она бросила на него взгляд через плечо, от чего каштановые локоны взметнулись легким вихрем, и спросила:
— Так тебе что — чаю или виски?
Эли открыл было рот, но она остановила его, подняв руку:
— Пока ты не ответил, должна предупредить, что виски у меня, по-моему, нет. Никогда его не любила. Зато, может, есть немного водки и джин. На этом, пожалуй, список крепких спиртных напитков и заканчивается.
— Если у тебя нет виски, — медленно заговорил Эли, — зачем тогда предлагала?
Она невинно пожала плечами:
— Мне нужно было, чтобы ты остался, но иначе ты мог и не согласиться.
Он улыбнулся и сам удивился тому, как просто и непринужденно это получилось. И еще тому, насколько ему сейчас стало легче. Здесь. С ней.
— Что ж, тогда… давай уж свой чай.
Коротко кивнув, она взяла блестящий чайник из нержавейки, наполнила водой и включила. С удовольствием наблюдая, как покачиваются ее бедра и подрагивает грудь, когда она движется, Эли присел за темный дубовый стол, разместившийся прямо посередине кухни. Кара тем временем достала сервиз тончайшего китайского фарфора и стала расставлять перед ним чашку, блюдце, заварочный чайник, сахарницу, кувшинчик для сливок и тарелочку под лимон.
— Все это вовсе не обязательно, — проговорил он. Бросив на него быстрый взгляд, она улыбнулась:
— В Чарльстоне чай пьют именно так, и не важно, который сейчас час. Мама бы в обморок упала, узнай она, что я предложила гостю чай как-то иначе.
— А как же достижение современной цивилизации — одноразовые пакетики и кипяток из электрочайника?
— Ти-ипу-ун тебе на язык! — пропела Кара, нарочито вытягивая гласные, утрируя и так свойственный ей южный акцент. Достав из шкафчика нарядную стеклянную баночку с чайными листьями, она потрясла ею перед его носом.
Минут через десять она устроилась рядом с ним, а не напротив. Наливая чай, Кара скрестила ноги, и полы халата немного разошлись, открывая небольшой участок гладкой, словно мраморной, кожи от колена до бедра. Взгляд Эли будто приклеился к этому участку, сидеть стало неудобно, а во рту пересохло.
— Сдается мне, ты не большой любитель чая, как бы его ни сервировали, — заметила она, ставя перед ним на блюдце дымящуюся чашечку.
— Каюсь, — согласился он. — Я скорее кофеман. — Сделав глоток горячего темного напитка, он добавил: — Но за годы чаепитий с мамой закалился и теперь, если надо, даже сам могу нечто подобное устроить.
Кара улыбнулась и поправила халат, к огромной досаде гостя. Потянулись минуты, оба молчали, и только настенные часы нарушали тишину.
— Мне, честно, очень жаль, что Лаурель так поступила, — вдруг произнесла Кара, возвращая Эли с небес на землю.
Он аккуратно поставил чашку на блюдце и, чувствуя себя заезженной пластинкой, повторил то, что говорил Ракину часом раньше:
— А мне нет. Вернее, не совсем.
Кара чуть шире раскрыла глаза, будто не ожидала такого ответа. Или не поверила. Не сводя с нее взгляда, чтобы подчеркнуть искренность своих слов, Эли продолжил:
— Честно. Я не хочу, чтобы Лаурель выходила за меня против своего желания. Это верный путь к катастрофе. В этом случае пострадали бы мы оба.
Кара опустила глаза и стала водить пальцем по кромке своей чашки.
— Но вы были такой красивой парой, — пробормотала она. — Да, у нас сейчас трудные времена. Но если бы Лаурель любила тебя… Если бы вы по-настоящему любили друг друга… — Голос ее, сойдя на шепот, смолк. Затем она вскинула голову и снова посмотрела ему в глаза: — Если бы вы любили друг друга, никакие обстоятельства не помешали бы вам пожениться.
Слова слетели с языка раньше, чем Кара успела подумать. Зачем она все это говорит? Какое ее дело? Ей вовсе не хотелось сейчас вникать в подробности любовных отношений между Лаурель и Эли. Мало того что последние месяцы ее угнетало чувство вины, ведь она уже давно и безнадежно была увлечена женихом своей сестры. Так еще теперь душа разрывалась между жалостью к сестре и другу, у которых расстроилась помолвка, и облегчением, что не придется остаток жизни наблюдать, как они будут жить долго и счастливо со всеми вытекающими последствиями.
Так что лучше сидеть да помалкивать. А еще правильнее — занять преимущественно деловую позицию свадебного консультанта, забыв, что она сестра бывшей невесты и друг бывшего жениха. Следует сосредоточиться не на собственных переживаниях, а на том, как теперь безболезненно и оптимально остановить запущенный механизм приготовлений. Легко сказать…
Схватив чашку, Кара глотнула обжигающий чай, думая, что в данный момент и виски не помешает. Жаль, что его нет. Она добавила себе чая, а Эли, помахивая недопитой чашкой, произнес:
— Думаю, в этом-то все и дело.
Кара чувствовала, что он ищет ее взгляд. Внутренне сжавшись, она вытерла вспотевшие ладони о халат и с усилием подняла глаза. И, как и всегда, когда она смотрела на Эли, сердце в смущении спряталось куда-то за ребра и испуганно выглядывало из своего укрытия. Кара снова подумала, что едва избежала участи сидеть вот так рядом с ним, уже как с родственником, на семейных обедах, и почувствовала, что прежний росток вины расцветает пышным цветом. Да, она была рада, что Лаурель и Эли не женятся!
— Теоретически мы были бы хорошей парой, — продолжал тот. — Молодые, красивые, успешные, из хороших семей… Ну, ты понимаешь… Но в лучшем случае мы стали бы неплохими партнерами — скорее, главным образом в деловом смысле этого слова.
