вспоминаю маму. Детство, когда все еще было хорошо. Отец не ушел, были живы бабушка с дедушкой.
Вспоминаю яблоневый сад и запах свежевыстиранного белья, которое бабушка развешивала не веревке между яблонями, бабочек на пестрых цветах, лучи солнца на озерной глади.
Все это помогает отвлечься и успокоиться. Хоть немного притупить тот кошмар, который я испытываю внутри. Мне даже кажется, что у меня получилось немного уснуть, растворяясь в волнах воспоминаний, как вдруг чувствую чье-то прикосновение к руке.
Вскакиваю, но больно ударяюсь головой о полку.
— Ай… — шиплю я, поднимая глаза на того, кто меня потревожил, и замираю в испуге.
Карим.
Сажусь обратно и мотаю головой, будто не веря, что меня нашли.
Он строго оглядывает меня с ног до головы и кивает.
— Встань! — говорит он на русском, чем немало меня удивляет.
Я забиваюсь дальше в угол и испуганно смотрю ему в глаза.
— Я сказал встать! Ты не слышишь?
Я аккуратно поднимаюсь, поправляя платье, которое, как мне кажется, слишком сильно открывает мои ноги.
— Почему прячешься? — спрашивает он, все так же гипнотизируя меня взглядом.
— Я просто… устала. — Вру я, отводя глаза.
Карим подходит ближе и окидывает меня оценивающим взглядом.
У меня начинает кружиться голова и я хватаюсь за край стола, чтобы не упасть. Высокие каблуки не добавляют уверенности в положении.
— Как тебя зовут? — спрашивает он, а я удивляюсь тембру голоса. Он сильный, но в то же время мягкий, с небольшой хрипотцой. Совершенно неожиданно для мужчины, который выглядит так… брутально.
— Снежана… — отвечаю я еле слышно.
Мне хочется убежать, спрятаться куда-то от этих глаз, пристально изучающих мое тело. Да, чувствую, как он оценивает мою внешность и внутри все горит, предупреждая об опасности.
— Какое говорящее имя… — усмехается Карим и делает шаг ко мне.
Я отступаю и упираюсь в стену спиной. Больше бежать некуда. Я заперта в клетке между стеной и этим пугающим до одури мужчиной.
— Почему ты не наверху с остальными? — спрашивает он, захватываая мой локон и накручивая его на палец.
Белизна волос сильно контрастирует ос смуглой кожей и я завороженно смотрю на это, забывая о том, что меня спросили.
— Снежана? — снова обращается ко мне Карим.
— Что? — заторможено переспрашиваю я.
— Почему все девочки наверху, веселятся и отдыхают, а ты прячешься внизу! А ведь ты именно прячешься! Я видел тебя в начале дня. Думал, что мне показалось…
Ох, лучше бы он так и думал…
— Я не прячусь! — выдавливаю я из себя, бегая по сторонам глазами.
— Не нужно мне врать! — в голосе Карима появляются рычащие нотки. — Я этого не люблю! И очень строго наказываю!
Поднимаю взгляд на него и перестаю дышать.
Рассказать? А что, если он не поймет? Прикажет что-то такое, чего я не смогу сделать? Говорят, что шейхи, за непослушание, выкидывают своих наложниц в открытое море, с камнем, привязанным к ногам.
— Поймите меня, я не по своей воле здесь! Меня украли! — шепчу я, чувствуя горячие капли слез на своих щеках. — Я не хотела здесь быть! Мне нужно домой, понимаете?
Заглядываю в глаза мужчине и не могу понять, о чем он думает. Его взгляд такой же хищный и уверенный, но что-то глубоко внутри такое, чего я не могу определить.
— И все же ты здесь… — роняет он равнодушно.
Я закрываю лицо руками, понимая, что последняя моя надежда на то, что меня не тронут, разбивается в дребезги. Утерев слезы, я поднимаю взгляд на Карима, но никого уже нет.
Он ушел?
Оглядываюсь по сторонам и вздыхаю от облегчения, но тут же в каюту входит другой мужчина.
Помоложе Карима. Такой же темноволосый, смуглый, но темноглазый, с пугающей ухмылкой, растянувшейся на лице.
— Малышка, ты что здесь забыла? — спрашивает он по-английски, а я молчу, замерев от страха.
Если в глазах Карима читался интерес, то во взгляде этого мужчины считывается чистый голод.
Боже, кажется, я попала…
— Ты не понимаешь меня? — спрашивает тот, сально ухмыляясь.
Он подходит ближе и резко притягивает к себе, выдыхая в лицо горячий воздух.
— Ну ничего, тебе не обязательно говорить.
***
Я замираю, как ролик перед удавом.
Вот и все Снежана. Бежать точно некуда. А плаваешь ты как топор.
— Не трогайте меня, пожалуйста… — хриплю я, но мужчина не понимает.
Он наступает на меня и резко хватает за руку, прижав к своей груди. Он начинает что-то быстро говорить на непонятном мне языке, расстегивая мне блузку, а я закусываю губу и вскидываю руки к груди, закрываясь.
— Не трогайте… — плачу я.
— Амир! – звучит за спиной мужчины и тот медленно оглядывается. — Оставь ее!
— Карим, друг, да она же для этого и приехала… — начинает тот оправдываться, но руки все же убирает.
— Я сказал. — Четко произносит мужчина.
Амир отходит, вытирая руки о рубаху, будто они грязные, после прикосновений ко мне.
— Не сердись, друг, я же не знал, что она твоя. Все, ухожу! Когда закончишь — позови! — подмигивает тот и я задыхаюсь от страха, начиная все больше плакать.
Карим подходит ко мне и вытаскивает белый платок. Я беру его дрожащими пальцами и вытираю слезы. Я не красилась, поэтому никаких следов косметики на нем не остается.
— Спасибо… — киваю я.
Мужчина молча смотри на меня, о чем-то думая, а потом опускает взгляд на мою грудь.
Я вспыхиваю, краснея до самых ушей и хочу прикрыться, но Карим убирает мою руку и берет в пальцы крестик.
Ох, так он на это обратил внимание…
— Я христианка! — зачем-то ляпаю я, шмыгая носом.
Карим кивает и уходит. Я запахиваю блузку и тот же слышу, как поворачивается ключ в замочной скважине.
— Он меня закрыл?
Бросаю взгляд в окошко и вижу, что уже почти совсем стемнело.
Музыка все так же играет достаточно громко, но я не слышу смеха и разговоров девушек.
Неужели уже все уехали? А я?
Оглянувшись, я вижу стул и быстро подтягиваю его к окну.
Став на носочки, выглядываю туда и вижу пустую палубу. Никого нет. Но и мы в открытом море.
Значит, девочки не могли уйти. Они все еще здесь.
Скорее всего, развлекаются с мужчинами…
Сажусь обратно на стул и обнимаю себя. Получается, Карим закрыл меня специально, чтобы никто не вошел? Он решил мне помочь? Или все же сам решил воспользоваться?
Я сижу так еще пару часов, пока желудок не сводит от голода и жажды. Пройдясь по каюте, я нахожу бутылку воды и жадно набрасываюсь на нее.
Напившись, я чувствую, как яхту перестает качать на волнах, а мотор замолкает.
Приехали?
Выглядываю в окно и вижу, как к причалу подъезжает наш микроавтобус. Прячусь, боясь, что меня увидят, а потом
