– А папа был похож на него? – поинтересовался он.
Раймонд метнул на Патрицию еще один предупреждающий взгляд.
– Ты же помнишь папу и видел его фотографии, – ответила она уклончиво. – Вот сам и решай, похож дядя Раймонд на него или нет.
Мальчик внимательно оглядел Раймонда с ног до головы и заявил:
– Думаю, что похож. Только папа на фотографиях маленький, а дядя Раймонд большой.
Патриция потрепала сына по голове. А Раймонд заулыбался и предложил:
– Что ж, пойдем к машине, Эндрю!
Они вышли из здания аэропорта.
Когда-то в далеком детстве Патрицию приводили в восторг рассказы о Шотландии. Долгие годы она мечтала посетить эти края, чтобы собственными глазами увидеть покрытые вереском горные вершины, глубокие озера, сказочные замки, пустынные пляжи. Теперь же ей казалось, что даже в шотландском воздухе чувствуется какое-то зловещее напряжение.
Джип Раймонда ждал их на парковочной площадке. Они подошли к нему, Джон положил чемодан Патриции в багажник, распрощался и ушел. Раймонд открыл правую заднюю дверцу и жестом пригласил маленького Эндрю занять место на широком мягком сиденье.
– Располагайся поудобнее и засыпай.
Эндрю, обожавший машины, обвел джип восторженным взглядом. Но усталость взяла верх над страстью к автомобилям, и, не задав Раймонду больше ни единого вопроса, он забрался на сиденье, тут же свернулся калачиком и закрыл глаза.
Раймонд открыл вторую заднюю дверцу.
Патриция бережно положила на сиденье спящую Сьюзен и осторожно села с ней рядом, хотя с удовольствием улеглась бы рядом с детьми.
Раймонд занял место рядом с шофером, и машина тронулась.
– Ты ведь тоже устала, – сказал он, повернув назад голову. – А ехать до замка часа полтора, не меньше. Можешь вздремнуть.
Патриция зевнула, не раскрывая рта.
– Ты сказал полтора часа? Насколько я помню…
– Нам придется ехать по другой дороге, – пояснил Раймонд, прерывая ее. – Из-за ремонтных работ.
Патриция расслабилась и чуть было не воспользовалась его советом и не задремала, как вдруг в ее голове всплыла только что произнесенная Раймондом фраза.
– До замка? Мы что, едем в замок? – спросила она встревожено. – Я собиралась остановиться в отеле…
– Что? – Раймонд ухмыльнулся. – Но я не могу допустить, чтобы вы жили в отеле. Вы ведь составная часть клана Бейнз.
У Патриции все замерло внутри. Когда она познакомилась с Малькольмом, он тоже постоянно твердил ей о своем клане.
– Но ты же обещал, что позволишь мне сначала поговорить с родителями Малькольма наедине. Я рассчитывала, что только после этого с ними встретятся Эндрю и Сьюзен… – пробормотала она растерянно.
– Родителей Малькольма в замке нет, – ответил Раймонд. – Но не волнуйся. Сейчас в нем живет моя мама. Она наверняка согласится быть твоей компаньонкой.
– Я не нуждаюсь в компаньонке! – отрезала Патриция. – Хочу лишь одного: уединенности, возможности принадлежать только самой себе и своим детям. В отеле я бы чувствовала себя гораздо более комфортно, чем в твоем замке.
Неожиданно ей вспомнилось, что время от времени Раймонд жил в своей квартире в центре Эдинбурга, в той самой, в которой произошла их первая встреча, и она ухватилась за эту мысль как за спасительную соломинку.
– Насколько я помню, в течение рабочей недели ты остаешься в городе…? – произнесла она с надеждой в голосе.
– Верно, – ответил Раймонд. – Но на ближайшее время я распланировал работу таким образом, что смогу практически не уезжать из замка.
Патриция почувствовала, что от страха ее руки покрываются гусиной кожей. Жить под одной крышей с мужчиной означало для нее постоянно, пребывать в состоянии ожидания побоев.
Память услужливо вернула ее в тот день, когда они виделась с Малькольмом в последний раз. Он бил ее так ожесточенно, что она уже не чувствовала боли и не сопротивлялась.
Какой бы ни была женщина сильной, ей не одержать победы над разъяренным мужчиной, бросившимся на нее с кулаками. Эту истину Патриция усвоила с первых месяцев своей семейной жизни.
Почувствовав ее странное состояние, Раймонд повернул голову и вопросительно посмотрел ей прямо в глаза.
– А сколько времени нам придется здесь пробыть? – спросила Патриция несколько сдавленным голосом. Переживания за бабушку не покидали ее сердце ни на минуту, и она хотела вернуться в Ньюпорт-Ньюс как можно быстрее.
– Обсудим этот вопрос завтра, – сказал Раймонд категоричным тоном.
– Нет, – решительно возразила Патриция. – Я хочу поговорить об этом сейчас.
– Ладно, – невозмутимо произнес ее спутник, отворачиваясь. – Вы останетесь здесь навсегда.
– Навсегда?!
– Да, Патриция. По-моему, ты и так чересчур долго болталась неизвестно где. Настала пора вернуться домой. – Он разговаривал с ней так назидательно, как будто она была не взрослой женщиной, воспитывавшей двоих детей, а нерадивой школьницей, не подготовившейся к уроку.
– Мой дом – Ньюпорт-Ньюс! – ответила она, едва сдерживая возмущение и гнев.
– Ньюпорт-Ньюс являлся твоим домом до тех пор, пока ты не вышла замуж за шотландца и не родила ему детей. Теперь же твой дом – Шотландия. А конкретнее – мой замок.
– Твой замок? – переспросила Патриция, задыхаясь от негодования. – И я должна остаться в нем навсегда? – Если бы дети не спали, она давно бы повысила голос.
– Да, Патриция, – ответил Раймонд спокойно.
– Ни за что! – гневно сверкнула глазами та. – Слышишь?
Раймонд не посчитал нужным вступать с ней в спор. Поэтому сделал вид, что на ее последние слова просто не обратил внимания.
Патриция глубоко вздохнула и почувствовала, что пробуждается от сладкого сна. Но усталость все еще ощущалась, а кровать, на которой она спала, была хоть и несколько странной, но настолько уютной, что покидать объятия морфея ужасно не хотелось.
– Через двадцать минут будем дома, – тихо прозвучал где-то рядом над ее ухом потрясающий мужской голос.
Патриция испуганно распахнула глаза. Ее мозг, страшно утомленный за последние несколько месяцев и разморенный непродолжительным сном, работал замедленно. Сначала она увидела прямо перед своими глазами темно-синюю шелковую ткань, потом поняла, что это не просто ткань, а мужская сорочка, потом почувствовала тяжесть чьей-то руки на своем плече и лишь после вспомнила, что находится в Шотландии, в джипе Раймонда Бейнза.
В первое мгновение она боялась пошевелиться и отчаянно надеялась, что происходящее – всего лишь сон. В реальности с ней не могло произойти ничего подобного. Сближаться с мужчинами, так доверчиво спать у них на груди, позволять им себя обнимать – все это осталось для нее в далеком прошлом и не могло быть правдой.
