обнимал и целовал Наташу. Его руки уже по несчётному кругу обследовали её тело, расстёгивая, развязывая и освобождая его от одежды. Подхватив Наталью на руки, он пронёс жену в спальню и бережно, не переставая целовать, положил на кровать. Пышущее теплом и свежестью тело, полные упругие груди, её запах помутили его разум. Как разделся сам, Валерка не помнил. Они слились в единое целое. Перекатывались по кровати, хрипели, сопели, кричали. И сколько это продолжалось, им было безразлично. Они наслаждались и любили друг друга. Немного отдохнув, Валерка снова любил жену, а она безропотно отдавалась ему, наслаждаясь его нежностью и любовью.
К первым предрассветным лучам они угомонились. Лежали, обнявшись, слегка обессиленные.
— Ха-ха-ха! — вдруг разразился смехом Валерка.
— Ты чего? — приподнявшись, посмотрела на него Наташа.
— Представляешь, сколько мы шума наделали, а Николаенко закоренелый холостяк, — Валерка смеялся и продолжал, — представляешь, что соседи сейчас думают? Ведь на территорию части постороннюю женщину провести очень сложно, а если провёл, много шума создавать не будешь.
— Да ладно тебе, — немного обиделась жена.
— Нет серьёзно. Вот они сейчас лежат, слушают и гадают, чью жену Николаенко привёл в свой дом. Кто-то завидует, наверное, а кто-то осуждает его.
— А мы что, много шумели?
— Нет, моё солнышко, мы были просто как два ангелочка. Но тихо у нас не получилось. Слишком долго мы тянулись друг к другу.
— А я и не заметила.
— Ничего страшного, Николаенко выкрутится, а через месяц всё само собой забудется.
— Валера, а тебя насколько отпустили?
— Пока до утренней поверки. Но это недолго, — Валерка посмотрел на часы. — Я через полтора часика уйду и ближе к одиннадцати приду обратно, а там посмотрим. Ты высыпайся и отдыхай. На кухне в холодильнике продукты. Я с продовольственного склада притащил всего понемножку. Кое-что прикупил в магазине. Думаю, нам хватит. Старшина обещал увольнительную. Так что погуляем по Хабаровску. Посмотрим город, сходим в кино, погуляем по набережной Амура. Жить будем здесь. Не волнуйся, сюда никто не войдёт. Если кто постучится, не открывай и не отзывайся. Прапорщик просто не успел всех предупредить, что живёт у Ковальчука. Ну, рассказывай, как вы живёте? Что родители? Как Маринка? Как растёт Настенька? Наверное, уже что-то лопочет по-своему, топает?
Наташа засмеялась и стала потихонечку рассказывать о семейных делах и неурядицах. Она показывала Валерке несколько фотографий, где были мама, папа, Маринка и Наташа с дочерью. Валерка слушал, разглядывал фотографии и улыбался. Иногда он переспрашивал, просил больше рассказывать о Настеньке, крутя в руке фото дочки. Так незаметно пробежали полтора часа. Валерка встал, оделся и, нежно поцеловав Наташеньку, ушёл в роту. Ушёл нарочно пораньше, пока офицеры и прапорщики, соседи Николаенко, не пошли на службу. Конспирация.
В роте Валерка разделся и юркнул в кровать. До подъёма оставалось полчаса.
— Рядовой Яванский, к замполиту роты! — после завтрака возвестил дневальный.
— Где замполит? — у тумбочки спросил Валерка.
— В бытовке.
Подходя к бытовой комнате, Валерка услышал, как замполит уже распекал Андрея.
— Товарищ лейтенант, рядовой Яванский по вашему приказанию прибыл!
— Это что такое? — Марчук указал на стены, оклеенные обоями.
— Обои, наклеенные на стену.
— Сам вижу, что обои. Я спрашиваю, что это такое, — он подошёл к стене и указал на вспученные листы.
— А-а-а, вы про то, что обои взбучились?
— Именно. Перестань паясничать. Смирно! Я жду объяснений.
