желает добраться до нужного ему цветка, но встречный ветер не дает ему этого сделать, подпускает ближе, но не дает на него сесть. Так может не стоит лететь напролом с риском для жизни, а поддаться его порыву и лететь по направлению ветра в поисках других таких же цветов? Я выбрала последнее. Устала бороться. Отец — единственный мужчина, который любит меня по-настоящему и никогда не предаст, так стоит ли показывать свой характер и идти ему наперекор? Ни Сергей, ни Слава не стоят того, чтобы ради них жертвовать семейными узами.
***
Сергей
Я с трудом открыл глаза. Ресницы слиплись и покрылись твердой коркой. Каждый вдох отдавался болью в груди. Все тело ломило не то от холода, не то от боли. Голова раскалывалась, во рту пересохло. Вокруг темно, хоть глаз выколи. Непослушной рукой потянулся в карман за телефоном, но его там не нашел. Выпал или украли? С трудом превозмогая боль сел и стал искать его руками в пожухлой траве. Все напрасно. Вспомнил, что где-то рядом должна стоять моя машина. Ключи от нее были на месте в кармане, их не забрали. Я нажал кнопку и машина тут же откликнулась, мигнув почему-то только одной фарой. До нее всего несколько метров, но этот путь я проделал неровным шагом и с большим трудом. При движении голова разболелась еще больше, начало подташнивать, грудь болела от каждого вдоха, нестерпимо жгло горло. Подойдя к машине, услышал под ногами характерный хруст. Протянув руку понял, что мои догадки верные: разбито стекло. С трудом сел на водительское сиденье, предварительно смахнув с него стеклянное крошево, включил лампочку в салоне и осмотрелся. Эти недоумки разбили все стекла и, похоже, фары тоже, вырвали в салоне все, что можно было вырвать, разбили бортовой компьютер.
Я нажал кнопку под сиденьем, и оно плавно опустилось, принимая почти горизонтальное положение. Мне требовался отдых, чтобы набраться сил и выйти на главную дорогу. До нее метров пятьдесят-шестьдесят. Сюда вряд ли кто приедет, тем более ночью. Я закрыл глаза. Ветер сквозняком гулял по всему салону, от чего было неимоверно холодно, но разум прояснился, мысли четко работали в голове.
Я пытался вспомнить, что же произошло. Вчера в конце дня мне позвонил сам Слава, хотя Ника сообщила, что звонила какая-то девушка, поэтому я удивился, когда услышал в трубке знакомый мужской голос. Он предложил мне поговорить наедине по-мужски, указал место и время. Я без колебаний согласился, не позаботившись о мерах безопасности, за что и поплатился. Прибыв на место осмотрелся: окраина города, безлюдно, слева лес, справа широкое поле засеянное озимыми. Проселочная дорога отделена от основной трассы густыми насаждениями кустарника. Романтичное место, особенно для разговора двух мужчин. Через минуту подъехал черный джип с тонированными стеклами, из которого вышло трое парней, двое из них были с битами, и я понял, что Слава загнал меня в ловушку. Он не планировал выяснять отношения со мной лично, прислал других. Я хотел договориться с ними по-хорошему, без драки, но парень слева ударил первым. Силы были неравны, и перед тем как отключиться сознание зацепилось за чью-то фразу: "спокойнее парни, уговора убивать его не было".
Я уверен, что все это подстроил Слава. Вот урод, выбрал же специально место подальше от частного сектора. Да и я хорош, повелся как неопытный юнец, поверил малолетке. Не нужно было так сходу соглашаться на его условия. Не рассчитал, что он поведет себя так подло. Но ничего, я запомнил номер того черного джипа, мне бы только добраться до дома и немного отлежаться.
Пролежав в машине до рассвета, с первыми лучами солнца заставил себя подняться. Я продрог до самых костей так, что зуб на зуб не попадал, тело невыносимо ломило. С трудом выбравшись из автомобиля внимательно осмотрелся вокруг в поисках телефона. Его нигде не было видно. Кошелек же не тронули, он лежал в левом кармане пиджака, куда я его сам и положил. Моя машина и снаружи оказалась в плачевном состоянии: все стекла и фары разбиты, шины проколоты, капот помят, ставить на сигнализацию нет смысла.
Я развернулся и пошел по старой проселочной дороге, по которой вчера заезжал сам, в сторону трассы, отсеченной от поля густой лесопосадкой. До трассы идти недалеко, но это расстояние показалось мне неимоверно большим. Выйдя на главную дорогу, я согнулся, опираясь обеими ладонями о колени, чтобы перевести срывавшееся дыхание. Ноги стали свинцовыми, и каждый шаг требовал неимоверных усилий. Мимо проезжали одиночные автомобили. Я поднял руку в желании словить попутку, но никто не останавливался. Тогда я встал посередине дороги. В голове огнем бился пульс, шумела кровь. Из-за поворота послышался шум мотора, а вскоре показалась старая поддержанная иномарка. Не доехав до меня пары метров, остановилась. Водительское стекло опустилось и наружу высунулось круглолицая голова мужчины средних лет:
— С ума сошел? Жить надоело?
Я с трудом разлепил губы и просипел:
— Мужик, помоги. Я заплачу.
Не знаю, услышал он мои слова или нет, но тот быстро вышел из машины и подошел ко мне.
— Что с тобой? — растерянно спросил, всматриваясь в мое лицо, и подставил в помощь плечо. — Держись за меня.
— Какие-то уроды напали втроем, не знаю как жив остался.
— Давай в город до больницы тебя подброшу, она как раз рядом с моей работой.
Я кивнул головой. Мужчина помог мне сесть на заднее сиденье и помчал вперед. Как я ни сопротивлялся и не пытался сохранить сознание, но меня поглотило зыбкое беспамятство. Иногда резкая боль вырывала меня из небытия и в такие моменты казалось, что я попал в ад. Тело горело огнем, мышцы и суставы выворачивало тянущей, изматывающей болью, грудную клетку сдавливало словно клещами так, что невозможно было сделать вдох. Открывать глаза не было ни сил, ни желания: мельтешащие яркие огни, незнакомые лица, чужие резкие голоса вызывали лишь головокружение и тошноту. Хотелось глубоко погрузиться в спокойное притягательное ничто и остаться там навечно, но монотонный надоедливый звук откуда-то из вне не позволял этого сделать, и своим раздражающим пиканьем мешал забыться вечным сном. Иногда я слышал нежный голос матери, который возвращал меня в детство, туда, где мне было хорошо, а окружающий мир был добрым и сказочным.
Я проснулся. Справа навязчиво доносился все тот же монотонный пикающий звук, который временами вырывал меня из беспамятства, но он уже не казался таким раздражающим. Открыл глаза, но боли не почувствовал. Ко мне подошел какой-то молодой незнакомый мужчина в светло голубом больничном костюме и радушно
