— Поддерживают ли они отношения с администрацией?
— Да. Уверена, что да.
— С какой администрацией, Ширана или Америки?
Она посмотрела на него с недоумением.
— Какая разница? Думаю, что с администрациями обеих стран.
Куин вздохнул.
— Возможно. Итак, назревает международный конфликт, когда правительство Ширана будет уверять, что ему неизвестно ваше местонахождение, и на этот раз искренно, но наши дипломаты не поверят ему.
— Люди, задержавшие нас, не были представителями существующего режима?
— Нет.
— Так они повстанцы?
— Да.
— Вы работаете на них?
— В некотором роде да.
— Почему?
— Потому что я для этого и прибыл сюда.
— О! — воскликнула Дженифер.
Долгое время она молчала, думая обо всем, что он ей сказал, а также и о том, что утаил от нее. Он был майором военно-воздушных сил Соединенных Штатов Америки и все же здесь оказался в стане мятежников. Чем же конкретно он здесь занимался?
Очевидно, у него не было ни малейшего намерения говорить на эту тему. Промолчав еще несколько миль, Дженифер спросила:
— Как вы представляете, мы скоро доберемся до побережья?
— Не знаю. Прежде я никогда не ездил по этой дороге, но я посмотрел довольно примитивные путеводители. Если мы будем держать курс на север, то рано или поздно доберемся до побережья. Близко ли это будет от Сирокко, можно только гадать.
— А вы не боитесь сбиться с пути?
Он посмотрел на нее так, словно этот вопрос позабавил его.
— Леди, я много чего боюсь. Сбиться с пути я тоже боюсь.
Вот так ответ!
— Чего же еще вы боитесь?
Он пожал плечами. Взгляд его был прикован к дороге.
— Я никогда не пытался составить список. Почти каждый день я сталкиваюсь с такими ситуациями, которые вызывают страх. Скажу только, что я научился жить с ним. Понятно? А вы как?
— Как я?
— Чего вы боитесь?
Она засмеялась.
— Во-первых: что вдруг кончится бензин и нам придется идти пешком по пустыне.
— Да, я уже думал об этом, и не один раз. К счастью, бензина хватает, я припас его в том самом поселении, где мы останавливались. Так что об этом можете не волноваться. Что еще вас тревожит?
Куин поймал себя на мысли, что с удовольствием разговаривает с Дженифер. Он уже забыл, когда последний раз говорил по-английски. Вначале было даже трудновато снова думать на родном языке. Но приятно. Тем более что Дженифер оказалась достойным собеседником, надо отдать ей должное.
Он видел, что последний вопрос заставил ее задуматься. Он не торопил ее с ответом. Им еще ехать всю ночь. Будет время поговорить.
Наконец она сказала:
— Я не знаю, перед чем еще испытываю страх. Больше всего, наверно, боюсь, что придется уехать домой и оставить эту работу. Ведь она так важна для меня.
Ее ответ не удивил его.
— Так и должно быть. Оказавшись в вашем положении — захваченной в плен под угрозой смерти, — не всякий бы, наверно, решился продолжить начатое.
— Полагаю, вы правы.
— Полагаете? Хотите сказать, что не согласны со мной?
— Не в том дело. Кому-то ведь необходимо заниматься этим. Кто-то должен оказывать помощь бедным. Кто-то должен заботиться, чтобы они не умирали от голода.
Она поудобнее примостилась на сиденье, насколько ей позволял ремень.
— Вы думаете, правительство заботится о людях? Думаете, они ценят предложение помощи?
— И не думают, так ведь?
Дженифер покачала головой.
— Да, как ни странно. Вот если бы мы в страну завозили всевозможное оружие, тогда бы они, несомненно, нам охотно способствовали. А продовольствие их не волнует. Мы не смогли даже попасть на прием к президенту, чтобы просить его помочь нам ускорить распределение продовольственных запасов. Как нам было сказано, президент занят более неотложными делами.
— И вы решали свои проблемы без них.
Она с удивлением посмотрела на Куина.
— Конечно, у нас же не было выбора.
— Вы могли бы вернуться домой.
— Чтобы все собранные нами продукты гнили на пристани?
— Но ведь такое было бы не впервые, вы же знаете.
— Да, но на этот раз мы не хотели, чтобы так произошло, — сказала она сердито.
Куин лишь улыбнулся. Дженифер и ее друзьям даже в голову не приходило все бросить и уехать домой. Так же как ей не пришло в голову бояться Макнамару. Ведь она даже не знала о его намерениях. Она верила в то, что делала, и не думала отступать. Она поверила Куину, когда тот пообещал помочь ей покинуть страну, и ни разу не высказала сомнения в том, что он сумеет это сделать.
Все же ее упорство и безграничное доверие к нему смущали его.
— У вас есть братья или сестры? — наконец спросил он, удивляясь внезапному желанию больше узнать об этой женщине.
— У меня есть два брата. Оба старше меня. Они мечтают служить в государственном учреждении.
— И как, их мечта сбылась?
— Нет. Они работают как адвокаты.
— А почему вы не замужем?
— А почему вы думаете, что я не замужем? — поспешно спросила она.
Куин поднял брови.
— Не знаю. Просто не могу поверить, чтобы муж позволил вам так рисковать собой.
— Что вы имеете в виду под словом «позволил»? Независимо от того, замужем я или нет, никто не вправе помыкать мной. Я поступаю так, как считаю нужным.
— Бьюсь об заклад, что так оно и есть, — пробормотал он.
— Что вы сказали?
— Ничего. Итак, что же все-таки ваш муж думает о вашем пребывании в Ширане?
Слегка смутившись, она призналась:
— Я не замужем.
Его губы дернулись, но он сумел сдержаться.
— Понятно.
— А ваша жена знает, где вы находитесь? — спросила она.
— Конечно, знает. Я рассказываю ей все. Разве муж должен что-нибудь скрывать от жены?
— Нет, не должен, — произнесла Дженифер, слегка нахмурив брови. Почему ее удивило, что он женат? Ведь она почти ничего не знает о нем. Но почему-то Дженифер трудно было представить Куина в роли любящего супруга. Он казался слишком суровым, слишком холодным, не способным считаться с мнением других людей, их чувствами. — Сколько лет вы уже женаты? — спросила она спустя некоторое время, когда поняла: Куин не собирается развивать эту тему.
— Я не женат, — ответил он после непродолжительного молчания.
— Но вы только что сказали…
— Нет. Это вы только что сказали. Я просто продолжил разговор.
— О!
Куин усмехнулся.
— Ну вот, мы — два одиноких американца, попавших по воле случая сюда, в царство песка и солнца. Два одиноких существа, затерявшихся в пустыне.
— Нет.
— Нет?
— Вы не ослышались, я сказала «нет».