— Зачем так нервничать и переживать, товарищ лейтенант? Обои ещё мокрые, они сохнут и постепенно разглаживаются. А вот то, что вы открыли настежь дверь и создали сквозняк и перепад температуры, это может повлиять куда серьёзнее. Обои могут отвалиться.
— Не умничай.
— Я и не собирался. Просто я сам лично не один раз клеил обои. Делюсь опытом и наблюдениями. Мы однажды дома поклеили и открыли форточку, чтобы они быстрее высохли. И что вы думаете? Утром открыли дверь, а обои ровными рядами лежат на полу. Отвалились из-за сквозняка и перепада температуры. Вот сейчас я и копейки не дам за то, что обои приклеятся нормально. Из-за вашей поспешности они могут отвалиться.
— Ты меня смеешь обвинять?
— Никак нет, товарищ лейтенант! — Валерка артистично вытянулся во фронт и задрал кверху нос. Опустив на лейтенанта взгляд, добавил. — Если отвалятся, доложу Горбункову по его прибытии из отпуска.
— Вон отсюда… Оба.
Солдаты переоделись и приступили к наклеиванию обоев в канцелярии.
— Жена приехала? — спросил Андрей.
— Приехала.
— Давай постараемся до обеда наклеить обои, и иди к ней. Я сам окно покрашу в бытовке.
— Договорились. А я вечером приду и покрашу окно в канцелярии, а завтра в две кисточки покрасим полы в бытовке и канцелярии.
— И ремонт завершён…
— Немного не уложились в недельный срок, — продолжали разговор ребята, разглаживая первый лист в канцелярии, — хотя Горбунков с отпуском погорячился. Не отпустит он нас.
— А я верю ему.
— А я нет.
К двенадцати часам с обоями в канцелярии было покончено. Ребята закрыли кабинет на ключ от любопытных глаз замполита. Андрей пошёл красить окно в бытовку, а Валерий направился в спальное расположение переодеваться.
— Смирно! — возвестил дневальный о прибытии в роту старшего офицера.
Валерка выглянул в казарменный проход. Дежурный докладывал прибывшему старшему лейтенанту Шляху, который на время замещал Горбункова. Вообще-то он командир первого взвода. Мировой офицер и свой в доску.
— Где Яванский? — громко спросил Шлях, заглянув в бытовку. Что ему ответил Андрей, Валерка не слышал.
— Я здесь, товарищ старший лейтенант, — пришлось выйти в спальный проход.
— А-а-а! — Шлях направился к Валерке. — Жена приехала? Встретил?
— Так точно!
— И что ты тут делаешь?
— Так работа.
— Дурак. Отпускаю до вечерней поверки. После поверки ближе к двадцати четырем опять иди к жене. Утром придёшь и после завтрака свободен. Устраивает график?
— Так точно! — весело отчеканил Валерка.
— Давай беги, счастливчик. Послезавтра увольнительную на целый день получишь. Старшина суетится.
— Спасибо.
— Пожалуйста. Смотри, не налипни. Командование батальона пока не знает. Надеюсь, до завтрашнего дня.
Валерка выскочил из роты и бегом, как когда-то «салагой», помчался к жене.
— Ты что так долго? — встретила его Наташа. — Я уже соскучилась. Кушать будешь?
— Буду. А что у нас на первый день?
— Так, макароны с тушенкой.
— Мировая еда. Ух!
Наташа сидела и смотрела, как Валерка быстро, жадно и с огромным аппетитом расправляется с макаронами.
— Добавку будешь?
— Нет, а то лопну. Ты чего не кушаешь?
— Не хочу. Потом, — Наталья лукаво улыбнулась, — а то выдавишь.
— А-а-а! — Валерка сгреб в охапку жену и уволок её в спальню.
— Такое впечатление, что ночью ничего не было, — уже отдыхая, сказала счастливая Наталья.
— Я на балкон. Покурить.
— Я с тобой. Посмотрю. Ни разу же не
