— Нас разбудят, чтобы смотреть папу — это ужасно поздно, — доверительно сообщила Руфь. — А вы так поздно не будете спать, дядя Адам? В двенадцать часов! — Я не могла бы сказать, что здесь было важнее — увидеть папу или не спать в полночь.
Адам тактично сказал, что он ни за что бы не пропустил возможность увидеть Колина при килте и кинжале, приветствующего Новый год, и потом объяснил, что сам он оказался в Шотландии, чтобы обсудить серию фотографий для рекламной брошюры. Эта сторона его деятельности, кажется, переживала бум.
— И как вы со всем этим находите время для магазинчика? — спросила я.
— А! — Адам моргнул. — Потому что я умный. Я взял себе партнера. — Я не удивилась, узнав, что этим партнером была Магда и что она строила планы расширить дело. Мне показалось чересчур щедрым, чтобы она участвовала в деле на равных правах, и я так и сказала, не задумываясь. Что, она поставила жесткие условия?
Адам беззаботно рассмеялся.
— Нет. Просто мне это показалось справедливым, вот и все. О, наверное я мог взять ее в меньшую долю, но мне это в голову не пришло. Она будет делать по крайней мере половину работы.
— Сразу видно, что вы не бизнесмен! — сочувственно поддразнила я. Адам был прежде всего художником и идеалистом. Колин, с другой стороны, был настоящим шотландцем, почтенным, солидным и неромантичным. Он доносил свои любовные песни до аудитории, потому что был превосходным актером, а не потому, что действительно жил ими. И судя по некоторым мелочам, упомянутым при встрече Рождества, я чувствовала, что он просто так, за идею, не станет швыряться деньгами.
Когда я прощалась с ним в холле, Адам вдруг спросил:
— Так как дела, Деб? Вы мне так и не ответили.
— Чудесно, — искренне ответила я.
— Хорошо, — так же искренне объявил Адам. — Просто подумал, что вы оба выглядите — ну, не то что так себе, но как будто вы чем-то обеспокоены.
— Оба? — повторила я.
— О, я вам не сказал? Я видел Колина в Лондоне — когда же это было? — да, накануне Рождества.
Колин не говорил об этом. Я так и сказала.
— О, я не имел в виду, что мы беседовали. Думаю, он меня даже не заметил. Он был со своей старой партнершей — не помню, какая у нее теперь фамилия.
— С Хани Харрис? — У меня пересохло в горле. — Как странно, я думала, что она в Америке.
— Вы думали? — передразнил Адам. — Ну, на вашем месте я бы постарался нагнать упущенное. Даже я знаю, что сегодня вечером она участвует в шоу. И кстати, — продолжал он, игнорируя мое почти беззвучное «Вот как?», — что же на самом деле происходит сегодня вечером?
Он мог бы и получше сформулировать этот вопрос. Тем не менее я рассказала ему в той части, которая касалась меня. Если близнецы послушно отправятся спать в обычное время, я обещала разбудить их в одиннадцать смотреть новогоднее представление. Потом они снова лягут спать, и я тоже.
— И это ваш первый Новый год в Шотландии? — спокойно прокомментировал Адам. — Деб, так не годится. Наверняка найдется кто-то, соседка или знакомая, кто бы мог прийти заменить вас. Поехали со мной, я покажу вам, каким должен быть Новый год. — Он непроизвольно схватил меня за руки, и на его лице появилось необычно возбужденное выражение.
— Адам, — беспомощно сказала я, качая головой, — вы, наверное, шутите. Я не могла бы, даже если бы было на кого оставить детей. Да и не стала бы!.. Миссис Камерон недавно говорила, что Новый год — это семейный праздник. Мы должны встречать его вместе, все трое. И ведь, — внезапно вся моя жалость к себе совершенно исчезла под наплывом гордости, — это же то, что они смогут потом вспоминать — как их отец пел в Новый год для всех семей по всей Британии.
Для семей по всей Британии, отозвалось у меня в сердце, кроме нашей, нашей собственной…
— О Деб, вы уж и вправду рассудительная девушка! — весело сказал Адам, награждая меня братским, но тем не менее крепким поцелуем. Он еще не успел завершить его, когда дверь открылась и вошел Колин.
Я слабым голосом сказала:
— Колин, я не ждала тебя в это время!
Адам хрипло рассмеялся:
— Славный театр, да? Подойдет для концовки первого акта!
Колин тоже засмеялся, сверкая зубами. Он очень неплохо выглядел, когда уходил; теперь, по-моему, он совсем не так хорошо выглядел.
— Ты не забыл про ленч? — обвиняющим тоном спросила я, и в контексте полномасштабной репетиции этот вопрос прозвучал не самым разумным.
— Ладно, я побегу, — говорил Адам. — Очень здорово было снова повидать вас, Деб, и спасибо за чай. — Он добавил, что снова будет в Глазго через месяц по пути в центры зимнего отдыха, которые он собирался фотографировать, и принял мое приглашение тогда заглянуть и погостить дольше.
— Колин, надо было сказать, что ты зайдешь. Я бы что-нибудь приготовила.
— Сам не знал. Просто у нас неожиданный перерыв, — кратко ответил он и поглядел на часы. — Чашка чаю сгодится, если есть.
Девятнадцать миль ради чашки чая! У меня сжалось сердце. Когда я кинулась в кухню, Йен, не соблюдая предписаний, слетел по лестнице с подарком в руках.
— Смотри, папа, погляди на это! Здорово, верно? — и когда я вернулась, неся наспех сделанные бутерброды, там уже была Руфь со стиральной машиной, и Колин смотрел на них обоих мрачнее тучи.
Сердце у меня упало, но я нисколько не удивилась. В Слигачане сразу бросалось в глаза отсутствие экстравагантных игрушек. Я была согласна с Колином, но Адам столько на них потратил, и с его стороны было очень мило заглянуть к нам. Я так и сказала.
— И ты не сказал мне, что в прошлый понедельник видел его в Лондоне.
— Я его не видел, — безразлично сказал Колин.
— Ты был с Хани Харрис, — вырвалось у меня. Я не собиралась этого говорить, тем более вот так резко, почти грубо. — Я не знала, что она вернулась. Адам говорит, что она сегодня участвует в шоу. — И это должно было прозвучать вопросительно, но вышло утвердительно и рассерженно.
— Адам теперь как будто необычайно хорошо знаком с миром поп-музыки, — заметил Колин. — Да, Мэри вернулась домой две недели назад. На Рождество она работала в кабаре в Лондоне, почему я и задержался там в понедельник, чтобы порепетировать с ней. Этим утром она прилетела для сегодняшнего шоу и шлет тебе свою любовь. Она бы с удовольствием заехала сюда, но для этого не будет времени.
Меня не удивил его бесстрастный тон. Он был порядочным человеком — старомодное слово в наши дни, — и любил он тоже как порядочный человек, что при данных обстоятельствах означало молча и бескорыстно. Но сегодня он ее видел опять, и это было заметно — небольшие мешки под глазами, опавшие щеки. Не в форме для встречи Нового года. Только ведь он профессионал и великий певец. Никто, кроме меня, не догадается, что он чувствует.
