составленный из десятка составляющих аромат, кажется, был лучшим, что она когда-либо ощущала в своей жизни.
Был ещё огромный дуб — на одном из его гигантских корней она любила сидеть — и озеро, в котором она купалась летом, и ползучие розы на её балконе, и…
Она сама не заметила, что плачет. Она глубоко, искренне и всем сердцем любила свою жизнь — такой, какой она была всегда, — и ей не верилось, что там, в Ниии, будет хотя бы вполовину так же хорошо.
«Мне придётся всю жизнь говорить на ниийском языке?» — подумала она по-райански и содрогнулась.
Говорить по-ниийски, одеваться по-ниийски, жить по-ниийски…
Вдруг ей пришло в голову новое страшное осознание: она вышла замуж не просто за ниийца, а за посла. Его — а вслед за ним и её — могут отправить в какую-нибудь совершенно ужасную страну, в Ньон или в Джотанду, и ей придётся изучать местный язык и местные обычаи, и привыкать к ним…
Это осознание, кажется, чуть не лишило её мужества.
«Зато живая!..» — стиснув зубы, напомнила она самой себе, вцепившись в фальшборт так, что ногти завязли во влажной податливой древесине.
«Ещё вчера даже на монастырь была согласна!.. — с насмешливой язвительностью напомнила она себе, стирая с щёк слёзы резким движением и морщась на запах забившейся под ногти древесины. — А теперь плачешься, что не знаешь, в какой стране будешь жить?»
По крайней мере, какой бы эта страна ни оказалась, — она будет жить при ниийском посольстве, а это гарантирует ей и окружение привычной культурой, и достойный уровень жизни. Возможно, даже получше, чем был у неё раньше — где Торкийский замок на отшибе королевства, и где посольство в столице!
«Нет, мне всё-таки несказанно повезло, — завершила свои размышления принцесса выводом, — что ниийский посол как раз уезжал, что он оказался близок мне по статусу и холост, и что он согласился взять меня в жёны». Скажем, будь он уже женатым — может, и согласился бы помочь с побегом, но что дальше? Всю жизнь бегать, опасаясь поисков райанского короля? Жить приживалкой, из милости — принцесса совершенно не представляла себе, как она могла бы зарабатывать на жизнь, потому что, по её скромному мнению, она совершенно ничего не умела? Или, хуже того, стать чей-то не слишком тайной любовницей?
Конечно, ещё несколько дней назад она была согласна и на любовницу, и на приживалку, лишь бы сбежать и выжить. Но теперь, когда всё сложилось, как сложилось, мысль о такой незавидной участи вызывала в ней отвращение, страх и стыд — особенно мучительный стыд от того, что она действительно была готова и на это.
«Нет, я всё-таки счастливица, — отбросила все свои дурацкие сомнения Лоя. — Да и человек, кажется, хороший…»
Она невольно оглянулась в поисках этого хорошего человека — и со смущением осознала, что он стоит неподалёку и весьма пристально и демонстративно разглядывает берег.
Он подошёл уже давно, но, заметив, что принцесса ушла в себя, из деликатности тут же отвернулся. Мысли его были заняты тревогой за друзей, которые, должно быть, ещё и половину пути до порта не проделали, а, когда доедут, будут вынуждены искать подходящий корабль. Это было досадно, но у него совсем не имелось времени бегать и договариваться самому — у него даже не нашлось возможности пройтись до ниийского торгового дома, и теперь он жалел, что не догадался подготовить и отправить туда хотя бы записку.
Однако все эти сожаления не увлекли его настолько, чтобы не заметить тот момент, когда Лоя отвлеклась от собственных размышлений и бросила на него взгляд.
— Ваше высочество, — мгновенно переключился он, оборачиваясь к ней и протягивая руку. — Позвольте вас проводить!
— Благодарю, — сдержанно кивнула она, принимая руку.
Он отметил, что впервые за всё это время пальцы у неё тёплые. А ещё — что, несмотря на крайнюю степень усталости, помятый мужской костюм, убранные в чуть растрёпанную косу сальные волосы, она держит себя с королевским достоинством и выглядит настоящей принцессой. Он невольно дёрнулся, выпрямляя спину, — перегруженные длительной верховой ездой мышцы явно были против, и он удивился, как она ещё держится, ведь и у неё всё тело должно ныть и болеть.
«Вот это женщина!» — подумал он с восхищением.
Лоя же уже ни о чём не думала. Она сосредоточилась на том, чтобы дойти до каюты, учтиво поблагодарить, закрыть дверь и рухнуть на койку.
Отрубилась она сразу же, как легла, совершенно проигнорировав ноющие мышцы, качку и сотни панических мыслей, которые она так и не успела обдумать толком.
…следующие три дня прошли для этих нелюбителей путешествий в тяжёлой борьбе с морской болезнью. Единственный разговор, который состоялся между ними за это время, свёлся к «Корабль?! Никогда больше!»
Они оба впервые вышли в море — сюда Берт добирался сухопутным путём — и оба сочли этот опыт крайне неприятным.
Впрочем, через три дня и организм немного привык к качке, и случилось другое радостное событие — следующий каботажем корабль добрался до ниийского побережья. Воодушевлённая Лоя даже решилась сойти на берег и, наконец, хорошенько отмыться и прикупить платье. Оно, правда, оказалось слишком скромным не только для принцессы, но даже и для жены посла, но привередничать не приходилось, среди готовых платьев в мелком портовом городишке выбирать было особо не из чего.
Надо сказать, что чистые вымытые волосы сразу подняли настроение Лои до заоблачных высот и даже примирили её с необходимостью морского путешествия. Она, впрочем, решилась уточнить у Берта, долго ли им плыть, и получила такой ответ:
— Смотрите, теоретически, мы можем сойти и сейчас, но тогда до столицы нам придётся добираться снова верхом, нормальных дорог тут нет, все двигаются по морю, — объяснил он. — Либо ещё четыре дня по морю, и там из порта будет тракт до столицы, можно будет уже и в экипаже.
Лоя содрогнулась всем телом, вспомнив недавний опыт путешествия верхом.
— Нет уж, лучше корабль! — незамедлительно выбрала она, а потом со смешком добавила, припомнив его же слова: — Вот уж правда, три оттенка ненависти!
— Ну, зато, самая тяжёлая часть уже позади! — ободряюще отметил он, поскольку вторая часть морского пути должна была пройти легче, а уж путешествие в экипаже всяко комфортнее суточных верховых забегов.
— Да уж, — мертвенным голосом согласилась она, невольно вновь с головой окунаясь в кошмар, который только-только начал её отпускать.
Он догадался, о чём она думает, поскольку она вновь превратилась в ту идеально-застывшую леди, которая явилась к нему в посольство; и даже
