подкупило Элоизу.
Крэг на первых порах притворялся, что любит собак. Но потом он как‑то сказал, что, когда они поженятся, он не позволит ей завести собаку. Не позволит! Наверное, именно в этот момент ее чувства к нему начали меняться.
– Она мирно спит дома, проведя весь день со мной в ателье, где все служащие так носятся с ней.
– Вы берете собаку с собой на работу?
– Одно из преимуществ моего положения, как владелицы бизнеса. Конечно, мы ее держим подальше от дорогих материалов и кружев.
– Вы часто работаете в выходные дни?
– Я работаю, когда в этом есть необходимость. Некоторые клиенты предпочитают приезжать на примерку как раз в выходные дни. А я люблю сама присутствовать при этом, а не поручать это кому‑то из моих сотрудников.
– Значит, я пью в обществе перфекциониста?
– Скорее трудоголика. – Элоиза рассмеялась. – Я не возражаю. Свадебное платье должно быть настоящим воплощением мечты для девушки, и я хочу, чтобы мои платья помогали невестам чувствовать себя уверенно и комфортно.
– Но ваши платья – не только воплощение мечты, но и очень дорогое удовольствие.
– Мы используем только самые дорогие материалы и аксессуары. – Элоиза внимательно посмотрела на него. – Откуда вы знаете, сколько стоят мои платья? – Она подняла руку, жестом останавливая его. – Подождите. Я поняла. Вы провели расследование в Гугле.
– Конечно. – Джош сделал паузу. – А разве вы не провели расследование в отношении меня?
– Э‑э‑э… да. Похоже, вам принадлежит полмира информационных технологий. Вы были очень скромны в отношении ваших достижений.
– Как и вы. Дизайнерские свадебные платья для мегазвезд. Вы знаменитость.
– На самом деле нет. Я предпочитаю оставаться в тени. Интервью я нахожу чрезвычайно утомительными.
– Я тоже не люблю давать интервью, если только это не служит моим целям. Моя личная жизнь никого не касается.
К ним подошел официант и принес закуски – устриц для него и салат с копченой форелью для нее.
– Как вы стали дизайнером свадебной одежды для знаменитостей? – спросил Джош.
– Мне не нравится, когда меня так называют, – с улыбкой сказала Элоиза. – Я с такой же радостью одеваю простых девушек из пригородов, которые накопили денег, чтобы заказать платье у меня.
– Серьезно. Когда вы были маленькой девочкой, вы что, говорили, что станете шить свадебные платья для мировых звезд?
– На самом деле в детстве я мечтала стать русалкой.
Он рассмеялся.
– Как забавно!
– Не знаю, почему. Я не такая уж хорошая пловчиха. Думаю, мне нравилась идея иметь роскошный хвост, переливающийся всеми цветами радуги. Но даже ребенком я любила одежду. Моя австралийская бабушка научила меня шить, и едва я научилась обращаться с ножницами и иголкой, начала шить платья для своих кукол. Та же бабушка подарила мне швейную машинку, когда мне исполнилось одиннадцать лет. И я стала шить одежду для себя. Я всегда была загадкой для моей матери. Она занимается наукой и не разбирается в моде. Мама позволяет мне выбирать для нее одежду, что очень мне нравится.
Он слегка прищурился.
– Значит, вы пошли не в родителей.
Она пожала плечами:
– Наверное. Я творческий человек в семье интеллектуалов и ученых. Но я приемная дочь, так что это неудивительно. Я ничего не знаю о своей родной семье, за исключением того, что моя биологическая мама работала в универмаге. Так что, может быть, она тоже имела отношение к миру моды.
И она, и ее приемные родители потратили немало сил, чтобы узнать больше о ее родной семье.
Но им это не удалось, и в конце концов они прекратили поиски.
– А что вы знаете о своем биологическом отце?
– Отец неизвестен.
– Простите.
– Не берите в голову. Я не могу представить себе лучшего отца, чем мой приемный отец. И я не могу представить себе лучшую мать, чем моя приемная мама. Она говорит, что это было настоящим приключением – смотреть, как я расту. По ее словам, это было все равно что наблюдать за распускающимся цветком. И только во взрослом возрасте я оценила, сколько труда и любви она вложила в меня. Она говорит, что моим творческим началом я обязана моей биологической матери, которой она очень благодарна. Сама она не могла иметь детей.
– Похоже, у вас замечательные родители.
Что‑то в его голосе насторожило ее, но что именно, она не могла понять. Она кивнула:
– Мне повезло. Меня любили, мной дорожили и меня поддерживали во всех моих начинаниях.
– Кажется, у вас было счастливое детство, – сказал он. – Если такая вещь вообще существует.
– Я покажусь очень неблагодарной, если скажу, что мое детство было почти счастливым? Мне всегда кое‑чего не хватало.
– И чего именно? – спросил он.
– Сестры. Я мечтала о сестре. Не о брате, хотя мне нравились мальчишки. Я постоянно просила маму, чтобы она родила мне сестренку. Я знала, как она будет выглядеть. Когда мне было семь лет, я нарисовала ее портрет. Моя мама рассмеялась, увидев его, и сказала, что я нарисовала саму себя. У нее до сих пор хранится этот рисунок.
Джош издал какой‑то странный звук, похожий на кашель или на сдавленный смех. Она молча протянула ему стакан с водой.
– Это занятно, – сказал он, сделав глоток воды. – То, что вы нарисовали автопортрет.
У нее было чувство, что он вовсе не находит это занятным, но почему, она не могла понять.
Официант принес им горячее. Элоиза обрадовалась, что их разговор прервали. Она чувствовала, что слишком много говорит о себе, при этом не зная ничего о нем. Но с ним было так легко разговаривать. Она решила сменить тему.
– У вас есть сестры или братья? – спросила Элоиза.
Джош немного помедлил, а потом ответил:
– Как основательно вы изучили мою биографию в Интернете?
– Не слишком. Я торопилась на работу. Я выяснила, что вы занимаетесь информационными технологиями, как вы и сказали, вот и все.
– Значит, вы ничего не знаете о том громком скандале?
– Нет.
– Если я не расскажу вам о нем, вы сразу же по возвращении домой станете искать информацию в Сети, разве нет? – криво усмехнулся он.
– Возможно, – весело сказала она. – Нельзя упоминать скандал и рассчитывать, что это не вызовет интереса.
– Это справедливо. Полагаю, что мне лучше все рассказать.
Джош поднес к губам бокал с вином, сделал глоток и откинулся на спинку стула. Но то, как он крепко сжимал ножку бокала, выдавало его напряженность. Что же это был за скандал? И не заставит ли он ее поспешно расстаться с ним?
– Как и у вас, у меня было почти идиллическое детство. Я родился в одной из богатейших семей
