Разумеется, Кена произошедшие с фурункулом перемены не радовали. Он уже не мог ни сидеть, ни лежать — вернее, лежал в основном на животе. Каждое неосторожное движение причиняло ему боль, заставляя цедить сквозь зубы ругательства.
Ехать в таком состоянии в офис принимать отчет у менеджеров он был не в состоянии.
— Почему ты не можешь приехать? — вновь с нарастающим беспокойством спросил Алекс. — Это как-то связано с Анной Гриер? Ты ведь недавно встречался с ней…
Кен усмехнулся, вспомнив, как счастливо улыбалась Анна, восседая верхом на кобыле Мисси, как он сам изо всех сил старался сохранить на лице нейтральное выражение и не выказать своего истинного настроения.
— Связано… отчасти, — сказал Кен.
— Вы договорились о новом свидании и из-за этого ты не можешь присутствовать в офисе? — Алекс заметно успокоился. — Если так, то…
— Мы с Анной действительно условились встретиться на днях, но…
— Не сегодня? — удивился Алекс.
— Нет. Мое отсутствие в офисе не связано со свиданием.
— Но ты сам только что сказал…
— Верно, к Анне Гриер это имеет отношение, но лишь в том смысле, что именно из-за нее мне пришлось два дня назад скакать на коне по бездорожью.
— Не понимаю, какое отношение ваша конная прогулка имеет к нашей сегодняшней встрече с менеджерами отделов.
— Не понимаешь? — мрачно усмехнулся Кен. К счастью, с отцом у него были гораздо более близкие отношения, чем с Анной, и ему он мог сказать о своей проблеме. — Сейчас объясню. Дело в том, что меня вот уже несколько дней донимает фурункул и…
— Ох! — вырвалось у Алекса. — Какая гадость…
— Не то слово! — с чувством произнес Кен.
— Сочувствую. Ну а прогулка…
— Прогулка, как я уже сказал, была конная, то есть мне пришлось сесть в седло и подпрыгивать на нем битый час, если не больше.
— А фурункул? Какое отношение он имеет к… Постой, где эта мерзость вскочила? На каком месте, я имею в виду?
— Эта мерзость, папа, вскочила у меня на… — Кен произнес одно из наиболее употребляемых, но считающееся неприличным названий того места, на котором у него сейчас красовался жуткого вида бугор.
— Что? — воскликнул Алекс. — На… — Он повторил то же слово. — И с этим ты сел в седло?!
— А что мне оставалось делать? — хмыкнул Кен. — Не мог же я сказать Анне: «Пардон, дорогая, но я не в состоянии отправиться на верховую прогулку, у меня фурункул на…» — Неприличное слово было произнесено в третий раз.
— Ха! Уверен, Анна Гриер сама не стесняется в выражениях. Но если уж ты так щепетилен, мог бы сказать, что фурункул на ягодице. Подумаешь… Что тут особенного?
— В общем-то да. Но все равно как-то неловко. Мы с Анной еще не настолько близки, чтобы я мог сообщать ей такие подробности.
— Чушь все это! — недовольно проворчал Алекс. — Здоровье дороже любых условностей. Ну ради чего, спрашивается, нужно было мучиться в седле?
Кен снова вздохнул. Разумеется, отец прав, а его логика несгибаема. Да и сам он сейчас понимал, что свалял дурака, жаль только, что исправить уже ничего нельзя.
— Я не спорю, папа, — сказал Кен, осторожно потрогав кончиками пальцев проблемный участок тела.
Тут Алекса, по-видимому, осенила какая-то мысль, потому что он спросил:
— Так в каком состоянии сейчас твой фурункул, если ты даже не можешь приехать на работу?
— Увы, в плачевном, — вынужден был признать Кен. — Распух, побагровел, пульсирует… И что самое неприятное — боль не утихает ни на минуту.
— Так что же ты сидишь! — вскричал Алекс.
Он явно собирался продолжить, однако Кен, не удержавшись, обронил с нервным смешком:
— Сидеть я как раз не могу, папа.
— Ах да, конечно. Впрочем, я выражаюсь фигурально. Постой, что же я хотел сказать? Ты сбил меня с мысли! Что-то важное… Ах да, вспомнил! Нужно поскорее обратиться к врачу!
— Из-за какого-то паршивого фурункула? — скептически усмехнулся Кен.
— Да ты что! — рассердился Алекс. — Малое дитя, что ли?! Эта дрянь может спровоцировать заражение крови. Тем более что у тебя хватило ума устроить скачки на лошадях!
— Я здесь ни при чем, — сдержанно возразил Кен. — Идея принадлежит Анне.
— Ну да, разумеется. А своей головы у тебя на плечах нет. Или ты уже влюбился?
— Я? С чего ты взял?
— Куда же подевалась твоя способность рассуждать здраво? Только не говори, что у тебя ее и не было.
— Почему, была, — сконфуженно пробормотал Кен.
— Тогда воспользуйся ею и поезжай в больницу. Вернее, ступай, ведь недалеко от твоего дома находится клиника «Спринг-блоссом».
— В соседнем квартале.
— Вот видишь, как удачно, — заметил Алекс. — Не нужно садиться за баранку. Ведь сам говоришь, что не можешь сидеть. — Немного помолчав, он спросил: — Что, неужели так плохо?
— Да уж хорошего мало. Болит, треклятый, просто сил нет…
— Немедленно в больницу! — решительно произнес Алекс. — Недоставало дождаться осложнений.
Кен ответил не сразу. Он безумно не любил больницы, докторов и вообще всего, что связано с лечением, которого тоже терпеть не мог. Одна мысль о том, что придется обратиться к врачу, приводила его в уныние.
— По мне, так лучше провести пятьдесят собраний с менеджерами, чем один раз встретиться с медиками, — проворчал он.
Алекс вздохнул.
— Что поделаешь, сынок, я тоже не большой любитель посещать лечебные учреждения. Но если иначе нельзя?
— Почему ты думаешь, что нельзя? — с каждой минутой все больше мрачнея, произнес Кен.
— Потому что с подобными вещами не шутят. Заражение крови практически не лечится, человек сгорает в момент. И вообще, зачем усугублять положение! Жаль, что я не могу взглянуть на твой фурункул. Наверняка ты приуменьшаешь опасность или что-нибудь скрываешь от меня, не желая беспокоить.
Кен поморщился, потому что сзади в очередной раз кольнуло.
— Нет, говорю как есть, фурункул выглядит паршиво, да и ощущения такие, что врагу не пожелаешь. И все-таки до чертиков не хочется обращаться в больницу. А может, как-нибудь само рассосется?
— Ну как ребенок, честное слово! Что мне тебя за руку вести?
— Но ведь бывает, что фурункул созревает, потом…
— Верно, бывает, однако я уверен, что у тебя не тот случай. Если бы ты хотя бы отказался от конной прогулки!
— Что уж теперь говорить…
— Правильно, говорить поздно, к тому же нечего терять время попусту. Одевайся и марш в больницу!
Несколько мгновений Кен хмуро молчал, потом обронил:
— Еще место такое он, подлец, выбрал… неприличное.
— Это ты про фурункул?
— Ну да, про него, прямо злости не хватает!
