Ветерок, пахнущий розами и лавандой, игриво обнимал ее, натягивал ночную рубашку.
«Мне сообщили, что есть закон о бракоразводных процессах, который позволяет расторгнуть брак».
Господи, так вот какое дело у него в Лондоне? Конечно, нет. Не после того, как она часы провела в его объятиях, плакала от счастья, уткнувшись ему в грудь. Не после прошлой ночи. Или даже этого утра, когда он принес ее в дом и смотрел на нее как на редчайшую драгоценность.
Сара подошла к секретеру, вынула журнал и начала писать, вкладывая в слова страдание, внезапно нахлынувшее и необъяснимое чувство утраты. Закончив, она положила ручку, глядя, как чернила капают с кончика пера на промокательную бумагу.
Когда слезы полились из глаз, она сказала себе, что плачет по матери.
На следующее утро Сара отослала Флори, наказав горничной как следует отдохнуть после поездки в Шотландию. Флори выглядела уставшей и измученной, и если через несколько дней ей не станет лучше, Сара настоит, чтобы она посетила врача.
Потом Сара отправилась на поиски Алано и обнаружила, что найти их гостя почти столь же трудно, как и ее мужа. Алано не было ни в отведенных ему покоях, ни среди тех, кто расчищал землю вокруг обсерватории. Сара спросила о нем в кухне.
— Я спрошу у миссис Уильямс, — предложила помощница кухарки и отвела взгляд.
Чейвенсуорт переменился с тех пор, как она вышла замуж. Некоторые изменения давно напрашивались, а иные были очень странными. Сара вышла через кухню в огород.
Вместо того чтобы инспектировать посев пряных трав, миссис Уильямс сидела на скамье, закрыв лицо руками.
Сара остановилась, потрясенная увиденным. Никогда прежде она не видела, чтобы несравненная миссис Уильямс плакала. Сара не знала, то ли идти вперед, то ли ретироваться в кухню. Наконец потребность поговорить с Алано пересилила нежелание тревожить миссис Уильямс, и Сара шагнула вперед.
— Миссис Уильямс, с вами все в порядке?
Та отняла от лица руки и торопливо вытащила из кармана передника носовой платок. Она кивнула и вытерла сухое лицо, не глядя на Сару. Через несколько минут она обрела привычное самообладание.
— Все хорошо, леди Сара. — Экономка встала и посмотрела на нее. — Вам что-то нужно?
— Моя мать не хотела бы, чтобы вы чересчур горевали, миссис Уильямс.
Изумленный вид экономки был красноречивым ответом.
— Вы горюете не о моей матери?
Миссис Уильямс вытерла глаза носовым платком и демонстративно проигнорировала вопрос.
— Я что-нибудь могу сделать для вас, леди Сара?
— Вы знаете, где мистер Макдона? Один из ваших помощников думает, что вы можете знать.
Статуи в саду были не так неподвижны, как лицо миссис Уильямс.
— Он вернулся в Лондон.
— С мистером Эстоном?
— Я не знаю, леди Сара! Все, что я знаю, — это то, что мистер Макдона больше не живет в Чейвенсуорте.
И миссис Уильямс по нему ужасно тоскует. Это предположение могло быть совершенно ошибочным, но Сара так не думала.
— У меня есть его лондонский адрес, — сказала миссис Уильямс. — Если вы хотите написать ему.
— Я оценила бы наличие адреса. — Сара не стала спрашивать, откуда у экономки адрес. Она подозревала, что ответом будет или ледяной взгляд, или слезы. Ни то ни другое не нужно.
— Я принесу его вам.
Сара кивнула и ушла. Что теперь делать? Притвориться, что Дуглас не уехал? Игнорировать его отсутствие? Не проявлять никакого любопытства? Сохранять терпение и бодрствовать до его возвращения? Все это было бы гораздо легче, если бы она знала, куда он отправился.
Даже сквозь стены дома доносилось завывание ветра в ветвях. Сара подняла плечи, словно защищаясь от внезапно налетевшего холода. Перед двойными дверями герцогских покоев она задержалась, потом прошла в свою спальню. Ее детская комната, и кровать, где Дуглас спал позавчера ночью.
Сара медленно расстегнула платье, сняла корсет и белье. Она твердила себе, что просто устала. А ее нагота? Это вызов или просто способ напомнить себе о муже? Несмотря на то что был только полдень, Сара задвинула шторы и легла в постель, вдыхая его запах и мечтая, чтобы он оказался тут.
Будь он проклят, если станет делать алмазы для человека, заточившего его в неволе. Тем не менее он отдал Саймонсу список нужного оборудования и растворов, и дворецкий, как настоящий подхалим, поинтересовался, где можно достать различные материалы.
— Сами ищите, — сказал Дуглас.
— Мы приняли меры и поместили вашего кучера в безопасное место, — сказал Саймонс. — Я не хотел бы, чтобы с ним что-нибудь случилось, мистер Эстон.
— Вы так отчаянно нуждаетесь в должности, Саймонс?
— Простите, что, сэр?
— Вас никогда не мучила совесть?
— Так где я могу получить эти материалы, мистер Эстон?
Дуглас ответил, Саймонс вышел и запер дверь. Что ж, его переиграли, но ненадолго.
Он не солгал герцогу. Он выяснил то, что вызвало взрыв. Для финишной стадии нужен огонь. Однако потому, что кристаллы были намного крупнее обычных, и потому, что было больше взрывоопасных реагентов, произошел взрыв. Или нужно изготавливать мелкие алмазы, или доводить их до совершенства по одному.
Дуглас открыл окно и оглядел округу, но поблизости не было крыши, которая бы выдержала его вес, только земля тремя этажами ниже. Он посмотрел вверх: карниз слишком резко изгибался, чтобы подтянуться и подняться на крышу, а это значит, что нужно найти другой способ выбраться из комнаты.
Дверь была надежно заперта, и Дуглас не сомневался, что один из приспешников герцога сидит около нее, вооруженный пистолетом. Значит, нужно либо одолеть охранника, либо сбить его с толку.
Он хотел выбраться отсюда, и как можно скорее. Тоска по Саре взорвалась подобно его алмазам, тысячи мелких взрывов рвались в его сердце, уме, в его теле. Он не позволит герцогу Херриджу распоряжаться его жизнью и разлучить с женой.
Только одно сработает, и чем больше Дуглас думал об этом, тем больше ему нравилась идея.
Все, что ему нужно делать, — это ждать Саймонса.
Через два дня Дуглас не вернулся. Сара попыталась занять себя обычными обязанностями, но выяснилось, что делать особенно нечего. Мысли ее все время возвращались к мужу.
Дважды она принималась писать Алано на адрес, которым ее снабдила миссис Уильямс. И дважды рвала письмо, зная, что оно открывает слишком много обстоятельств и ее личных страхов.
Она знала, что время идет, а Дугласа все нет, и что-то нужно делать. Она не могла дольше притворяться, что все в порядке, что жизнь в Чейвенсуорте столь же безмятежна, как при жизни ее матери.
